Становление института младших командиров в Российской армии

БЕЗ АРМИИ НЕТ ГОСУДАРСТВА. БЕЗ МЛАДШИХ КОМАНДИРОВ НЕТ АРМИИ. Именно они – краеугольный камень, на котором держится все дело обучения и воспитания военнослужащих рядового состава, поддержания уставного порядка и воинской дисциплины.

Петр I считал, что сержант столь великой важности, что вся целость и исправность службы от него зависит. А Маршал Советского Союза Г.К. Жуков отмечал, что «…без хороших сержантов не может быть и хороших подразделений». Оценивая роль младших командиров в армии, генерал-от-инфантерии А.Ф. Редигер, с июня 1905 по март 1909 года возглавлявший военное министерство России, подчеркивал, что «часть может быть хороша лишь при хорошем составе унтер-офицеров; при отсутствии же этого условия все старания высших начальников могут остаться тщетными».

Основы служебной иерархии командного состава европейских армий были заложены в средние века. Но резкого деления на офицеров и начальников из нижних чинов тогда еще не существовало. В XV-XVI вв. в командном составе стали выделять младших командиров, которые именовались унтер-офицерами («unter» в переводе с немецкого языка значит – «под, низший»).

Вначале был урядник

В России их прообразом явились урядники (десятники) постоянного стрелецкого войска. С созданием регулярной русской армии на рубеже XVII-XVIII вв. к унтер-офицерам были отнесены: сержант (в кавалерии – вахмистр), каптенармус, подпрапорщик и капрал.

Положение унтер-офицера в военной иерархии определялось так: «те, которые ниже прапорщика, свое место имеют, называются «унтер-офицеры, т.е. нижние начальные люди».
Унтер-офицерский корпус рекрутировался из солдат, которые желали остаться в армии по найму после окончания срочной службы. Назывались они сверхсрочнослужащими. До появления института сверхсрочнослужащих, из которых затем формировался другой институт – унтер-офицерский, обязанности помощников офицеров выполняли нижние чины срочной службы. Но «срочный унтер-офицер» в большинстве случаев мало чем отличался от рядового.

По замыслу военного командования, институт сверхсрочнослужащих должен был решать две задачи: снизить недокомплект рядового состава и служить резервом формирования унтер-офицерского корпуса.

На протяжении XVIII-XIX вв. наименования унтер-офицерских званий претерпели ряд изменений.

К началу XX в. в России сложилась следующая система: фельдфебель (помощник командира роты по внутреннему порядку и хозяйственным вопросам, в кавалерии – вахмистр), старший и младший унтер-офицеры (в артиллерии – фейервер-керы, в казачьих частях – урядники).

Старшие (взводные) унтер-офицеры обычно занимали должности помощников командиров взводов, являлись прямыми начальниками для солдат и пользовались относительной самостоятельностью в деле их обучения и воспитания. Младшими унтер-офицерами, непосредственными начальниками рядовых, были, как правило, командиры отделений. Они состояли помощниками у старших унтер-офицеров.

Для различия званий младшие командиры носили на погонах поперечные нашивки (лычки). Старшему и младшему унтер-офицерам полагались нашивки из тесьмы: старшему – три, младшему – две. Фельдфебелю полагалась одна широкая нашивка из галуна.

Начальники нижних чинов

Центральная фигура унтер-офицерского состава старой русской армии – фельдфебель. Он подчинялся командиру роты, был его первым помощником и опорой. На фельдфебеля возлагались достаточно широкие и ответственные обязанности. Об этом свидетельствует вышедшая в 1883 году инструкция, которая гласила: «Фельдфебель есть начальник всех нижних чинов роты».

Вторым по значимости среди унтер-офицеров был старший унтер-офицер – начальник всех нижних чинов своего взвода. Он отвечал за порядок во взводе, нравственность и поведение рядовых, результаты обучения подчиненных, производил наряды нижних чинов на службу и на работы, увольнял солдат со двора (не позднее, как до вечерней переклички), проводил вечернюю перекличку и рапортовал фельдфебелю обо всем случившемся за день во взводе.

По уставу унтер-офицерам вверялись первоначальное обучение солдат, постоянный и бдительный надзор за нижними чинами, наблюдение за внутренним порядком в роте. Позднее (1746 г.) законодательство закрепило за унтер-офицером обязанность не только обучать нижние чины, но и воспитывать их.

В начале XVIII в. для получения унтер-офицерского звания специальной учебной подготовки не требовалось. Младшими командирами становились, как правило, отличившиеся в сражениях старослужащие солдаты или дворяне, поступившие на службу нижними чинами.

Во второй половине этого же столетия подготовка младшего командного состава потребовала более пристального внимания военного ведомства. В связи с увеличением численности армии резко возросла потребность в унтер-офицерах. Ведь именно на них лежала основная тяжесть в поддержании внутреннего порядка в подразделениях и оказании помощи ротному командиру в обучении новобранцев. С другой стороны, с развитием военного дела к знаниям младших командиров стали предъявляться более высокие требования. Кроме того, армия нуждалась в собственных младших специалистах лекарского, хозяйственного и других профилей.

Где и как готовились унтер-офицеры?

Первоначально подготовка унтер-офицеров велась в гарнизонных солдатских школах. В начале XIX в., чтобы пополнять армейские полки подготовленными унтер-офицерами, были сформированы учебные гренадерские батальоны, кавалерийские эскадроны и артиллерийские роты.

Но они не обеспечивали подготовку потребного числа младших командиров, так как в год выпускалось всего около тысячи человек. По-прежнему широко практиковалось производство в унтер-офицеры без предварительной учебной подготовки.

В 60-е годы XIX в. появились училища (школы) военного ведомства, готовившие младший командный состав. Но и они не стали основным источником получения унтер-офицерских кадров.

Поэтому в 1867 году Военное министерство приняло решение о создании полковых учебных команд. Специальная комиссия, проверявшая их работу, пришла к выводу, что они наиболее удовлетворяют новым требованиям и по содержанию, и по срокам обучения. В 1877 году учебные команды были учреждены при каждом пехотном, кавалерийском и казачьем полку.

В эти учебные подразделения командиры рот направляли рядовых «хорошей нравственности, отличающихся способностями к службе и характером, необходимым для унтер-офицера». Военнослужащие, избранные для подготовки к унтер-офицерскому званию, обучались чтению, письму и арифметике в ротных школах.

За год пребывания в учебных командах солдаты должны были основательно усвоить все, что впоследствии им приходилось применять на деле в качестве учителей, руководителей и ближайших начальников рядовых. А именно: все отрасли строевого образования и все, что касалось положения солдата на службе, его прав и обязанностей. Сверх того, преподавались: закон Божий, чтение и письмо, арифметика, сведения об оружии и стрельбе, о сбережении здоровья, чтение карт и планов, окопное дело.

Руководство командой возлагалось на выделенного для этой цели младшего офицера, который пользовался правами ротного командира. В обучении принимали участие полковой священник, врач и офицер, заведовавший оружием. По окончании учебы нижние чины возвращались в роты. Выдержавшие экзамен по представлению непосредственных начальников производились в унтер-офицеры на открывавшиеся вакансии.

К концу XIX столетия подготовка младшего командного состава русской армии получила четко оформленную организацию. Ее основой стали полковые учебные команды. Приказ по Варшавскому военному округу (1910 г.) предписывал «твердо знать, что учебные команды, подготавливающие будущих унтер-офицеров, являются одним из тех устоев, на которых зиждется боевая подготовка части».

Младший комсостав Красной (Советской) Армии

С упразднением чинов в 1917 году в отечественной армии и на флоте не стало и унтер-офицеров. В 1930-1940-е годы в Красной Армии были введены воинские звания младший сержант, сержант, старший сержант и старшина. Младший командный состав стал именоваться сержантским (старшинским) составом.

Подготовка младших командиров для различных родов войск осуществлялась в дивизионных и полковых школах. Занятия по тактике и другим видам боевой подготовки проводились преимущественно в полевых условиях. В различные периоды курс обучения в дивизионной школе занимал от трех до 12 месяцев, в полковой – от трех до 10 месяцев.

В 1959 году вместо этих школ были созданы учебные части. В 1970-е годы учебные полки, отряды существовали уже во всех видах и родах войск Вооруженных Сил. С курсантами проводились занятия по боевой, политической и специальной подготовке. Они овладевали знаниями и навыками, необходимыми для четкого выполнения своих служебных обязанностей, эффективного применения вооружения и техники, правильного их обслуживания, умелого командования отделением (экипажем, расчетом) в различных видах боя. Особое внимание уделялось методике обучения и воспитания солдат (матросов).

В 1972 году в Советских Вооруженных Силах был создан институт прапорщиков. Предполагалось, что они заменят в войсках командиров танков, расчетов, механиков-водителей из числа сержантов срочной службы и даже командиров взводов. Однако этого не произошло. Из-за низкого денежного содержания, неустроенности быта, отсутствия квартир по месту службы прапорщики не желали продолжать военную службу.

Одной из причин дискредитации института прапорщиков в войсках стал также формальный подход к отбору кандидатов на учебу в школы прапорщиков. Из-за недостаточной настойчивости в организации внедрения этого института, прапорщики в роли командиров взводов в войсках не прижились, зато должности заведующих складами, столовыми были укомплектованы ими полностью.

Не забывать собственный опыт

Сегодня стоит подумать и над тем, а не вернуться ли нам к проверенным временем полковым школам? Не секрет, что тогда профессиональный отбор кандидатов в сержанты и их подготовка были на высочайшем уровне. Ведь командиры подразделений отбирали в кандидаты на учебу в сержанты наиболее грамотных, дисциплинированных, волевых и авторитетных солдат в уверенности, что они вернутся в свою роту, в свой взвод. Понимали всю важность происходящего и будущие сержанты и возвращались профессионально подготовленными специалистами и младшими командирами. Впоследствии большинство из них продолжали военную службу в качестве сверхсрочнослужащих.

И все же независимо от того, вернемся ли мы при подготовке младших командиров к полковым школам или останутся учебные центры, важно уже сейчас определиться, по какому пути пойти при выборе системы подготовки профессионалов в сержантских погонах.

Можно, например, позаимствовать опыт армии США. Там почти 70% всего учебного времени отведено на одиночную подготовку военнослужащего. Обучение сержантского состава строится со строгим учетом этих приоритетов. Вопросами же воспитания военнослужащих, их морально-нравственного состояния, вероисповедания занимаются профессиональные психологи, педагоги, психотерапевты, юристы, офицеры института военных капелланов и даже социологи.

В настоящее время в Воздушно-десантных войсках по решению командующего ВДВ генерал-полковника А.П. Колмакова в учебный центр для получения специальностей командиров отделений направляются даже военнослужащие, проходящие военную службу по контракту, склонные к командирской деятельности.

Стоит вспомнить положительный опыт подготовки сержантов во время Великой Отечественной войны и в послевоенные годы. Прежде всего их подготовка в те годы носила практическую направленность, ибо в основу были положены показ и тренировка. Для стрелков, например, упор делался на тактическую (34%) и огневую (39%) выучку. Сам же процесс обучения состоял из двух периодов. Сначала курсантов учили действовать в качестве одиночного солдата в различных видах боя (50%). Затем они совершенствовали знания и навыки, практикуясь в управлении подчиненными (40%).

Будущих младших командиров учили не только правильно окапываться под огнем противника и умело выбирать огневую позицию, но и управлять отделением в обороне, вести бой в окружении. Учили их не столько в классах, сколько в походно-полевых условиях: в отрыве от пункта постоянной дислокации. Для командиров стрелковых отделений 30% времени по тактической и огневой подготовке отводилось на занятия в условиях ограниченной видимости.

Участник Великой Отечественной войны сержант в отставке Владимир Леонтьев вспоминает: «Нас учили не только тому, как командовать в бою, но и как методически правильно обучать подчиненных секретам воинского мастерства. Особенно качество подготовки младших командиров повысилось в конце 1943 года, когда в учебные подразделения и воинские части пришли преподавать нам военные науки сержанты и офицеры-фронтовики».

Действительно, с приходом опытных, закаленных в боях младших командиров в полковых школах стали учить исключительно тому, что необходимо на войне. Если окапываться, то окоп курсанты копали в полный профиль. Если отрывалась запасная огневая позиция, то как положено – согласно наставлению и Боевому уставу. Если же марш, то с полной выкладкой и оружием.

Достаточно сказать, что на первой неделе обучения курсанты совершали 30-километровый марш в составе батальона, который завершался двусторонним учением. На второй неделе – ночной марш и тактическое учение. А в конце обучения младшие командиры совершали 40-километровый марш, половина которого приходилась на ночное время суток. Тогда было правилом – подразделения поочередно по 7-10 суток занимались на учебных полях и стрельбищах, где курсанты привыкали жить и воевать в суровых полевых условиях.

Как ни парадоксально, тот опыт, который мы забыли, сегодня положен в основу подготовки младших командиров в американской армии. И если провести сравнительный анализ, то окажется, что распределение времени на практические занятия у них и у нас (в военные и послевоенные годы) в процентном соотношении совпадает почти один к одному. Да и принципы обучения сержантов окажутся почти идентичными.

Как комплектовался командный состав?

Как известно, до XVIII в. комплектование командного состава производилось по сословному признаку. В царствование Петра Великого этот принцип был изменен. На первое место вышли требования основательного знания солдатского дела и обязательной службы «из чина в чин», начиная с рядового.

Снизу до верху прошли по служебной лестнице генералиссимус А.В. Суворов, генерал-фельдмаршалы М.Б. Барклай-де-Толли и М.И. Кутузов.

Во второй половине XIX в. присвоение рядовым унтер-офицерских званий производилось только по представлению непосредственных начальников за отличное поведение и совершенное знание порядка службы, не ранее выслуги в рядовом звании двух лет; в начале XX в. – одного года (не позже, чем за четыре месяца до окончания срока действительной службы).

«Положение о нижних чинах строевой сверхсрочной службы», принятое в 1911 году, разделяло сверхсрочников на два разряда: первый – подпрапорщики, занимавшие среднее положение между унтер-офицерами и офицерами, производились из строевых сверхсрочнослужащих унтер-офицеров. Они пользовались наибольшими правами и преимуществами.

Второй разряд составили унтер-офицеры и ефрейторы.

Они пользовались несколько меньшими правами. Подпрапорщики в строевых частях занимали должности фельдфебелей и взводных – старших унтер-офицеров. Ефрейторов производили в младшие унтер-офицеры и назначали командирами отделений.

Сверхсрочнослужащих унтер-офицеров производил в подпрапорщики своим приказом начальник дивизии при двух условиях: необходимо было прослужить в должности взводного (старшего унтер-офицера) в течение двух лет и успешно окончить курс войсковой школы для унтер-офицеров. Старшие унтер-офицеры обычно занимали должности помощников командиров взводов. Звание младшего унтер-офицера носили, как правило, командиры отделений.

Сверхсрочники имели специальные знаки различия, получали все виды довольствия, полагавшиеся нижним чинам срочной службы. Кроме того, им полагались ежемесячное добавочное жалованье, единовременные пособия (малое за два года, большое за 10 лет службы) и дополнительное пособие (для женатых). Прослужившим сверх срока 15 лет при увольнении назначалась пенсия в размере 96 рублей в год. Жалованье подпрапорщика составляло от 340 до 402 рублей в год, ефрейтора – 120 рублей в год.

Лишить унтер-офицерского звания имел право начальник дивизии или лицо равной с ним власти. Строевым сверхсрочнослужащим нижних чинов за безупречную службу жаловали медаль с надписью «За усердие» и знак святой Анны. Им также разрешали вступать в брак и иметь семьи.

Чтобы заинтересовать в службе и подчеркнуть начальствующее положение унтер-офицеров среди нижних чинов, им выдавали обмундирование и знаки различия, в ряде случаев присущие обер-офицеру. Это кокарда на головном уборе с козырьком, шашка на кожаной портупее, револьвер с кобурой и шнуром.

Сверхсрочники располагались в казарменных помещениях рот. Отдельные помещения отводились фельдфебелю и каждым двум унтер-офицерам. Семейным предоставлялись квартиры или выдавались квартирные деньги. Прослужившие сверх срока не менее пяти лет имели право на получение рекомендательных свидетельств для занятия гражданских должностей.

Они высоко несли свое звание

В суровые дни военных испытаний армия особенно нуждалась в знаниях, умении и опыте младших командиров. И они высоко несли свое звание. Потом и кровью, не прячась за спинами подчиненных, доказывали свою верность присяге. Вот лишь некоторые примеры.

Во время войны с наполеоновской Францией раненный в сражении под Аустерлицем (1805 г.) знаменщик Азовского пехотного полка унтер-офицер Старичков, теряя последние силы, сорвал знамя с древка и спрятал полотнище на груди. Умирая в плену от ран, он передал его рядовому Чайке, который сохранил и после освобождения доставил знамя в полк. Император Александр I повелел выдавать из казны вдове унтер-офицера Старичкова пенсию по 400 рублей в год, а жители Калуги – города, где родился герой, купили и подарили его семье дом.

В царствование Александра I (1801-1825 гг.) жалованье канцелярского служителя министерства не превышало 200 рублей в год (для сравнения – жалованье швейцара составляло 203 рубля в год, кучера – 401 рубль в год, лейб-лакея – 463 рубля в год). Жалованье и пенсии выплачивались ассигнациями. В 1806 году оклад в 600 рублей ассигнациями приравнивался к 438 рублям серебром. В 1811 году 1 рубль ассигнациями соответствовал 26 копейкам серебром. В первой половине XIX века комната с мебелью, отоплением и прислугой стоила в столице 5 рублей в месяц, обед обходился в 15-20 копеек.

В русско-турецкую войну 1877-1878 годов унтер-офицер Колокольцев под ураганным огнем неприятеля организовал оборудование позиции для артиллерийской батареи. На следующий день он получил Георгиевский крест в конверте, подписанным легендарным русским полководцем: «Унтер-офицеру Митрофану Колокольцеву, согласно обещанию, за распорядительность, мужество и храбрость... За богом молитва, за царем служба не пропадет... Уважающий, Михаил Скобелев».

Менялись цвета знамен, но прежней оставалась преданность полковым святыням. Навечно в народной памяти и списках своих частей остались имена отважных сержантов Великой Отечественной войны. Рядом с фотографиями бравых Георгиевских кавалеров в русских избах появились фотоснимки кавалеров ордена Славы.

Орден Славы № 1 получил гвардии старший сержант Н.А. Залетов. В наградных листах отмечалось: «Со своим отделением вырвался вперед боевых порядков роты, первым ворвался в немецкую траншею, увлек своих бойцов за собой; ... по сигналу атаки первым бросился вперед, первым форсировал р. Нарва, водрузил на противоположном берегу красный флаг и увлек за собой весь взвод. В рукопашной схватке огнем из своего автомата уничтожил 16 немцев; ... заменил командира роты и трое суток отбивал контратаки врага, чем способствовал выполнению боевой задачи полком».

Героизм был поистине массовым. В самом начале войны беспримерный подвиг совершил личный состав батареи младшего лейтенанта И.А. Логвиненко. Батарея (четыре пушки) уничтожила 40 немецких танков. Командовали орудийными расчетами сержанты Н.М. Панфиленок, Н.А. Москалев, Г.К. Москвин и младший сержант В.П. Лазарев.

Следуя суворовскому правилу: «Сам погибай, а товарища выручай», советские воины грудью закрывали амбразуры вражеских дотов. Среди совершивших этот подвиг – младший сержант М.П. Баранов, сержанты В.А. Блохин, Н.А. Бобров, В.Т. Пивоваров, старшие сержанты И.В. Скурихин и А.И. Ощепков.

В боевой обстановке младшие командиры нередко заменяли выбывших из строя офицеров, становились во главе взводов, рот, батарей и добивались выполнения боевых задач. И не случайно на полях сражений Великой Отечественной войны около 2800 младших командиров заслужили высокое звание Героя Советского Союза.

Достойно проявили себя младшие командиры в ходе контртеррористической операции на Северном Кавказе. В составе прославленной 6-й роты 76-й гвардейской воздушно-десантной дивизии под Улус-Кертом смертельный бой многократно превосходящим силами боевиков приняли и младшие командиры, шестеро из которых были удостоены звания Героя России, пятеро из них – посмертно. Это сержанты Григорьев Д.В., Медведев С.Ю., Духин В.А., Комягин А.В., Василёв С.В.

Никогда не погаснет зажженный в память о них Вечный огонь. В сердцах русского воинства навсегда останутся завещанные пращурами, поддержанные и сохраненные дедами и отцами боевые традиции. Ибо неминуемый удел армии, забывшей или лишенной их, – поражение.

В Русской, Красной, Советской и Российской армиях младшим командирам отводилась важная и ответственная роль в боевой подготовке и воспитании личного состава, повышении боевой готовности частей и подразделений. Столь же ответственна и сегодня роль младшего командного состава Вооруженных Сил России.

Не зря говорят, что новое – хорошо забытое старое. Сейчас нашей армии вновь приходится решать проблемы укрепления института младших командиров. В их решении может помочь использование исторического опыта Российских Вооруженных Сил.