Воздушно-космической обороне – адекватное отражение в Военной доктрине России

Чельцов Борис Федорович - начальник Главного штаба Военно-воздушных сил - заместитель главнокомандующего ВВС, заслуженный военный специалист, доктор военных наук, лауреат Государственной премии и премии Правительства Российской Федерации, академик Академии военных наук.

ДЕЙСТВУЮЩАЯ ВОЕННАЯ ДОКТРИНА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ была принята семь лет назад Указом Президента России от 21 апреля 2000 года № 706. За это время произошли значимые события в мире, оказавшие существенное воздействие на процессы международных отношений. Именно поэтому Военная доктрина нашего государства действительно требует уточнения.

Не останавливаясь на проблемах политического характера, хотелось бы сосредоточить внимание на существующих и все возрастающих угрозах национальной безопасности военно-стратегического и военно-технического характера. Суть их раскрывается из анализа опыта прошлых войн и разрабатываемых сегодня концепций строительства, развития и применения вооруженных сил ведущих государств мира, направленности подготовки, практики совершенствования органов военного управления, структуры войск (сил), форм их применения, концепций и программ создания нового оружия.

Смена главного оружия войны

В основе всего лежит коренное изменение содержания современных войн и вооруженных конфликтов: на смену танкам, артиллерии и живой силе пришли авиационные и ракетные высокоточные средства поражения и обеспечивающие их космические системы. Ретроспективный анализ показывает: смена главного оружия войны началась уже во время Второй мировой войны.

Вторжение фашистских войск во Францию и Советский Союз началось с воздушного нападения. В то время мало кто обратил на это внимание, но самолетов в Германии было больше, чем танков: при нападении на Францию в мае 1940 года в составе люфтваффе было 3824 самолета, а в сухопутных войсках Германии – всего 2580 танков (соотношение 1,5:1), при нападении на СССР в июне 1941 года – соответственно 4914 самолетов и 4300 танков (1,14:1).

Япония также начала войну против США нанесением воздушного удара по военно-морской базе Перл Харбор. Заканчивалась же война, при полном господстве авиации Советского Союза на германском фронте, массированными ударами авиации союзников по объектам Германии и войной авианосной авиации на Тихом океане.

Каждая следующая война характеризовалась все большим участием в вооруженном противоборстве авиации и сил противовоздушной обороны (ПВО), а также космических систем. В Персидском заливе в 1991 году после полуторамесячных ударов с воздуха и победного 100-часового марша сухопутных группировок под прикрытием вертолетов война закончилась полной капитуляцией Ирака.

Операция вооруженных сил США и Великобритании в Ираке в 1998 году и война в Югославии в 1999 году велись странами – членами НАТО только ударами средств воздушного нападения при их обеспечении космическими системами. С уничтожением значительных сил авиации и подавлением системы ПВО, разрушением объектов энергетики и инфраструктуры государств была полностью подорвана экономика этих стран и поколеблен моральный дух населения, что вынудило руководство как Ирака, так и Югославии уступить всем требованиям агрессоров.

Основу потенциала агрессии стали составлять силы и средства воздушно-космического нападения. При этом страны, оказавшиеся не в состоянии отразить воздушно-космическое нападение, были вынуждены отказаться от дальнейшей борьбы и признать свое поражение. Закономерность зависимости хода и исхода военных действий от результатов противоборства в воздушно-космической сфере стала объективной реальностью.

Таким образом, важнейшей, а в некоторых случаях и единственной, сферой вооруженной борьбы реально становится единое воздушно-космическое пространство. Силы и средства воздушного и космического нападения и система их информационного обеспечения во всех армиях ведущих государств мира совершенствуются комплексно и получили приоритетное развитие. Их ведущая роль закреплена в концептуальных документах применения вооруженных сил, а в военных бюджетах ведущих стран мира их доля составляет от 26 до 37%. В период же войны в Ираке в 1988 году финансирование ВВС США доходило до 42% всего бюджета министерства обороны.

Все усилия в развитии техники и подготовки войск армий развитых государств мира направляются на эффективное ведение боевых действий с завоеванием превосходства в воздухе, а в перспективе – и в космосе. На основе прорыва в технологиях, особенно информационных, происходит революция в военном деле, в значительной мере ориентированная на широкое использование космоса в военных целях.

Так, еще в период президентства Билла Клинтона в США было принято решение в перспективе рассматривать космическое пространство в качестве важнейшего театра военных действий. В октябре 2003 года был принят «Стратегический план строительства и развития космического командования ВВС США до 2006 года и на последующую перспективу» с детальной проработкой конкретных планов научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР) до 2030 года для обеспечения проведения как оборонительных, так и наступательных противокосмических операций. Этим документом были определены этапность и конкретное финансирование.

С учетом этого в мае 2005 года в США была принята военно-космическая стратегия как составная часть новой «Стратегии национальной безопасности» и новая «Базовая доктрина ВВС США», в которой ВВС уже полноправно называются воздушно-космическими силами, а в августе 2006 года президент Джордж Буш утвердил новую «Национальную космическую политику США».

Анализ этих документов с точки зрения оценки нашей национальной, прежде всего военной, безопасности позволяет сделать два чрезвычайно важных вывода. Первый - уже сегодня ВВС США дают этой стране уникальную возможность проецировать силу в любую точку мира в кратчайшие сроки, а второй: Вашингтон намерен всемерно обеспечить беспрепятственную деятельность США в космосе.

В этих целях Соединенные Штаты намерены не связывать себя никакими договорами о развитии космических систем вооружений, а также не допустить использования космоса странами, проявляющими «враждебность» по отношению к США. В названных выше документах Вашингтон единолично наделяет себя правом «помешать развитию» в других государствах тех технологий, производств и инфраструктуры, которые могут быть использованы для ограничения абсолютной свободы деятельности США в космосе.

Подчеркивая коренные изменения в характере вооруженной борьбы и смене ее главного оружия, уместно привести образные и точные слова бывшего министра обороны РФ СБ. Иванова на совещании руководящего состава Вооруженных Сил РФ еще 2 октября 2003 года:

«…мы должны в корне изменить наши представления о том, что такое современный вооруженный конфликт, как в нем достигается победа.

…основной ударной силой… выступает воздушный компонент. И тот, кто до сих пор считает, что в современной войне, как и во Второй мировой, решающими будут удары танковых клиньев, - живет устаревшими представлениями. Враг не приедет к нам на танке. Враг прилетит к нам на самолете или доставит оружие по воздуху… Решающую роль в войне будущего будет играть хорошо защищенная помехоустойчивая система ПВО, способная вести эффективную борьбу со всеми летательными аппаратами противника».

Эти слова созвучны оценке роли и значения ПВО в будущих войнах, высказанной Маршалом Победы Г.К. Жуковым. Анализируя опыт Великой Отечественной войны, он подчеркивал: «…война показала исключительное и первостепенное значение противовоздушной обороны страны и войск. Надежная ПВО, способная отразить удары противника, особенно в начале войны, не только создает благоприятные условия для вступления в войну Вооруженных Сил, но и дает стране возможность более организованно перестроиться на военные рельсы, не говоря уже о том, что не будет серьезно поколеблено моральное состояние народа».

Однако в существующей Военной доктрине России влияние воздушно-космической угрозы на безопасность Российской Федерации практически не рассматривается. Не отмечены тенденции преимущественно воздушно-космического характера современных войн и, естественно, как следствие, не определены необходимые приоритеты в развитии воздушно-космической составляющей военной организации нашего государства. То есть самым общим замечанием по содержанию действующей Военной доктрины является то, что ее основу составляют взгляды на подготовку и ведение войн прошедшего столетия.

Сегодня лидерство США в военном использовании космического пространства сомнению не подлежит. Но опасны и возможные тенденции такого доминирования одной державы: как показывает опыт с распространением ядерного оружия, за США по пути милитаризации космоса могут последовать и другие государства. Совершенствуются характеристики баллистических и аэродинамических средств нападения, уже сегодня активно ведутся НИОКР и испытания принципиально новых гиперзвуковых средств. Считается, что возможности средств воздушно-космического нападения США и стран - членов НАТО уже через 5-7 лет возрастут в 1,5-2 раза.

Однако, развивая ударные воздушно-космические силы, они не забывают и об организации обороны от них. В США все активнее форсируются работы по созданию системы воздушно-космической обороны (ВКО), а в странах - членах НАТО и Японии -по созданию нестратегической противоракетной обороны (НПРО). Последний пример тому - практическое развертывание совместной НПРО США и Японии на Дальнем Востоке в период испытаний баллистических ракет КНДР в июне 2006 года.

Возрастание масштабов исследований по проблеме ПРО, отработка этих и других критических технологий на практике, инициативные предложения «молодых» участников блока НАТО (Польша, Чехия) по развертыванию на их территориях элементов глобальной единой системы ПВО-ПРО США предоставляют Пентагону и их союзникам по НАТО потенциальную возможность поражения наших стратегических ядерных сил на самом уязвимом - начальном (восходящем) - участке траектории их полета. Это уже представляет собой серьезную угрозу военной и, как следствие, - национальной безопасности России и способно привести к подрыву всей системы стратегической стабильности в мире.

На рубеже 2020-2025 гг. возможно создание принципиально новых стратегических вооружений космического нападения (СВКН). Ими будут ударные космические аппараты (КА), воздушно-космические системы (ВКС), гиперзвуковые крылатые ракеты (ГЗКР), гиперзвуковые самолеты и др. Это приведет к превращению воздушно-космического пространства в единую сферу вооруженной борьбы. Произойдут кардинальные изменения в оперативно-стратегических формах применения СВКН, связанные с перерастанием традиционных воздушных операций и кампаний в воздушно-космические с применением обычных средств поражения.

В ближайшем будущем при завершении разработки гиперзвуковых летательных аппаратов в диапазоне высот полета 40-100 км, а также при появлении космических ударных систем ожидается появление новых «окон уязвимости». И если у России не будет средств противокосмической обороны, удар возможен космическими средствами; не будет системы противоракетной обороны, то он может быть нанесен баллистическими ракетами; если не будет средств борьбы в диапазоне высот 40-100 км - гиперзвуковыми летательными аппаратами; если будет слабая ПВО - авиацией и крылатыми ракетами.

По мнению военного руководства США, широкий диапазон высокоточных средств воздушно-космического нападения обеспечит уничтожение основных средств ответного удара противостоящей стороны. А задача отражения оставшихся ракетных средств возлагается на бурно развивающуюся систему ПВО-ПРО. Для этого США вышли из Договора по ограничению систем ПРО. Таким же образом они могут выйти и из договоров по запрещению размещения в космосе ударных систем.

Для исключения такого хода событий ВС РФ должны быть способны защитить силы и средства ответного удара, высшие звенья государственного и военного управления, объекты экономики и инфраструктуры страны, население государства от удара любыми средствами воздушно-космического нападения не только силами ракетно-космической обороны (РКО), но и ПВО, то есть силами воздушно-космической обороны.

Безусловно, Россия не может не реагировать на военные программы, представляющие хотя бы потенциальную опасность для основы стратегической стабильности - стратегических ядерных сил, главного средства сдерживания, прежде всего крупномасштабных войн. Не можем мы не реагировать и на приоритетное развитие средств воздушного нападения, отдельные образцы которых уже сегодня способны действовать, переходя из воздуха в космос и обратно. Неопределенность развития военно-политической ситуации не исключает их применения против России.

Но мы должны и реально осознавать слишком различные условия создания, например, надежной системы ПВО-ПРО России в сравнении с США. Прежде всего экономические - по валовому внутреннему продукту и военному бюджету США превосходят РФ более чем в 20 раз. Имеют значение и военно-географические факторы: территория России в 1,8 раза превосходит территорию США; подлетное время средств воздушного нападения США и НАТО к приграничным районам России составляет от 6 мин до 1 ч, в то время как наша авиация может достичь территории США лишь через 5 ч. По объектам России могут действовать до 2000 боевых самолетов США и НАТО, наши возможности - во много раз меньше. В США в настоящее время развернуто сил ПВО почти в 1,5 раза больше требуемых для выполнения задач контроля воздушного пространства и пресечения нарушений государственной границы, в России число средств ПВО гораздо меньше их необходимого количества.

Поэтому о «зеркальных» ответах не может быть и речи.

В этих условиях необходимы поиски решений, направленных на неотвратимость эффективного ядерного реагирования и на прикрытие от ударов с воздуха и из космоса высших звеньев государственного и военного управления, объектов экономики и инфраструктуры государства, населения страны. Для реализации решений нужны концентрация ресурсов и время.

Промедление в практическом воплощении найденных решений может обернуться подрывом стратегической стабильности.

Учитывая реалии сегодняшнего дня, оценив стратегическую обстановку и военно-технические угрозы, военно-политическое руководство страны в апреле 2006 года приняло Концепцию воздушно-космической обороны государства. Она предполагает использование с максимальной эффективностью имеющихся потенциалов всех войск, сил и средств, в первую очередь противовоздушной и ракетно-космической обороны, путем интеграции их элементов, создание и развитие воздушно-космической обороны Российской Федерации как единой системы на основе централизованного управления всеми силами и средствами, всеми ресурсами, привлекаемыми к решению задач воздушно-космической обороны. Поэтому сам факт, цель и основные направления создания системы воздушно-космической обороны России должны найти свое адекватное отражение в новой Военной доктрине. Напомню, что воздушно-космическая оборона Российской Федерации, являясь составной частью обороны страны, представляет собой систему политических, экономических, военных, военно-технических, правовых и иных мер по подготовке и ведению военных действий в воздушно-космическом пространстве.

Основу ВКО государства будут составлять обширный комплекс общегосударственных и военных мероприятий, а также собственно боевые действия, сражения и операции разновидо-вых (разнородных) группировок войск (сил), проводимые в общей системе вооруженной борьбы и, что особенно важно, – под единым руководством, по единому замыслу и плану в целях защиты Российской Федерации и ее союзников от нападения с воздуха, из космоса и через космос.

С военно-политической точки зрения, уже сама воздушно-космическая оборона является одним из важнейших факторов обеспечения стратегической стабильности, сдерживания вероятных противников от развязывания вооруженных конфликтов, предотвращения их эскалации и перерастания в войну с применением как обычного, так и ядерного оружия. Но она имеет и стратегическое значение, являясь гарантом своевременного обеспечения Президента России как Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами достоверной информацией о воздушно-космической обстановке для принятия соответствующих решений.

Напомню, в России уже существовала основа ВКО, когда наиболее мощные силы ПВО и войска РКО были сосредоточены в одном виде Вооруженных Сил – в Войсках ПВО. С 1993 года применение всех сил ВКО осуществлялось централизованно, по единому замыслу и плану, под единым руководством Главного командования Войск ПВО. Главком нес персональную ответственность за организацию и ведение как противовоздушной, так и ракетно-космической обороны. В зонах ПВО – оперативно-территориальных объединениях – все разновидовые силы подчинялись единому лицу – командующему отдельной армией (округом) ПВО.

Органы управления и войска уже могли:

• осуществлять в автоматизированном режиме перехват воздушных целей силами авиационных комплексов ПВО на дальностях более 3000 км по данным загоризонтных радиолокационных станций (РЛС) наземного эшелона системы предупреждения ракетного нападения (ПРН);
• комплексно строить систему нестратегической ПРО, объединяя системой управления космические аппараты и огневые комплексы зенитно-ракетных вооружений (ЗРВ);
• выводить авиационные комплексы на перехват космических объектов;
• автоматизированно управлять истребителями всех видов Вооруженных Сил.

Были и дальнейшие планы их интеграции. В том числе завершено проектирование единой АСУ ПВО и РКО, однако в 1997 году, после передачи войск РКО из Войск ПВО в состав РВСН, эта система прекратила существование. Практические работы по созданию системы ВКО фактически были прекращены до 2004 года.

Необходимые шаги

В настоящее время силы и средства, способные обнаруживать и уничтожать (подавлять) силы и средства воздушно-космического нападения, функционально сведены в две самостоятельные системы – ракетно-космической и противовоздушной обороны. Кроме того, к решению задач ВКО привлекаются силы стратегической разведки и радиоэлектронной борьбы.

Дальнейшее повышение эффективности боевого применения этих систем возможно, на наш взгляд, в их функциональной интеграции в единую систему воздушно-космической обороны.

При этом она должна состоять из систем: разведки и предупреждения о воздушно-космическом нападении; поражения и подавления сил и средств воздушно-космического нападения; всестороннего обеспечения воздушно-космической обороны и управления ею.

Применение этих систем должно осуществляться под единым руководством, по единому замыслу и плану, в едином контуре боевого автоматизированного, а на отдельных этапах и автоматического управления, вне зависимости от видовой или родовой подчиненности выполняющих эти задачи средств.

Именно поэтому общее руководство созданием и строительством системы ВКО государства должен осуществлять высший орган военного управления – Генеральный штаб Вооруженных Сил.

Однако для непосредственного управления как в мирное, так и военное время этими функционально связанными в единой системе ВКО разнови-довыми и разнородными войсками, силами и средствами должен быть создан соответствующий орган управления или наделен необходимыми полномочиями уже существующий с возложением на него функций планирования, подготовки и применения этих сил, а также всей полноты ответственности за организацию воздушно-космической обороны государства.

Безусловным приоритетом в создании системы ВКО должно являться развитие системы разведки и предупреждения о воздушно-космическом нападении и системы управления. Решение этой проблемы лежит в плоскости интеграции всех имеющихся сегодня и разрабатываемых перспективных информационных средств различных принципов действия и видов базирования, вне зависимости от видовой или министерской принадлежности, а может быть, – и формы собственности. Необходимо создание всеобъемлющего глобального разведывательно-информационного поля с дифференцированным доступом и соответствующей системы управления, способной обработать эту информацию для принятия своевременного, обоснованного и адекватного решения на соответствующие действия по нейтрализации угрозы или боевое применение войск и сил ВКО, а также для доведения решения до исполнителей и контроля за ходом выполнения поставленных задач.

Поэтому среди приоритетных направлений развития должны быть:

• разработка единой идеологии и рациональной структуры создания системы разведки и предупреждения о воздушно-космическом нападении, развития комплексов и средств;
• создание единой сети сбора, обработки и обмена разведданными, отлаженных алгоритмов управления доступом к информации;
• разработка принципиально новых средств и систем добывания информации, способных обнаруживать и сопровождать различные классы воздушно-космических летательных аппаратов;
• повышение помехоустойчивости и живучести источников информации от высокоточного оружия с различными системами наведения;
• создание в структуре управления ВС РФ единого контура сбора и обработки разведывательной информации в интересах решения задач ВКО;
• наращивание возможностей предприятий оборонно-промышленного комплекса по выпуску средств разведки и управления различного класса и предназначения в требуемых объемах, повышение уровня унификации разрабатываемых средств;
• обеспечение интеграции разновидовых (разнородных) сил и средств ВС и придание группировкам войск (сил) ПВО на стратегических направлениях способности решать задачи противоракетной обороны;
• повышение эффективности, оперативности и устойчивости управления войсками, силами и средствами ВКО с пунктами управления всех звеньев при решении задач борьбы с перспективными СВКН противника;
• обеспечение интеграции существующих и разрабатываемых КСА КП и штабов ВВС между собой в составе АСУ и с КСА КП и штабов других видов (родов) ВС при решении задач ВКО.

Именно система управления является системообразующей для систем разведки и предупреждения о воздушно-космическом нападении, поражения и подавления сил и средств воздушно-космического нападения, всестороннего обеспечения войск. Поэтому перспективная система управления ВКО РФ должна представлять собой совокупность развернутых на земле, море, в воздушном и околоземном космическом пространстве объединенных функциональными связями органов и пунктов управления, средств автоматизации и систем связи. Она должна быть способна обеспечить: в мирное время – всестороннюю подготовку войск (сил) и средств ВС к боевым действиям и поддержание их в постоянной высокой боевой готовности, а в военное – руководство войсками (силами) и средствами ВС, решающими задачи ВКО.

При построении (создании) такой системы управления в полной мере должны быть реализованы следующие важнейшие принципы:

• персональная ответственность за решение задач воздушно-космической обороны;
• единство боевого управления всеми силами и средствами ВКО на основе подчинения их одному командованию;
• комплексное применение всех сил и средств, способных решать задачи борьбы с СВКН противника, на основе единого централизованного управления ими;
• обеспечение непрерывного воздействия по СВКН противника за счет эшелонированного применения сил и средств ВКО с наиболее полной реализацией их боевых возможностей;
• обеспечение своевременного сосредоточения усилий войск (сил) ВКО на направлении главного удара СВКН противника и защите наиболее важных объектов;
• единство системы управления мирного и военного времени;
• адаптивность системы управления к изменениям обстановки, возможность ее оперативного наращивания в угрожаемый период при увеличении боевого состава войск (сил) ВКО.

Одним из ключевых приоритетных направлений функциональной интеграции систем ПВО и РКО в системы разведки и предупреждения, поражения и подавления сил и средств воздушно-космического нападения является создание нестратегической ПРО.

Именно нестратегическая ПРО является тем элементом ВКО, который функционально увязывает в системном плане компоненты ПВО и РКО.

В создании интегрированной системы поражения и подавления СВКН противника также должны быть свои приоритеты, позволяющие свести к минимуму наметившееся отставание средств обороны от средств нападения, и генеральным направлением здесь должно быть придание средствам ПВО возможностей борьбы с ракетными средствами нападения – нестратегическими баллистическими, гиперзвуковыми целями и крылатыми ракетами.

Интеграция сил требует конкретных действий, и уже сегодня мы не стоим на месте. Объединяя усилия Министерства обороны и гражданских ведомств, создается Федеральная система разведки и контроля воздушного пространства, интегрируются силы ПВО в рамках Объединенной системы ПВО государств – участников СНГ.

Руководством страны предпринимаются серьезные шаги по развитию военно-промышленного комплекса. Созданы авиационный концерн и концерн ПВО, создается также судостроительный консорциум. Но, по нашему глубокому убеждению, этого недостаточно. Необходима еще большая интеграция и средств и научного потенциала, как это было при создании отечественного ядерного оружия и первых космических аппаратов. Видимо, пришло время создания и концерна ВКО и формирования в структуре Государственной программы вооружения отдельного раздела «Системы и комплексы воздушно-космической обороны».

Также необходимо активизировать и объединение военной науки, занимающейся проблемами воздушно-космической обороны, создание единых в Вооруженных Силах научных и учебных центров ВКО.

Исходя из вышеизложенного в Военной доктрине должны быть четко прописаны приоритеты в развитии сил, обеспечивающих как стратегическое, так и региональное сдерживание, которые должны соответствовать их вкладу в решение общих задач Вооруженных Сил России. Не должно быть такого положения, при котором ВВС – качественно новый вид Вооруженных Сил, вобравший в себя Войска ПВО и Военно-воздушные силы, – финансировались бы на уровне 12–14% бюджета Минобороны России и имели в своем составе чуть более 15% общей численности Вооруженных Сил РФ. По оценкам специалистов, уровень финансирования ВВС должен быть увеличен в 2–2,5 раза, а численность – не менее чем в 1,2 раза.

Дальновидное определение и отражение в Военной доктрине соответствующих приоритетов вооруженной борьбы позволит органично развивать все виды Вооруженных Сил России, реализуя это в Государственной программе вооружения.

В заключение хочу подчеркнуть, что закрепление положений о воздушно-космической обороне в новой Военной доктрине является принципиально важным и позволит обеспечить не только адекватное их отражение в соответствующих документах строительства и применения Вооруженных Сил, но и, что особенно важно, – организовать и осуществлять целенаправленную деятельность органов управления по возрождению и развитию ВКО.

О разработке проекта новой редакции Военной доктрины России
Сообщение Совета Безопасности РФ от 5 марта 2007 года
Аппаратом Совета Безопасности Российской Федерации совместно с заинтересованными органами государственной власти ведется работа по подготовке проекта новой редакции Военной доктрины Российской Федерации. В этой работе принимают также участие ряд научных учреждений и организаций. После утверждения действующей Военной доктрины в 2000 году произошли существенные изменения в геополитической и военно-политической обстановке, характере угроз военной безопасности государства, уточнены задачи, стоящие перед Вооруженными Силами и другими войсками Российской Федерации. Произошли также изменения в системе государственного и военного управления. Изменился уровень социально-экономического развития страны. Существенное влияние на обеспечение обороноспособности оказывает демографическая ситуация. Анализ международной обстановки свидетельствует о том, что востребованность военной силы в политике лидирующих государств мира возрастает.
В военной политике ведущих государств мира все большее внимание уделяется модернизации национальных вооруженных сил и совершенствованию производства вооружения. Активно внедряются современные средства вооруженной борьбы, пересматриваются «технологии» применения войск, изменяется конфигурация военного присутствия, укрепляются военные союзы, особенно НАТО.
Вооруженные силы по-прежнему используются в качестве важнейшего инструмента в достижении политических и экономических интересов государств.
Эти факторы не могут не учитываться в военной политике России. Кроме того, темпы модернизации компонентов военной организации государства зависят от уровня развития экономики России, особенно оборонно-промышленного комплекса. Новая редакция Военной доктрины должна дать ответы на самые актуальные вопросы обеспечения военной безопасности Российской Федерации.