Л.М. ТРОИЦКАЯ Гостьи “брата Джонатана”: США в 1820-1830-х годах глазами британских путешественниц

Проблема восприятия чужой страны и других народов сложна. Это обусловлено не только определенными стереотипами и предвзятыми мнениями, которые составляют суть формирующегося образа, не всегда адекватного реальности. «Не меньшие, а скорее, - куда большие сложности связаны с многовековыми предубеждениями, устойчивым недоверием народов к “другим”, их ревнивым отношением к мнению о них соседей». Хотя это утверждение не касается конкретно Соединенных Штатов, но с ним в целом можно согласиться. Кроме того, “простая логика и жизненный опыт подсказывают, что, подобно тому как представления любого из нас о самом себе недостаточны и представления о нас окружающих в значительной мере дополняют и подправляют картину, в таком же положении находится и народ, во всех его проявлениях и на всем протяжении его истории” .

В первой половине XIX в. многие европейцы, придерживавшиеся разных политических, религиозных и иных убеждений, часто проявляли интерес к Соединенным Штатам Америки, которые в ходе англо-американской войны 1812-1815 гг. сумели отстоять свою независимость. На Северо-Востоке США бурно развивалась промышленность, прокладывались каналы, а позднее железные дороги, осваивались западные земли, процветала торговля, создавалась банковская сеть. Особый интерес представляла политическая система заокеанской республики - ее демократические институты, предусматривавшие регулярное проведение выборов всех ветвей власти на всех уровнях, действие политических партий и различных обществ, политические и религиозные свободы личности и т. д. Кроме того, отсутствие разделения общества на сословия, сохранявшиеся со времен феодализма в европейских государствах, большинство из которых являлись монархиями, размытость социально-классовых границ облегчали энергичным, предприимчивым американцам - выходцам их низших и средних слоев - возможность достигнуть материального благополучия, политического влияния, добиться признания в иных сферах деятельности.

Формировалось национальное самосознание. По мнению американского исследователя Т. Мак Дауэлла, в 1820-1850-е годы в США возник образ жизни, “определяемый двумя силами: самостоятельностью и экспансией. Каждая способствовала развитию другой, но одновременно и вступала в противоречие с ней: тенденция к расширению разъединяла личности и штаты, тогда как самостоятельность, обыкновение полагаться только на свои силы, держала их в одной нации” .

Отношение к Соединенным Штатам в Старом Свете было различным. Российский ученый В.П. Шестаков пишет: “Цивилизация, которая сформировалась на вновь открытом континенте, вызывала смешанные чувства европейцев: от напряженного любопытства и сочувствия до скепсиса и недоверия” . Устойчивый интерес проявлялся к республиканскому строю и демократическим институтам, укоренившимся в политической системе по ту сторону Атлантики. Как отмечал американский историк О. Хэндлин, на фоне катаклизмов, потрясавших европейские монархии в первой половине XIX в., - войн, революций, острейших социально-классовых и национальных конфликтов - “само существование США было вызовом и угрозой народам и правительствам Старого Света”. Он также считал, что в 1820- 1870-х годах многие европейские путешественники продолжали воспринимать Америку сквозь призму такого стереотипа, как свобода. Когда же их умозрительные суждения и ожидания не оправдывались при столкновении с действительностью, они бывали шокированы .

По мнению другого американского историка Г.С. Коммаджера, Соединенные Штаты в 1770-е - 1840-е годы воспринимались англичанами, французами, немцами и шведами как эксперимент, ключ к будущему. Это была, как они полагали, страна равенства, гостеприимства и, несмотря на всепроникающий материализм (подразумевая, вероятно, прагматизм. -JI. Г.), высоких моральных ценностей . Р.К. Уэбб сравнивает путешествия по США в XIX в. с поездками в Советскую Россию, куда в 1920-1930-е годы для знакомства с совершенно незнакомым миром, устремились некоторые иностранцы . Британский исследователь П. Конрад считал, что сконструированные отцами-основателями Соединенные Штаты представлялись как “земля обетованная”, где воплотились в жизнь надежды либералов, с одной стороны, и опасения аристократической Европы - с другой. Однако, по его словам, европейцы очарованы разнообразием американской реальности и, познавая Америку, “в ее открытии вы (европейцы. -J1.T.) открываете себя” .

Посещая США, европейцы надеялись найти там ответы на многие волновавшие их вопросы, с которыми они сталкивались при анализе различных аспектов жизни как в Европе в целом, так и в отдельных странах. Раздумья вызывали и сами США: насколько проходившие в этой стране процессы в экономике, политике, культуре, социальной и других сферах были похожи или отличались от того, что наблюдалось в Европе; как в едином союзе могли сосуществовать штаты, где свободно развивалось предпринимательство, и рабовладельческие штаты; в какую сторону и насколько американская цивилизация удалилась от западноевропейской; что между ними общего и в чем их фундаментальные различия; были ли США “маяком свободы и прогресса” для всего человечества или же всего лишь светом, отраженным от Европы.

Особый интерес к Соединенным Штатам проявляли жители Великобритании. Это было обусловлено многими факторами: британским колониальным прошлым заокеанской республики, общностью языка, культурными и религиозными традициями, тесными торгово-экономическими связями, родственными контактами и т.д. Кроме того, внимание к США еще подогревалось тем, что к середине XIX в. туда устремился поток британских эмигрантов, особенно бедноты и малоимущих.

Несомненно, свое влияние оказывал и внешнеполитический фактор: по окончании англо-американской войны 1812-1815 гг. в отношениях между двумя странами оставались нерешенными некоторые спорные вопросы, порой серьезно осложнявшие двусторонние связи. Нельзя забывать, что Великобритания имела огромные, ревностно оберегаемые, малонаселенные колонии, граничившие с юга с динамично развивающимися северо-западными штатами США.

Отношение в Англии к заокеанской республике колебалось от резко негативного до восторженного. Английский поэт и публицист первой половины XIX в. С. Спендер характеризовал эти сложности и противоречия между двумя государствами как “любовь-ненависть” . Американская тема была в Великобритании настолько противоречивой, что многие лично стремились посетить США, чтобы удовлетворить любопытство и потом написать о своих впечатлениях, по выражению американского историка Ф. Тистлтуэйта, бестселлер. Это были большие турне нового типа, не столь респектабельные, как, например, поездки во Флоренцию или Рим, а скорее, как уже говорилось выше, напоминавшие туры в СССР в 1920-е годы . После таких путешествий появлялись книги, написанные в виде путевых очерков, дневников и писем, и именно они являлись одним из главных источников для жителей Британских островов и континентальной Европы, включая Россию, формировавших образ Соединенных Штатов и американской цивилизации .

По мнению подавляющей части исследователей, в своем большинстве эти работы имели негативную направленность. Так, еще в середине прошлого века американец Г.Т. Такерман одну из глав своего фундаментального труда назвал “Брань англичан в адрес Америки” (English Abuse of America) и писал, что “среди бесчисленного множества английских визитеров, которые пытались описать, проиллюстрировать и критиковать природу, правительство и общество Соединенных Штатов в пользу своих соотечественников, лишь немногие делали это адекватно или справедливо; и еще меньше было таких, кто поднимался до философского осмысления предмета” . Скептические, негативные, весьма неодобрительные высказывания были в значительной степени присущи людям, придерживавшимся консервативных или близких к тори взглядов, тогда как представители либеральных, демократических, леворадикальных кругов старались привлечь внимание британцев к положительным сторонам жизни американского общества . В то же время примечательно утверждение Ф. Тистлтуэйта о том, что “в первой половине XIX в. не все английские радикалы были настроены проамерикански и, соответственно, не все тори - антиамериканцы, а различие в суждениях об Америке становилось полезным инструментом анализа и вносило вклад в понимание того, что означали Соединенные Штаты для жившего тогда в Англии поколения” .

Многие отмечают снисходительность тона британских путешественников. Это, вероятно, объясняется тем, что в отличие от других европейцев они ревниво смотрели на США, как на страну-соперницу, связанную с Великобританией родственными узами, но оказавшуюся “строптивым и непослушным пасынком”, и для них было очень важно обнаружить черты сходства Соединенных Штатов с бывшей метрополией . Американский писатель Вашингтон Ирвинг утверждал, что “английские путешественники самые лучшие и самые худшие в мире. Если не затронуты гордость и интерес, никто не сравнится с ними по глубине и философскому взгляду на общество либо в точности и живописности описаний внешних объектов. Но когда интересы или репутация их родины вступает в противоречие с другими странами, они впадают в другую крайность и забывают присущие им честность и беспристрастие, снисходительно подавая желчные реплики и заражаясь нетерпимым духом насмешки” . Лондонский журнал “Форин Куортерли Ревью” признавал в начале 1830-х годов, что в действительности в Англии очень мало знали или думали об Америке, поскольку общественность намного больше занимали ‘‘цивилизованные страны Старого Света”. В то же время, отмечалось в журнале, “мы смотрим с любопытством, восхищением и удовольствием на то, в каком направлении развиваются Соединенные Штаты, и мы уверены, что говорим от имени каждого мыслящего англичанина; мы можем заверить американцев в том, что наше желание в не меньшей степени, чем заинтересованность, состоит в том, чтобы узы искреннейшей дружбы и взаимных выгод связали навечно Англию и Соединенные Штаты и чтобы это наше желание нашло отклик на другом берегу Атлантики” .

Тогда же и в России пытались объяснить предвзятостью незнание англичанами подлинной жизни американцев: “Старый Англичанин, добрый, свободный от предрассудков и честный Джон Булль к удивлению мало знает сию (США. -Л.Т.) землю, несмотря на частые сношения с оною, и на то, что она была некогда Британскою колониею. К сожалению, по всей Англии распространился предрассудок, что Северо-Американцы живут, как полудикие, что они все негодяи, что ни один Американец не говорит порядочно по-Английски... В Северную Америку Англичанин приезжает с особенными требованиями: там говорят его языком, и потому всякое несходство с отечеством еще более поражает его; вместе с тем почти все Англичане являются там гордецами, все еще почитая Соединенные Штаты колониею Англии в умственном и общественном отношении. Англичанин находит там тысячу вещей, достойных порицания... Многие Англичане, так как и другие Европейцы, приезжают туда с какими-то странными понятиями о свободном народе и видят себя обманутыми. От того-то большая часть описаний Английских путешествий по Северной Америке содержит в себе весьма односторонние суждения о Соединенных Штатах, обыкновенно смешанные с ожесточением против сей земли и с старыми предрассудками” .

С конца XVIII и в первой половине XIX в. постепенно расширялась география поездок британцев по Северной Америке. Американский историк Дж.Л. Месик утверждала, что к началу XIX в. путешествия ограничивались главным образом Новой Англией, посещением районов между Олбани и Бостоном или между Бостоном и Нью-Йорком. К этому можно добавить крупнейшие города - Филадельфию, Балтимор, Вашингтон, Чарльстон, Новый Орлеан и Цинциннати, что сказывалось на путевых впечатлениях: зачастую визитеры описывали одни и те же места . Однако нельзя не признать, что это дает возможность проследить динамику развития указанных городов и регионов на протяжении ряда десятилетий.

В связи с постепенным улучшением транспортных коммуникаций, обслуживания в гостиницах и пансионатах путешествовать по Соединенным Штатам становилось все менее рискованно. Многое зависело от целей визита и финансовых возможностей приезжавших. Как показал другой историк из США, М. Бергер, с 1830-х годов по 1860 г. существовало три основных маршрута. Так называемый гранд тур охватывал практически все регионы - Северо-Восток, Юг, плавание на юг по р. Миссисипи до Нового Орлеана, на север и на восток в район долины р. Огайо, а также включал поездки к Великим озерам. Второй, более короткий путь связывал Северо-Восток и Средний Запад - путешественники посещали столицу г. Вашингтон, долину р. Огайо и возвращались на восточное побережье через район Великих озер. Самым коротким был круговой маршрут - Бостон, Вашингтон, р. Ниагара. Историк подчеркивал, что туристы совершали поездки и в другие места. На Юг британцы могли попасть морем через Кубу, на севере они часто заезжали в Британскую Северную Америку - Монреаль и приморские провинции, с Новой Англией знакомились после пребывания в Нью-Йорке .

Такой широкий диапазон предоставлял возможность ближе познакомиться с различными сторонами жизни американцев, особенностями их характера, нравами и привычками. Уровень путевых очерков был различен. Некоторые из них давно стали библиографической редкостью, а об их авторах мало что известно, иные неоднократно переиздавались, и о них до сих пор говорят. Как представляется, все свидетельства путешественников важны как источники собственно по истории США. Эти публикации являются также неотъемлемой частью истории общественной мысли и литературы Великобритании. Особенно популярны в Англии в 1820-1830-х годах были книги о путешествиях в Северную Америку Б. Холла, Ф. Троллоп, Г. Мартино, Фр. Марриата (капитана Марриата) и некоторых других .

Подавляющее большинство британских туристов по многим объективным и субъективным причинам составляли мужчины, но в Северной Америке бывали и женщины. В первой половине XIX в. помимо немалых средств для такого путешествия требовалась и отвага, чтобы преодолевать в дороге многие трудности. Однако современники писали иногда об английских путешественницах иронично. Так, в 1845 г. в специальной статье, посвященной страсти английских писательниц к поездкам в разные страны, говорилось: “Новейшие английские писательницы могут быть разделены на три класса: первый, куда принадлежат путешественницы, делающие из своей страсти к движению нить, к которой прицепляют общую историю страны, пробегаемой ими, или рассказ, созданный их воображением; второй, состоит из тех путешественниц, которые провели значительно долгое время в какой-нибудь земле или в каком-нибудь городе и, следовательно, приобрели такие сведения, которые сообщают их рассказам живейший интерес; и наконец, те, выйдя из общей колеи, получили привилегию выдавать всякое описание, как бы оно старо ни было, за новость”. При этом в характере англичанок признавались “ум, высоко образованный воспитанием, и привычки простодушной домашней жизни” .

Восприятие Соединенных Штатов было у этих дам различным. Особый интерес представляют взгляды таких незаурядных личностей, как Фанни Райт (Д’Арусмонт) (1795-1852) и Гарриэт Мартино (1802-1876). Их привело в США не только любопытство. Они провели там по несколько лет, и в какой-то степени можно считать, что Новый Свет не был для них некоей абстракцией, только объектом созерцания. Заокеанская республика вошла в их жизнь.

Довольно состоятельная Ф. Райт попыталась основать там поселение, в котором выкупленные ею чернокожие невольники обучались предстоящей жизни свободных людей. “Американская энциклопедия” характеризует Ф. Райт как “британо-американского социального критика”, находившуюся под влиянием социалистических утопических идей Р. Оуэна, активно выступавшую за права женщин, освобождение невольников, совместное обучение белых и чернокожих детей, развитие системы образования .

Г. Мартино посетила страну, уже получив признание по обе стороны Атлантики как талантливый публицист и писательница, автор ряда статей на религиозную тему и особенно серии брошюр, в которых популярно и в занимательной форме рассказывалось о различных аспектах политэкономии и английского законодательства .

Свидетельства и наблюдения этих женщин о самых разных сторонах жизни в Соединенных Штатах, хотя в чем-то уже устарели или не точны, тем не менее не потеряли своего значения и по сей день .

Следует отметить, что в XIX - начале XX в. в России имя Г. Мартино были достаточно хорошо известны. В конце 1920-х годов в СССР была опубликована статья, в которой ее называли наиболее ярким и характерным явлением в развивавшимся в Англии с конца XVIII в. таком жанре, как “социальный роман” . Однако позднее на многие годы о ней забыли, и лишь в 1986 г. в СССР была опубликована антология английских писателей о США, в которую был включен небольшой отрывок из книги Г. Мартино “Общество в Америке” . Кроме того, появилось литературоведческое исследование, анализировавшее творчество в том числе и этой писательницы. М. Тугушева посвятила творчеству Г. Мартино главу в своей книге и отмечала, что имена Ф. Троллоп и Г. Мартино в нашей стране практически неизвестны, “но их вклад в английскую художественную и публицистическую литературу прошлого века был очень существенен” . Нам также приходилось рассматривать взгляды Г. Мартино на некоторые социально-политические проблемы США . Опубликованы фрагменты из прочитанных Ф. Райт в 1828— 1829 гг. в США лекций .

В данной статье речь пойдет прежде всего о том, какими эти отважные, любознательные и наблюдательные женщины увидели США в разные годы. Важно проследить, насколько их предварительные представления об этой стране и американской цивилизации соответствовали реальности и с какими чувствами они возвращались из Нового Света.

Первой берега туманного Альбиона покинула шотландка по происхождению Ф. Райт вместе с сестрой Камиллой. Они находились в Соединенных Штатах в 1818-1820 гг. Вернувшись из поездки, Ф. Райт опубликовала в 1821 г. книгу в форме писем об увиденном, сделавшую ее знаменитой . Первое прямое знакомство с США оказало существенное влияние на ее дальнейшую деятельность. Книга о заокеанской республике написана эмоционально, очень доброжелательно, проникнута любовью и уважением к стране, ее людям и демократическим институтам. По мнению биографа С.М. Экхардт, книга Ф. Райт была первой серьезной публикацией о стране, когда-либо написанной англичанкой: это - восстание против прошлого самой путешественницы и утверждение ее как сторонницы США в борьбе между Старым и Новым Светом за уважение этого государства . Публикация ценна именно свежестью восприятия. В ней затрагивались важнейшие проблемы: конституция США, развитие демократии и институтов власти, вопросы образования, религия, рабство, будущее коренного населения и т.д. Поскольку в самой Великобритании назревала необходимость проведения серьезных реформ в политической и социальной сферах, борьба вокруг которых в полной мере развернулась к началу 1830-х годов, американский опыт был не безынтересен для части реформаторов.

Книгу Ф. Райт об Америке очень благосклонно встретил маркиз де Лафайет, с которым сестры Райт познакомились и подружились в Европе. Вторая их поездка в Соединенные Штаты состоялась в 1824-1825 гг., где они присоединились к Лафайету, которого американцы встречали, как национального героя .

Интерес Ф. Райт к США не ограничился познавательными поездками. Она решила там поселиться. Ее план - “Plan for the Gradual Abolition of Slavery without Danger or Loss to the Citizens of the South”(1825) в той или иной степени одобрили Лафайет, бывшие американские президенты Т. Джефферсон и Дж. Мэдисон, будущий президент страны Э. Джексон. Однако в конце 1820-х годах Ф. Райт потерпела неудачу в попытке организовать в Нашобе на западе Теннесси поселение, в котором рабы своим трудом должны были содержать себя и оплатить переезд за пределы США (бывшие рабы были в конце концов переселены на Гаити). Резкую критику и неприязнь в США вызывали ее взгляды о том, будто стирать расовые различия можно путем смешенных браков между черными и белыми.

Ф. Райт заинтересовали социальные проекты оуэнистов. Она познакомилась с Робертом Дейлом - сыном знаменитого социалиста-уто- писта Роберта Оуэна. Побывав в поселении “Новая гармония” в Индиане, она стремилась на таких же принципах реорганизовать жизнь в Нашобе. Когда же Нашоба была окончательно потеряна, Ф. Райт стала соредактором в Индиане газеты “New Harmony Gazette”, в которой резко критиковала американские миссионерские организации, вмешательство духовенства в политику, религиозное возрождение в стране. Переименовав издание в “New Harmony and Nashoba Gazette or Free Inquirer”, она решила через него широко распространить в США либеральные, а порой и радикальные идеи и принципы. В 1829 г. она переехала в Нью- Йорк, туда же Ф. Райт перевела и издание. По мнению П.Р. Бейкера, оно стало одним из ведущих в стране свободомыслящим печатных органов, в котором поднимались не только вопросы теологии, но и прав женщин, проблемы реформирования системы образования, применения тюремного наказания за долги, смертной казни .

В 1828-1829 гг., 1835 г. Райт читала лекции в ряде американских городов и стала первой в Америке женщиной-лектором. Ее выступления были эмоциональны, собирая толпы не всегда доброжелательно настроенного по отношению к ней народа. Лекции были пронизаны рационализмом и идеей индивидуальных прав и свобод. Так, защищая права женщин, она заявляла, что “до тех пор, пока женщины не займут подобающего места в обществе, определенного здравым смыслом и добрыми намерениями, человек едва ли будет заметно совершенствоваться” . Она противопоставляла положение женщины в аристократических и демократических обществах: если в первых довод о полезности женщины через покорность “используется... правящим меньшинством”, то “в демократических государствах - богатыми против бедных и во всех странах - образованными людьми против простолюдинов” . Она выступала против устоявшихся в обществе представлений о браке. Эти, а также атеистические взгляды Ф. Райт многими в США резко осуждались. Кроме того, она призывала рабочих объединяться в отстаивании своих прав. Имя Ф. Райт приобрело в Соединенных Штатах популярность, появилось даже прозвище “фаннирайтистка”, “что свидетельствовало о не слишком почтенном отношении к ее персоне” . Ее любили и ненавидели. Умерла Ф. Райт в Цинциннати в 1852 г.

Несмотря на некоторые неудачи, она сказала в лекции в 1829 г., что, “разочаровавшись вместе со своими друзьями свободы в Европе в хорошо задуманных, но плохо претворенных в жизнь революциях на старом континенте... я вернулась в эту республику в последней надежде семьи рода человеческого, с сильным желанием осмотреть эту обширную страну и изучить ее во всех деталях”. Ей было важно убедить читателей и слушателей в том, что заложенные в Декларации независимости “великие принципы” были правильными и всецело принадлежат Америке, но в действительности законы, религия, образование в США имели много предрассудков, понимались узко, невежественно, являлись отголосками мрачных веков, и это есть не что иное, как “подарок” странам, где правили короли и духовенство и чьему превосходству народ Америки бросил вызов и кого сверг, но чьему примеру он все еще следует . Таким образом Ф. Райт боролась за максимальную чистоту провозглашенных Американской революцией XVIII в. принципов и идеалов и, исходя из этого, стремилась помочь реформировать и усовершенствовать некоторые стороны жизни общества США.

Во время первого путешествия по Соединенным Штатам были заложены основы восприятия и понимания Ф. Райт американской цивилизации. Надо отметить, что ее интерес к стране, и в частности к Американской революции XVIII в., возник еще в ранней юности, чему способствовали социальные пороки британского общества и бедность английских крестьян, хотя сама она была богата и воспитывалась в консервативном духе. По мнению С.М. Экхардт, Ф. Райт обратилась к Соединенным Штатам, протестуя против всевластия богатства .

В письме своему нью-йоркскому другу финансисту Ч. Уилксу она признавала, что наблюдала за американской действительностью как иностранка и, возможно, в чем-то, но не в главном, ее суждения могли оказаться неточными . Ф. Райт считала, что описание стран во многом зависит от состояния “расстроенного воображения утомленного путешественника”: если бы, прежде чем взяться за перо, он пребывал бы в хорошем расположении духа, ему было бы удобно и он был бы здоров, тогда, наверное, не появилось бы столько ложных фактов и искаженных характеристик и сохранился бы мир не только между людьми, но и между странами . Путешественница стремилась как можно точнее и скрупулезнее передать впечатления от увиденного, не скрывая при этом своих взглядов. Она ехала с убеждением, что открытая Колумбом Америка была не только землей, где изуверы и грабители творили преступления, но туда бежали бедняки и все гонимые. “Теперь, - писала Ф. Райт, - в северной части (Америки. -JI.T.) существует хорошо организованная страна во всей ее силе и гордости юности, тогда как на юге смельчаки пробуждаются от невежества, негодуют против угнетения, отстаивают свои человеческие и гражданские права и закладывают основу государства, которое следующее поколение сможет увидеть во всей мощи, богатстве ресурсов, освященное знаниями и защищенное бастионом справедливых законов, мудрыми институтами и благородным патриотизмом от поползновений иностранных врагов или махинаций предателей внутри страны” . Судя по этому высказыванию, в обстановке начавшейся в Южной Америке национально-освободительной борьбы латиноамериканцы должны были построить общество и государство по образцу северного соседа, опираясь на его опыт.

Первые впечатления Ф. Райт от Нью-Йорка и его окрестностей, куда сестры прибыли в сентябре 1818 г., были самые благоприятные. Залив показался ей величественным и прекрасным, над его волнами возвышался лес мачт, в порту кипела жизнь . Сам город строился. В отличие от узких парижских “улочек-аристократов” здесь путешественница увидела “улицы-демократы”, удобные для пешеходов. И хотя, по мнению Ф. Райт, в Нью-Йорке было только одно ценное с архитектурной точки зрения общественное здание - Сити Холл (City Hall), для нее не это было главное. Намного выше она оценила тот факт, что частные дома имели очень элегантный вид и были удобными для проживания.

Имея возможность сравнивать жителей Нью-Йорка и Филадельфии, путешественница писала, ньюйоркцы были бодры и открыты, тогда как с первого взгляда население Филадельфии казалось более сдержанным и педантичным. Однако такое впечатление при более близком знакомстве исчезало. По ощущению Ф. Райт, в основанной квакерами

Филадельфии можно было лишь до некоторой степени наблюдать квиетизм. В то же время ее ждало разочарование, поскольку не удалось обнаружить ожидавшегося “абсолютного квакерства”, в том числе и во внешнем облике горожан .

Балтимор показался Ф. Райт особенно чистым и привлекательным, если не сказать прекрасным, городом, но очень притихшим в связи с эпидемией лихорадки. Его жители были учтивы и предупредительны. Известно, что в городе и в целом в Мэриленде преобладало католичество, о котором путешественница отзывалась почтительно. Более того, она возражала тем, кто считал католиков “фанатичными гонителями”, напоминая, что эта христианская конфессия дала миру первый пример религиозной свободы. Ф. Райт подчеркивала, что нетерпимость или противостояние скорее следовало объяснять характером эпохи или индивидуума, нежели догмами какой-либо конкретной церкви .

Ф. Райт отмечала, что Балтимор - один из крупнейших океанских портов США - переживал не лучшие времена в связи с упадком внешней торговли. На основании собственных наблюдений она сделала вывод о том, что в перспективе процветание американцев будет зависеть от развития собственного производства промышленных товаров, которые до недавнего времени ввозились из-за границы .

Важное место в путешествии Ф. Райт занимала поездка в глубь страны в район Великих озер и к Ниагарскому водопаду, посещение которого являлось своего рода обязательным для иностранцев. Надо отметить, что природа Северной Америки представляла собой своеобразную часть американской цивилизации. Мало что напоминало здесь Англию по своим масштабам. Леса, реки, озера постепенно уже начинали осваиваться белыми поселенцами, но в целом природа еще не потеряла первозданной красоты и величия.

Грандиозное впечатление произвел Ниагарский водопад. Ф. Райт писала, что не забудет момент, когда впервые увидела “глубокий, медленный, торжественный поток, чистый, как хрусталь, и зеленый, как океан, несущийся сквозь скалы, с мрачным достоинством и приглушенным звуком, и ничего подобного я не слышала и не могла себе представить”. Она ощутила себя беспомощным атомом на фоне этой работы природы и пришла к выводу, что, “безусловно, в природе никогда не сталкивались вместе так фантастично красота и ужасающая грандиозность” . Путешествуя в районе Великих озер, Ф. Райт пришла к выводу, что в целом озера и реки Северной Америки превосходят все иностранные природные красоты и искусственные сооружения и оказывают магическое воздействие на взор и мысли, даже вселяют страх.

Проезжая в 1819 г. по территориям, прилегавшим к канадской границе, Ф. Райт видела следы боев, которые происходили в этих местах в годы англо-американской войны 1812-1815 гг., хотя селения и города “восставали из пепла, как птица Феникс”. Она подробно анализировала причины уничтожения 27 апреля 1813 г. столицы Верхней Канады Йорка (она назвала его Ньюарк), которую американцы сожгли в отместку за коварно устроенную англичанами и союзными с ними индейскими племенами бойню во Френчтауне (21 января 1813 г.), когда добивали раненых пленных. Ф. Райт резко осуждала такие действия своих соотечественников и выступила против создания военных союзов между “дикими ордами и цивилизованными нациями” . Она убеждала англичан, что американцы - их братья и друзья и что в случае новой вражды первые должны громко потребовать, чтобы “индейский томагавк” прекратили ассоциировать с “британским мечом”. Ф. Райт утверждала, что в Европе мало знали об ужасах, творившихся воинственными индейцами, которые не жалели ни женщин, ни детей, ни стариков. Такой кровавой и “нецивилизованной” представлялась путешественнице сухопутная война в дебрях Северной Америки . Контрастом этим жестокостям казались ей стычки на просторах Великих озер, в которых участвовали только американцы и англичане и в которых обе стороны действовали якобы честно.

Ф. Райт надеялась, что закончившаяся всего за несколько лет до ее приезда война США с Великобританией будет последней в истории обоих государств. Так и произошло, однако серьезные трения сохранялись еще долгие годы.

Для британских читателей был небезынтересен вывод путешественницы о том, что одним из уроков войны на канадско-американской границе являлась выявленная ею закономерность: если наступали американцы, они обычно проигрывали, и, наоборот, если оборонялись, то одерживали победы. Причину этому она видела еще во временах войны США за независимость 1775-1783 гг., когда американская милиция, т.е. вооруженные граждане, защищавшие свою родину, противостояли частям регулярной британской армии. Ф. Райт полагала, что для Англии события в Новом Свете были второстепенными до тех пор, пока не затрагивались морские интересы бывшей метрополии. Она всячески одобряла действия американцев против Великобритании в 1812-1815 гг., косвенно оправдывая и стремление “ястребов” захватить Канаду, и прямо писала, что США могли справедливо гордиться этим, поскольку страна “во второй раз отстояла свою независимость и право на существование” и победила. Более того, война сцементировала Союз, хотя внутри его продолжали сохраняться различные мнения. Население осознало себя американцами .

Жестокости войны между англо-американскими “братьями” Ф. Райт, как уже говорилось, приписывала индейцам, поддерживавшим англичан. Ее в целом волновал вопрос настоящего и особенно будущего коренных народов Северной Америки в контексте развития Соединенных Штатов. Увидев возле озера Эри индейца, одиноко сидевшего с томагавком в руках, путешественница рассуждала о будто бы мирной экспансии, которая совершалась за счет “дикой расы” индейцев. Для Ф. Райт главным было утверждение в США свободы, и поэтому она с пафосом заявляла: “невозможно ступить на землю Америки, не благословляя ее, невозможно уважать ее растущее богатство и мощь, не радуясь этому” . Она всячески одобряла действия американского правительства, заключавшего договоры с индейскими племенами, и считала, что именно так же должны поступать и британские власти в Канаде. Ей казалось, что власти США защищали интересы как аборигенов, так и белых поселенцев, тогда как кровавые “индейские войны” провоцировались махинациями во Флориде, канадскими торговцами или европейскими эмиссарами .

Ф. Райт пыталась объяснить, почему индейцы не принимали англо- американскую цивилизацию, уходя в дебри и идентифицируя счастье со свободой, а свободу с жизнью в дикой природе. Она признавала, что краснокожие и белые слишком далеки друг от друга. Постепенная ассимиляция и объединение могли произойти, по ее мнению, если бы индейцы были не столь “дикими”, а белые (североамериканцы. -Л.Т.) - не настолько “цивилизованными”. Ф. Райт отмечала, что франкоканадцы показывали пример более дружественного отношения к аборигенам. В Латинской Америке путешественница обратила внимание на расу, появившуюся от жестоких испанцев и покоренных ими местных племен. Она была самого высокого мнения об интеллектуальных и духовных способностях метисов, начавших борьбу за независимость от Испании, которые через несколько поколений смогут “соперничать в мощи и цивилизованности с самыми горделивыми империями Старого Света” .

Говоря об индейцах Соединенных Штатов, Ф. Райт считала, что они нуждались в мудрых, гуманных наставниках. Самым лучшим в этом случае было бы привлечь “практических философов”, а с точки зрения вероисповедания - квакеров или моравских братьев, но никак не методистов. Путешественница полагала, что “дикарей” не следовало обрекать на жизнь в мире, который чужд им по восприятию и привычкам, добродетели которого они не понимали, а пороки стали бы непременно перенимать. Будущее коренного населения США виделось неутешительным: “Кажется, что судьбой аборигенов этой прекрасной страны правят непреложные законы, которые не могут отбросить никакие человеческие усилия. Им (индейцам. -Л.Т.) предназначено сокращаться по мере исчезновения давших им убежище лесов, и вскоре индейцы будут существовать в традиционном знании специалистов либо в дикой сказке какого-нибудь дикого духа” .

Как и подавляющее число визитеров, Ф. Райт интересовали политические и государственные институты США. Находясь в 1819 г. в Филадельфии - этой колыбели политической системы страны - она много размышляла о ней. Путешественница с благоговением писала об уникальной роли “американского конгресса” в годы войны за независимость 1775-1783 гг. (имеются в виду Континентальные конгрессы. - Л.Т.), который в неравной борьбе защищал “свободы не только одного народа, но и всего человечества”. Она подчеркивала, что речь идет не о каких-то отдельных достойных уважения личностях, а об органе власти как таковом, где собралась воедино целая когорта героев, которым были присущи осторожность, твердость, единство действий и чистота помыслов. Ф. Райт не знала, чем больше восхищаться: честностью самих конгрессменов или уверенностью народа в честности этого института власти .

Для нее федеральная конституция США 1787 г. была невиданным экспериментом всемирного значения, и, естественно, это было связано с именем Дж. Вашингтоном. Ф. Райт отмечала одно, как ей казалось, особое преимущество этого документа: президент не мог работать на себя или защищать интересы только части общества в ущерб стране в целом .

Подробно рассматривая механизм деятельности законодательной, исполнительной и судебной власти на федеральном уровне (Ф. Райт очень часто употребляет термин “конфедерация”. - Л.Т.), она высказала убеждение, что только англичане и “англо-американцы” знали, как точно соблюдать баланс между этими ветвями власти. При этом она отметила, что в Великобритании эти различия понимались досконально, а в США в совершенстве осуществлялись на практике, однако в отличие от бывшей метрополии в заокеанской республике не только президент, но и правительственные чиновники работали отдельно от конгресса .

Путешественница особо подчеркивала, что для “народа, который управляет собой”, очень важное значение имело соблюдение соотношения интересов как страны в целом, так и отдельных штатов (часто Т. Райт называла их республиками. - Л. Г.), что демонстрировал конгресс США. Касаясь системы представителей, путешественница подчеркивала английские корни этой ветви власти, но признавала, что в Америке практика избрания представителей была доведена до совершенства. Ф. Райт считала, что именно через представителей народ правил в США, писал и принимал конституции штатов и вершил на их основе правосудие, вносил в конституцию поправки, необходимость в которых постепенно осознавалась общественным мнением страны. Она полагала, что имевшие место некоторые недостатки в форме правления удастся ликвидировать и это будет способствовать постоянному совершенствованию системы власти. Ф. Райт была уверена, что поскольку в США сознание людей “очень сильно облагорожено свободой” и быстро становилось гуманнее под влиянием образования, поэтому невозможно подсчитать, как далеко в своей силе и мощи будет прогрессировать народ, “следующие поколения которого будут воспитываться под покровительством мягких законов и либеральных институтов” .

Сравнивая обстановку во время дебатов в палате представителей конгресса США и палате общин британского парламента, путешественница отдавала предпочтение американцам. Ф. Райт даже представлялось, что конгресс напоминал римский сенат в его лучшие времена. Свои симпатии она объясняла тем, что в законодательной ветви власти якобы отсутствовало настоящее большинство и меньшинство, а состязались лишь мнения и принцип не противостоял власти . Однако такие суждения Ф. Райт делала, исходя из присутствия только на нескольких заседаниях палаты представителей.

Для путешественницы было открытием отношение американцев к властям. Она постоянно слышала: “наш президент”, “мы приняли такой-то билль” и т. д. Согласно ее выводу “нигде больше невозможна для народа более полная самоидентификация себя с правительством, чем это наблюдалось у американцев”. Побывав в США в период завершения “эры доброго согласия”, когда на федеральном уровне еще не сформировалась новая партийная система, Ф. Райт признавала, что ее наблюдения носили ограниченный характер, и имевшее место относительное политическое затишье была склонна объяснять “здравомыслием народа и мудростью” политических институтов страны, где в ходе “великой национальной революции” (войны за независимость. - Л.Т.) одно поколение пережило бурю страстей и горечь партийных размежеваний, служивших поводом для столкновения интересов и мнений . Уникальность Соединенных Штатов виделась Ф. Райт в том, что у страны были прекрасные стартовые возможности. Они заключались, по ее мнению, в отсутствии амбициозных правителей, заинтересованных в решении проблем за счет внешних войн, не было колоний и заморских владений и т. д. От других народов американцы отличались тем, что умели управлять сами собой, защищаться и учить сами себя.

Одной из особенностей демократических институтов США Ф. Райт считала прессу и общественное мнение. Она отметила резкий контраст между спокойным, “цивилизованным” поведением американцев и тем, что представляли из себя их бесчисленные газеты, похожие, по словам путешественницы, на “шайку гессенских солдат”. В то же время она считала, что ничем не ограниченная пресса была своеобразным “предохранительным клапаном”60. Ф. Райт объясняла острую критику, а порой и ругань газет в адрес избранных властей и государственных деятелей тем, что, поскольку американские демократические выборы означали в целом уступку меньшинства большинству, поэтому через прессу можно было следить за деятельностью избранников. Однако в 1820 г. путешественница отмечала, что поносить свободно избранных чиновников было не очень достойным делом для местных общин. В отличие от других стран, по мнению Ф. Райт, общественное мнение в США было единственным эффективным цензором для прессы. Ей настолько импонировало эта специфика американского общества, что даже показалось, будто гражданин учился там самостоятельно думать, и в США, как нигде, мало демагогии .

Большой заслугой федерального правительства была, по убеждению Ф. Райт, способность удерживать воедино в Союзе различные регионы США и сохранять баланс интересов. По ее наблюдениям, в Новой Англии существовали наиболее старые, по сравнению с другими штатами, моральные и религиозные устои. Ф. Райт называла жителей Новой Англии “шотландцами Америки”, строго соблюдавшими мораль, хорошо образованными, предприимчивыми, разумными, но хитрыми, осторожными и особенно дальновидными в отстаивании своих интересов и уклада жизни. Именно они переселялись на Запад. Путешественница заметила стремление янки к обособленности, что противоречиво сказывалось на их характере: они несли в себе добродетели и предрассудки “простого” общества, не стремились к роскоши, однако иногда в них проглядывал провинциализм .

Наиболее влиятельными штатами в Союзе Ф. Райт считала Нью- Йорк и Пенсильванию, где на обширных и богатых территориях развивались торговля, сельское хозяйство, промышленность. Особый интерес и уважение путешественница проявила к штату Нью-Йорк, среди жителей которого были сильны либеральные настроения. На западе эти штаты имели много общего со штатами, прилегающими к р. Миссисипи, а на востоке - с атлантическими. Своеобразной аркой между побережьем Атлантики и Западом виделась Ф. Райт Пенсильвания, а г. Питтсбург она назвала американским Манчестером. По ее мнению, население Нью-Йорка и Пенсильвании поддерживало политику федерального правительства. Ф. Райт предсказывала, что в будущем в палате представителей конгресса США станет меньше конгрессменов от этих штатов за счет роста населения в западных штатах, однако это не нанесет ущерба общим интересам Союза .

Самое пристальное внимание Ф. Райт уделяла новым быстро развивавшимся штатам к западу от Аллеган. Она отмечала, что на фоне общего для американцев (северян. - Л.Т.) благосклонного отношения к промышленному производству, применению технических новшеств особенностью населения Запада было стремление, опираясь на собственные силы, развивать наряду с сельским хозяйством и мануфактурное производство. Этому отчасти способствовала и политика торговых ограничений, проводившаяся против США европейскими государствами. Ф. Райт восхищалась очень быстрым ростом за 1811-1819 гг. текстильной промышленности, производства сахара, спиртных напитков и других товаров в Огайо64. Увидев своими глазами жизнь в свободных штатах на Западе в районе Великих озер, путешественница отмечала, что “местоположение страны, ее бескрайняя территория, различные почвы и климатические условия, институты свободы и, благодаря этим обстоятельствам, быстрый рост населения - все вместе развивали в народе дух дерзкого предпринимательства, равно как и горделивой независимости” . Она пыталась объяснить, почему американцы были столь мобильны и предпочитали преодолевать трудности в дебрях, нежели сидеть “в четырех стенах”. По мнению Ф. Райт, это происходило оттого, что даже при самых прекрасных законах общество принуждало человека жить в определенных рамках: на Западе противником оставалась только природа, и все зло сводилось главным образом к физическим трудностям.

Ф. Райт находилась в США, когда там в 1820 г. был достигнут Мис- сурийский компромисс - прием в качестве штатов рабовладельческого Миссури и свободного Мэна. Она полагала, что стала свидетелем укрепления в рамках Союза взаимопонимания между северными и западными штатами, так как интересы промышленного производства стали преобладать над коммерческими. В отличие от бытовавшего в Европе мнения о расколе Союза в будущем путешественница утверждала обратное. Она надеялась, что баланс интересов между Севером и Югом в конгрессе США сохранится за счет способности к компромиссу западных свободных и рабовладельческих (в частности Кентукки и Теннесси) штатов. Кроме того, Ф. Райт считала, что население Соединенных Штатов связано дружескими и гражданскими узами крепче, чем в обычных национальных общинах, потому что эти люди вместе проливали кровь за свободу и почувствовали, что в их стране свобода нашла свое “последнее пристанище” .

Однако рабство омрачало нарисованную Ф. Райт картину жизни в США. Путешественница была ярой противницей этого института во всех его проявлениях. Она высоко оценивала деятельность, начатую еще в колониальные времена квакерами Пенсильвании, против вывоза чернокожих невольников из Африки. Ф. Райт знала историю борьбы североамериканских колоний, а позднее независимых США против трансатлантической работорговли. Согласно ее утверждениям, Соединенные Штаты разделяли ответственность “со всем цивилизованным миром” за порабощение африканцев, но в то же время честь борьбы с работорговлей принадлежала только этой стране, поскольку там впервые было отменено это зло сначала в законодательствах некоторых штатов, а затем и на федеральном уровне, причем в конгрессе США было много рабовладельцев. Она опять-таки приписывала это, казалось бы, парадоксальное решение большему, в отличие, например, от Британской Вест-Индии, влиянию либеральных институтов на жизнь общества .

Для Ф. Райт было очевидным, что важную роль в процессе эмансипации будут играть старые рабовладельческие штаты, и советовала

Виргинии смягчить свое законодательство. Она понимала, что освобождение неподготовленных к жизни рабов будет означать для них лишь избавление от работы, а бедность, невежество и праздность вскоре сделают чернокожих порочными . Путешественница высказала предложения о том, как избавить Соединенные Штаты от рабства. Она являлась сторонницей идеи переселения освобожденных и обученных негров назад в Африку, для чего следовало организовать целую систему обществ. Такое грандиозное предприятие могло быть успешным при условии, если это станет общенациональным делом.

Ф. Райт признавала, что в характере белых американцев не было более отвратительной черты, чем обращение с чернокожими . Противоречивые чувства охватывали приехавшего в США европейца даже на Севере. В то же время северные и западные штаты со стыдом и скорбью взирали на рабство на Юге. Признавая, что плантаторы, в том числе часть сенаторов конгресса США, в минуты опасности для всей страны были энергичными патриотами, Ф. Райт высказала уверенность, что в будущем Север и Запад помогут Югу избавиться от преступления, каким она считала рабство. С удовлетворением путешественница отмечала, что на Севере в небольших поселениях школы и церкви белые и черные посещали вместе. Однако в крупных городах последние имели свои школы и священников. Ей показалось, что в данном случае это не было проявлением расизма. Белые и черные физически отличаются друг от друга, но это различие, по мнению Ф. Райт, не означало, что негры - низшие существа .

Она подробно писала о системе образования в США. Она считала просвещение граждан важнейшим общенациональным вопросом, ибо “в союзе знаний со свободой заложена мощь Америки” . С самого начала путешествия по свободным штатам Ф. Райт поражалась довольно высоким уровнем интеллекта простых граждан страны по сравнению с ее соотечественниками, будь то представители низших или средних слоев общества. Ей очень нравилось отношение к образованию в Новой Англии, где школы содержались за счет самих штатов и общественности. Там были и колледжи и университет. Ф. Райт с удовольствием отметила, что в Новой Англии стремились воспитать не небольшую группу высокообразованных граждан, а целые общины “хорошо информированных и либерально мыслящих” людей . К большому своему сожалению путешественница была вынуждена отметить, что из-за слабой заселенности в западных штатах, а также среди немцев Пенсильвании и голландцев Нью-Йорка из-за языкового барьера имеется некоторое неравенство в получении знаний.

Ф. Райт сравнивала системы образования американцев и европейцев (прежде всего британцев) и отдавала предпочтение первым. Это относилось как собственно к содержанию обучения, так и к его методам. Главным отличием, по ее утверждению, было отсутствие в американской системе воспитания телесных наказаний, столь характерных для британских школ, а также для армии .

Интерес путешественницы вызывало и военное образование в США. В 1819 г. она посетила академию в Вест-Пойнте (преподавание велось по английским и французским стандартам). Там она увидела своеобразную модель того, что сохраняло целостность “конфедерации”. Ф. Райт подчеркивала, что в академии обучались юноши из всех штатов и регионов страны, они все вместе готовились защищать “великое целое”. Подготовка кадетов проводилась под руководством центрального правительства. Они изучали не только военные науки, но и усваивали республиканские и либеральные ценности. По ее мнению, защищая страну, надо было забыть “ничтожную ревность и эгоистические интересы, которые однажды могут вырасти настолько, что расколют эти великие республики и покончат с последним и благороднейшим бастионом свободы, воздвигнутом на Земле” .

На основании своих наблюдений Ф. Райт пришла к выводу, что опыт США в сфере образования, особенно начального и среднего, был уникальным.

Уже говорилось, что путешественница являлась защитницей прав женщин. Для нее было важно определить место, которое женщина занимала в обществе, что позволяло судить о характере мужчин. Ф. Райт была в целом удовлетворена “особой либеральностью” образования девушек в Новой Англии в общественных учебных заведениях. Однако она считала, что в отличие от юношей, получавших прекрасные знания по естественным наукам, философии, истории, девушек излишне много обучали таким европейским дисциплинам, как французский и итальянский языки, танцы, рисование и т.д. Ф. Райт убеждала читателя в том, что если к образованию женщин в США будет проявлен такой же интерес и если женщин научат ценить то благо, которым страна по счастью отличалась от остальных государств мира, то тогда “ее (страны. - Л.Т.) прогресс ускорится вдвойне не только в накоплении богатств и мощи, но и в умственной сфере” . Она была уверена, что женщины достойны того, чтобы их ценили выше, чем это делали их современники.

Наблюдения за повседневной жизнью американок касались и внешнего облика: привлекательными были девочки и девушки до 20-летне- го возраста. Ф. Райт нравились приятные манеры, естественная грациозность и веселость американок, что отличало их в лучшую сторону от холодности и безразличия англичанок, равно как и от живости и манерности француженок .

Взаимоотношения юношей и девушек, по наблюдениям путешественницы, были настолько свободными, что такое казалось немыслимым в Европе. Ранние браки в США редко кого пугали, и зачастую молодые, не имея наследства, начинали самостоятельную жизнь, надеясь только на способности мужа. Наиболее престижными считались профессии адвоката, врача или торговца, и в случае неудачи можно было уехать на Запад и там сделать себе карьеру .

Ф. Райт писала, что американки вели домашнее хозяйство, занимались воспитанием детей. Жены и дочери трудового люда были опрятно одеты. В целом она высоко ценила условия жизни женщин в США по сравнению с Европой, а также с оптимизмом смотрела в будущее: чтобы сохранить в своих сынах дух свободы и патриотизма, “республика (США. -Л.Т.) должна усилить эту энергию в своих дочерях” .

Важнейшей спецификой Соединенных Штатов было отношение к религии. Еще с колониальных времен туда переселялись люди, изгонявшиеся и преследовавшиеся в Европе по религиозным мотивам. В 1-й поправке Билля о правах 1791 г. наряду с провозглашением таких демократических свобод, как свобода слова, печати и собраний, гарантировалась свобода вероисповеданий и запрет конгрессу США устанавливать в качестве главной какую-либо религию. Пребывание Ф. Райт в США совпало с началом движения так называемого Второго Великого пробуждения, когда, как отмечал отечественный историк В.М. Терехов, поднялась “мощная волна религиозного энтузиазма, повышение авторитета и влияния евангелической церкви, охватившее ряд районов страны, и прежде всего Среднеатлантические штаты, Новую Англию и частично Запад. В основе своей это был протест против господства кальвинистских догм в теологии, политике и культуре и, прежде всего, против положения о предопределении” . В то же время следует иметь в виду, что обеспокоенные упадком религии и распространением деизма лидеры конгрегационалистской ортодоксии Новой Англии дали сигнал к началу этого движения еще в конце XVIII - начале XIX в. В некоторых штатах привилегии сохранялись до 1830-х годов.

Путешественница рассматривала проблемы религии и церкви в США сквозь призму политических и личных свобод граждан. Она выступала против двух крайностей, которые иногда присутствовали в суждениях английских визитеров о состоянии религии в заокеанской республике. Одни говорили, что американцы будто бы не религиозны, другие, наоборот, утверждали, что это нация фанатиков . По мнению самой Ф. Райт, в такой огромной и разнообразной стране трудно обнаружить общее правило. Она соглашалась с суждением английского философа Дж. Шелдена, который полагал, что религия подобна моде и “каждая религия является приобретенной” . Опираясь на эти взгляды и собственные наблюдения, Ф. Райт утверждала, будто Америка не нуждалась в религии. Она также утверждала, что значительная часть членов некоторых общин вообще не принадлежала никакой церкви, но не высказывала соседям своих взглядов, а те не проявляли беспокойства. В то же время Ф. Райт не отрицала, что в некоторых регионах США, например в Новой Англии, было заметно влияние на граждан их пуританского прошлого, в том числе на холодность манер, присущих строгостям кальвинизма. Тем не менее путешественница восхищалась той быстротой, с которой в стране исчезали такого рода различия. Ее очень обрадовал тот факт, что в Новой Англии с конца XVIII в. кальвинизм стала теснить унитарная церковь: помимо Бостона ее приверженцы появились также в Филадельфии и даже в Нью-Йорке .

Выше уже упоминалось об отношении Ф. Райт к католичеству в Мэриленде. Нельзя не отметить ее очень большого интереса к квакерам Пенсильвании. Она давала высочайшую оценку религиозным воззрениям и практической деятельности основателя колонии У. Пенна. Это объяснялось тем, что он, по ее мнению, воплотил в себе идеи гуманизма и свободы, что в его религиозности не было догматизма. Путешественнице импонировало, что его последователи унаследовали от своего патриарха не только покрой одежды, но и простоту манер, активную филантропическую деятельность, разумную снисходительность, бескорыстное милосердие и т.д. Ф. Райт нравились такие черты общества в Филадельфии, как либерализм, терпимость, высокий моральный дух, организованность, отсутствие стремления к роскоши. Вместе с тем она считала мудрым, что по сравнению с колониальным периодом квакеры отменили некоторые строгости в поведении и быту, ставшие к началу XIX в. анахронизмами.

Ф. Райт отмечала, что еще с колониальных времен квакеры сыграли в Америки большую роль в утверждении таких принципов, как веротерпимость, отмена смертной казни даже за убийство. Уголовный кодекс Пенсильвании предусматривал только одиночное тюремное заключение и привлечение узника к посильному труду согласно его привычкам и наклонностям. Ф. Райт сделала оговорку: в некоторых южных штатах уголовный кодекс претерпевал изменения, и рабов могли казнить. Кроме того, пиратство, считавшееся преступлением, подпадавшим под юрисдикцию федеральных властей, продолжало караться смертью . Как утверждала путешественница, смертная казнь редко применялась в заокеанской республике, поскольку там признавалась ценность человеческой жизни. Ф. Райт солидаризировалась с теми американскими филантропами, кто стремился изъять из уголовных кодексов штатов смертную казнь не ради спасения преступника, а во имя спасения общества .

Подчеркивая возможность сосуществования в Америке всех известных религиозных сект, путешественница пришла к заключению, что “американская религия” - мирная и непритязательная и якобы не любящая споров. Однако это не относилось к “странствующим методистам и шейкерам”, а также некоторым сектам с “непроизносимыми названиями и расстроенным воображением, которые можно было обнаружить в незанятых уголках этого далекого мира...” Ф. Райт считала, что там, где религия не претендовала на власть, она никогда не становилась “несносной”. Поэтому пример США был для путешественницы образцом того, как должны строиться уважительные отношения между обществом и религией .

Ф. Райт не могла обойти проблему иммиграции. Освоение новых земель требовало множества рабочих рук, которых в Соединенных Штатах не хватало, хотя массового переселения с Британских островов в конце 1810-х - начале 1820-х годов еще не наблюдалось. Путешественница подробно описывала положение иммигрантов разных национальностей. Так, в Пенсильванию направлялись главным образом малоимущие немцы, голландцы и швейцарцы, которые становились вскоре фермерами. Этих людей она считала невежественными, но безобидными и предприимчивыми. Однако голландцев, сохранивших в Америке в течение поколений язык, обычаи и традиции своей бывшей родины, Ф. Райт называла “примитивной расой” . Она высоко ценила деятельность шотландских иммигрантов, тогда как, по ее мнению, французы на новом месте предпочитали становиться охотниками; ирландцы были пьяницами; англичане - спекулянтами. Конечно, она понимала всю условность такой градации.

Со слов двух американцев Ф. Райт рассказывала об английской переселенческой общине Альбион, основанной М. Биркбеком в Иллинойсе. Признав привлекательность этой общины, вместе с тем она полагала, что у тамошних поселенцев сохранились некоторые предрассудки, которые можно было, однако, ликвидировать за счет свободного общения с местными жителями. Только живя среди американцев, постигая изнутри действия их политических институтов, научившись ценить дарованные “высокие привилегии” и поселившись в стране не в силу своих “жалких интересов” (имеются в виду экономические. - Л.Т.), а исходя из “чувства и принципа” - только в таком случае эмигрант, по мнению Ф. Райт, стал бы не просто “натурализовавшимся”, но и “национализировавшимся” (курсив Ф. Райт), т.е. превратился бы в американца. По существу в этом высказывании выразилось своеобразное напутствие будущим переселенцам как стать полноправными гражданами Соединенных Штатов. Она с сожалением констатировала, что “слишком многие” из них не вышли еще за рамки стадии натурализации . Ф. Райт иронизировала над новыми поселенцами из Европы. Например, англичанин желал произвести “революцию” в сельском хозяйстве, культивируя репу и высаживая живые изгороди, тогда как шотландец посылал на полевые работы женщин, воображая, что удвоит тем самым производство продукции.

По наблюдениям путешественницы, США привлекали и состоятельных людей. Она лично знала 13 семей, уехавших туда на постоянное место жительства, чьи капиталы колебались от 500 до 5000 ф.ст. и более. Ф. Райт считала, что, с одной стороны, к эмиграции из Великобритании подталкивало положение в этой стране. Она сокрушалась, что проводившаяся властями государства политика вела к исчезновению йоменов как социальной группы, которые превращались в пауперов или должны были покинуть родину, и видела причину такого положения в существовавшей системе поборов: церковной десятины, пошлин, местных налогов на бедных (poor rates). По ее образному сравнению, постепенно население может превратиться в “нищих и принцев”, уподобившись испанцам. Такое положение резко контрастировало с жизнью американских фермеров: в США не было ни церковной десятины, ни непосильных налогов, ни взяток в период проведения выборов, ни опасений за судьбу детей .

Наблюдая поведение эмигрировавших в США британских бедняков разных национальностей, Ф. Райт выражала недовольство англичанами и ирландцами: первые часто привозили с собой высокомерие и испорченность промышленных центров и портовых городов, были слишком невежественными, чтобы по достоинству оценить преимущества Нового Света; вторых же она обвиняла в лени. Намного благосклоннее Ф. Райт отнеслась к переселенцам из Уэльса, которые напоминали ей немецких крестьян . Она не хотела, чтобы США превращались из-за части нерадивых и испорченных переселенцев в “прокаженную” страну. Поэтому одобряла предпринимавшиеся властями штатов меры по регулированию иммиграции с тем, чтобы закрыть двери для “буйной толпы” и пауперов.

Ссылаясь на свой опыт, Ф. Райт отрицала бытовавшее утверждение, будто в Америке существовало предвзятое мнение против привлечения в страну талантливых европейцев, и писала, что гордится знакомством с некоторыми знаменитыми эмигрантами93. Она считала, что если бы таких людей в США было больше, то это могло эффективнее повлиять на установление дружественных отношений между Старым и Новым Светом. Размышляя о войне и мире, Ф. Райт утверждала, что правительства европейских государств развязывают войны и заключают мир, который держится благодаря усилиям армии и флота, при этом ни власти, ни народы не могут дружить друг с другом. Другое дело - США. Она отождествляла деятельность американского правительства с волей народа, и в этом заключалось принципиальное отличие от Старого Света: Америка принимала несчастных беженцев не как чужаков, а как братьев. Естественным поэтому Ф. Райт считала приезд туда благородных и честных европейцев .

Встречаясь с разными людьми, путешественница пришла к выводу, что особенно трудно наблюдать за жизнью народа в демократических странах. На особенности национального характера американцев влияли такие факторы, как “повсеместное распространение полезных и практических знаний, наличие достойных восхищения политических прав, непринужденность и относительно равные условия жизни” . Она отмечала также, что праздный человек будет чувствовать себя в США одиноким, ибо все там заняты не только своим делом, но будто бы и “размышляли над вопросами, касавшимися общего блага этой обширной империи”. Она предупреждала: праздношатающийся человек будет искать развлечения, а встретит в этом народе деловитость; легкомысленный и остроумный повеса столкнется здесь с ясным, честным и трезвым умом. По мнению Ф. Райт, это происходило от того, что в Америке каждый человек - часть суверенного народа и являлся не только политиком, но и законодателем.

Ей нравились такие черты американцев, как гостеприимство, общительность, спокойное поведение на улицах городов, умение слушать собеседника. Отмечая, что жители США лишены поэтичности и воображения, она называла их “хорошо информированными и либеральными философами”, обладавшими живым нравом и умевшими ответить на назойливость и наглость шуткой, произносившейся с самым невозмутимым видом . Прагматизм населения страны бросался ей в глаза. В то же время после общения с переехавшими на запад штата Нью-Йорк бывшими жителями Северо-Востока, ставшими на новых местах фермерами, Ф. Райт подчеркнула, что не все их помыслы были заняты только подсчетом долларов и центов или бушелей выращенного зерна .

Подкупала путешественницу и простота манер, причем не только обычных граждан, но и высокопоставленных персон вплоть до президента страны. Она призналась, что сначала такое поведение американцев ее озадачило, но вскоре то, что казалось ей смешным, она стала искренне уважать.

Большое впечатление произвело на Ф. Райт гуманное отношение к домашним животным .

Для многих британских путешественников серьезной проблемой была американская прислуга, бытовые неудобства, которые поджидали визитеров на дорогах и в гостиницах. Начав знакомство с США с г. Нью-Йорка, Ф. Райт пришла к заключению, что ее собственный опыт противоречил свидетельствам других англичан, жаловавшихся на неучтивость американцев и постоянные неудобства. Она оправдывала поведение слуг в американских гостиницах тем, что поскольку зачастую не хватало рабочих рук, труд прислуги ценился дорого. Ф. Райт пыталась внушить соотечественникам, что слуги-граждане США, мужчины и женщины, работали прежде всего на хозяина гостиницы и, исходя из воспитания в духе республиканских и демократических традиций страны, не пытались услужить, удовлетворяя прихоти, а стремились вести себя с постояльцами на равных. В этой связи Ф. Райт подчеркнула, что следует уважать такие черты американкой прислуги, как “честность, надежность и гордость” . Это было очень трудно понять многим британцам. Она советовала им нанимать в услужение либо недавних иммигрантов - своих бывших соотечественников, либо негров. В то же время путешественница признавала, что иногда конфликты возникали и из-за тона, каким владельцы гостиниц разговаривали с постояльцами.

В целом же двухлетнее пребывание в США отнюдь не поколебало ее проамериканских настроений. Более того, как отмечала одна из знакомых сестер Райт, они вернулись, став “полностью американками в своих настроениях и ощущениях”, а в вашингтонской газете “Нэшнл ин- теллидженсер” (“National Intelligencer”) от 11 октября 1820 г. Фанни опубликовала стихотворение, посвященное прощанию с Америкой, “благословенной светом свободы” .

Искренне стремясь как можно доброжелательнее рассказать о США, показать эту столь непохожую во многих отношениях на Великобританию страну, Ф. Райт таким образом пыталась привлечь внимание прежде всего своих соотечественников-единомышленников. Она полагала, что самые прогрессивные замыслы и проекты в разных сферах общественной жизни было легче осуществить в заокеанской республике. После поездки Ф. Райт писала Дж. Гарнетту: “Я... последую... велению сердца и стану гражданкой единственной в мире страны, к которой испытываю привязанность” .

Через 15 лет Соединенные Штаты посетила и тоже провела там два года (1834-1836 гг.) Г. Мартино. Она родилась в Норвиче в семье пред- принимателя-мануфактуриста - потомка французских гугенотов и принадлежала к унитарной церкви. В 1820-е годы начала успешно заниматься литературной деятельностью. Кроме уже упоминавшейся работы - “Иллюстрации к политической экономии” (1832-1834), принесший англичанке славу в Европе и США, после возвращения из-за океана Г. Мартино написала несколько романов, статей, труд по истории Англии первой половины XIX в. В 1853 г. она перевела на английский язык “Курс позитивной философии” О. Конта.

Г. Мартино выступала с позиций “естественных законов”, управляющих жизнью общества, и включала в это понятие права личности. Взгляды публицистки формировались под влиянием либеральных экономических концепций Мальтуса, а также А. Смита, Д. Рикардо и других. Г. Мартино поддерживала идею свободной торговли, ратовала за ликвидацию системы рабства и замену ее наемным трудом, выступала против “законов о бедных”. Развитие торгово-промышленного предпринимательства она связывала не только с положением дел в самой Великобритании, но и с переселенческими колониями, например Южной Африкой, где рано или поздно фабричная, технологическая цивилизация должна была столкнуться с девственной природой и фермерским укладом жизни белых поселенцев. Она разделяла идею оуэнистов, которые считали возможным классовое сотрудничество предпринимателей и рабочих, и призывала их к “моральной сдержанности”. В конце 1820-х - начале 1830-х годов Г. Мартино очень интересовалась трудами Сен-Симона и Фурье. Как пишет исследовательница М. Тугушева, «ей близки такие основные принципы сенсимонизма, как союз науки и промышленности, соединение буржуазии и пролетариата в гармоническую общность “индустриалов”, но особенно ей импонирует требование в корне изменить общественное положение женщины, привлекая ее к самой активной социальной и политической деятельности» .

Определенную роль англичанка отводила государству, которое должно заботиться о благе всех сограждан и могло вмешиваться в частное предпринимательство: чтобы преобразовать экономическую систему Англии, необходимо “разумное правительство”.

Хотя Г. Мартино не разделяла консервативных взглядов, идеализировавших порядки сельской старой Англии, когда в феодальную эпоху там господствовала строжайшая сословная иерархия, она в целом хорошо отзывалась о деятельности умеренных тори, таких, как Дж. Каннинг, Р. Пиль.

До настоящего времени в Англии и США сохраняется устойчивый интерес историков и литературоведов к творчеству и противоречивой личности Г. Мартино . Некоторые исследователи подчеркивают радикализм писательницы в суждениях о положении женщин в Англии и США, называют ее аболиционистской и даже сторонницей идей К. Маркса, добивавшейся якобы полной замены революционным путем феодального строя на капиталистический. В то же время сам К. Маркс высмеивал писательницу за ее приверженность мальтузианству .

Имя Г. Мартино было широко известно в России еще в первой половине XIX в., но отношение к ней было двойственным. В 13-м выпуске “Иллюстраций к политической экономии”, озаглавленном “Зачарованное море” (“The Charmed Sea”), в котором речь шла о возникновении денежной системы, автор избрала сюжет о жизни и работе польских ссыльных на серебряном руднике на берегу оз. Байкал и резко критиковала политику царского правительства. Таким образом она хотела выразить свои симпатии польскому восстанию 1830-1831 гг. “В России был немедленно издан приказ сжечь все существующие издания сочинений Мартино, а автору навсегда запрещен въезд в государство” .

В то же время первая ее знаменитая книга о поездке в США - “Общество в Америке” (1837) вскоре после выхода в Англии была частично переведена на русский язык. В предисловии к переводу говорилось: “Смело можно сказать, что ни одно сочинение об Америке не дает столь ясного понятия о духе этого нового общества и о тайных пружинах, двигающих его политическое тело, как книга знаменитой английской радикалки: это сочинение тем более достойно внимания, что мисс Martineau вовсе не принадлежит к числу недругов и так называемых клеветников североамериканской республики. Она в душе республиканка; она посвятила Соединенным Штатам, еще не видав их, весь свой восторг, все свое удивление и, что всего занимательнее, даже побывав в республике, не излечилась от мечт республиканских. Такому писателю можно верить. Она и не думает злословить - описывает с точностью все, что видит, рассказывает без преувеличения все, что слышит вокруг себя, защищает на всяком шагу своих любимцев, оправдывает их недостатки и пороки, подает надежды на их исправление, беспрерывно предлагает им свои добрые советы, и, как само собою разумеется, эти рассказы, эти описания, оправдания, надежды, советы выходят хуже всякого злословия, жестче самого безжалостного доноса... Книга мисс Martineau, между прочим, превосходно объясняет множество вопросов, темных для Европейца, в политическом быту Северной Америки” .

В 1848 г. в русском журнале Г. Мартино называли “редким и прекрасным явлением” среди английских писательниц . Позднее в переведенной на русский язык статье француза JI. Кенеля говорилось, что еще до Ч. Диккенса Г. Мартино создала жанр “социологического”, а также “экономического” романов. Автор утверждал: “Трудно себе представить более цельного человека”; ее яростно критиковали в Англии, называя мальтузианкой, социалисткой, безбожницей; в 1825- 1844 гг. все творчество Г. Мартино было плодом одной идеи - идеи справедливости, права, человечности; “ее идеи были так же чисты, как ее жизнь”; “такие крупные таланты, как Гарриет Мартино и Джордж Элиот, рождаются не часто” .

Поездка писательницы в США в середине 1830-х годов была логическим продолжением ее творческой деятельности. По возвращении ею были написаны две книги. В первой из них “Общество в Америке” Г. Мартино попыталась в меру своего понимания проанализировать увиденное, сопоставить это с провозглашенными принципами американской демократии. Историк из США А. Невинс отмечал: это - наиболее утешительная для американцев книга об их стране, к которой в те годы они обращались после знакомства с трудами Ф. Троллоп и Ч. Диккенса; данная публикация являлась “тщательным анализом, в чем-то нарочито благоприятным”, проведенным знаменитым автором . По мнению М. Бергера, в 1836-1860 гг. среди путевых очерков английских путешественников, пользовавшихся в тот период наибольшей популярностью, были книги капитана Марриата и Г. Мартино. Он писал: “Каждая из них отражала типичное воззрение: книга Мартино либеральный подход, а книга Марриата - консервативный” . С. Джакман не согласился с утверждением капитана Марриата о том, что путешественница будто бы намеренно лгала и была злобной, хотя и признал наличие у нее некоторых фактических ошибок и суждений, обижавших чувства американцев . Высокого мнения о труде англичанки свидетельствует и такая оценка: “Мисс Мартино сделала доступным будущим поколениям взглянуть на джексоновскую Америку так, как мог увидеть ее только иностранец, который не принимал на веру никакие черты местной жизни” .

Реакция на “Общество в Америке” в Англии в целом была положительной, хотя раздавались и критические замечания, например, со стороны Б. Дизраэли. В Соединенных Штатах публикация встретила резкую неприязнь, за исключением самых близких друзей Г. Мартино. В этой связи Ч. Диккенс писал из Балтимора 22 марта 1842 г. другу писательницы английскому актеру У.Ч. Макриди: «Упоминаю Хариет (Гар- риэт. -Л.Т.) Мартино, и все - поборники рабства, аболиционисты, виги, виги-тайлеристы и демократы - обрушивают на меня каскад проклятий. “Но что она сделала плохого? Разве мало она хвалила Америку?” “Так-то так, но она сообщила нам также о кое-каких наших недостатках, а американцы терпеть не могут выслушивать критику своих недостатков. Остерегайтесь подводных камней, мистер Диккенс, не пишите об Америке; мы очень мнительный народ”» . Г. Мартино получала из США оскорбительные письма и даже посылки, наполненные грязью и камнями, за которые ей приходилось еще платить почтовые расходы, хотя приходили и хорошие новости .

Стремившийся объективно охарактеризовать труд англичанки американец Г.Т. Такерман писал в 1864 г., что у нее были самые благоприятные возможности увидеть жизнь США, поскольку она принадлежала к унитарной церкви и познакомилась в заокеанской республике с ведущими представителями этой “очень интеллектуальной” деноминации.

Такерман признал, что книга написана с либеральных позиций симпатии к американцам; в ней отмечалось все гуманное, прогрессивное, правильное и мудрое, что было в американском обществе; описывались великолепные картины природы. Однако, по его мнению, не всегда сделанные Г. Мартино обобщения были достоверными .

Если в работе “Общество в Америке” глубоко и всесторонне изучалось общество и институты США, то книга “Ретроспектива путешествия на Запад” в большей степени содержала сугубо личные путевые впечатления, носила в основном описательный характер. По словам автора, эта книга предназначалась для англичан, чтобы те познакомились с различными сторонами жизни в США, в том числе и такими аспектами, которые американцы предпочитали не афишировать. Г. Мартино выражала недоумение, почему это видение не должно было бы пополнить представления о Соединенных Штатах. Англичанка была убеждена, что в книге мало такого, “что бы ослабляло чувства уважения и доброжелательности, с которыми народ Великобритании все более и более учится смотреть на жителей Западной республики” .

Американская тематика продолжала интересовать писательницу и позднее. Книга “Век мучеников Соединенных Штатов” (“The Martyr Age of the United States”), опубликованная в 1839 г., была пронизана аболиционистским духом. В 1856 г. вышел в свет памфлет о компромиссах, касавшихся рабства, “История американского компромисса” (“The History of American Compromise”). В “Автобиографии” (“Authobiography”, 1877 г.) Г. Мартино вспоминала свое американское путешествие.

Она побывала практически во всех регионах США - от Новой Англии до прерий Запада, от Великих озер до хлопковых плантаций Алабамы. Этот маршрут был длиннее, чем у Ф. Райт, и увидеть англичанке довелось больше. По ее словам, она не хотела учить англичан или осуждать американцев. Для Г. Мартино было важно сопоставить состояние американского общества (его институты, мораль и нравы) с теми теоретическими принципами, на которых оно строилось. При этом писательница видела трудности, подстерегавшие ее на пути объективного восприятия действительности, относя к ним само понимание отмеченных выше принципов, а также возможные неточности при отборе тех или иных фактов, иллюстрировавших рассуждения более общего характера. Кроме того, она предлагала своим читателям самим судить о прочитанном, приведя множество самых разнообразных фактов и впечатлений .

Предварительно ознакомившись с обширной литературой о путешествиях соотечественников по Соединенным Штатам, Г. Мартино не удовлетворилась ни торийскими, ни леворадикальными интерпретациями увиденного. Сама же она стремилась, по ее собственным словам, познакомиться с демократическими институтами США без предубеждения и не скрывала при этом свое благосклонное отношение к ним.

Поскольку англичанка с детства страдала глухотой после перенесенной болезни, для нее было важно, что за океаном говорили на родном ей языке, и это облегчало ее общение с американцами.

Г. Мартино, как и Ф. Райт, тоже высадилась в Нью-Йорке. Город ей понравился своими опрятными и ярко окрашенными домами. Путешественница не согласилась с теми, кто утверждал будто Нью-Йорк очень похож на английский порт .

Писательница посещала фабрики, бывала на фермах, плантациях, посещала как крупные города атлантического побережья, так и совсем небольшие поселения во внутренних районах страны. Несколько дней Г. Мартино гостила в доме бывшего президента США Дж. Мэдисона, встречалась с А. Галлатином и многими другими политическими, общественными и религиозными деятелями, предпринимателями и т.д.

Первоначально англичанка совершила поездку на Северо-Запад к Великим озерам и Ниагарскому водопаду. К середине 1830-х годов экономика этого региона очень бурно развивалась благодаря строительству каналов и железных дорог, тогда как Ф. Райт в начале 1820-х годов была свидетелем лишь зарождения этого процесса. Г. Мартино писала, что если в Англии все было завершено, то в США во всем чувствовалась незаконченность.

Ей казалось, что, глядя на Ниагарский водопад, а позднее на мощную р. Миссисипи и прерии, она присутствует при сотворении мира: природа в Америке была “императрицей, а не служанкой”. Ощущение пребывания на другой планете относилось не только к природе, но и к формировавшемуся обществу . Девственная природа Великих озер произвела на Г. Мартино очень большое впечатление. Находясь на одном из островов, она увидела великолепное зрелище, которое могла сравнить только с тем, “которое представилось Ною в первое блестящее утро после потопа. Отроду не видывала я такого сборища маленьких раев, возникающих из вод” .

В то же время путешественница утилитарно подходила к природе. Она подчеркивала, что в Америке естественная красота “работала”, и делалось это благодаря применявшимся техническим механизмам и новшествам: ее больше всего радовали не столько картины лесов, озер, рек, водопадов, сколько пейзажи Новой Англии и Северо-Запада, где уже были видны плоды деятельности человека .

В этих же местах англичанка могла наблюдать еще оставшихся индейцев. В 1836 г. она познакомилась с агентом по делам индейцев и его женой, проживших долгое время среди виннебагов: “Из всех знакомых, которые имели дело с индейцами, только они одни питали к ним некоторое уважение. Никто не отнимал у индейцев простодушия и других обыкновенных добродетелей диких народов; но все говорили об них с каким-то презрением и жалостью...” .

В районе Детройта Г. Мартино видела “бедных, беспомощных, жалких” индейцев-потоватоми, которых притесняли белые скваттеры и которые со временем еще больше пострадают. Она выступала против таких действий со стороны белых поселенцев и считала, что индейцы должны защищать свои земли, а скваттеры - селиться там, где не было владельцев . Г. Мартино опасалась, что в отношениях между белыми и индейцами первые насильно смогут отнять у вторых то, что те почитали. Подобно Ф. Райт, она также отмечала более дружественные связи, сложившиеся между французами и индейцами, и на этом основании полагала, что аборигены способны воспринимать цивилизацию. Но в отличие от Райт она сомневалась в том, что больше “осчастливят” коренные народы Америки священники, нежели торговцы .

Экспансия США на “свободные земли” шла за счет аборигенов, которые в ряде случаев отчаянно сопротивлялись вооруженным путем. Так, в 1835-1842 гг. во Флориде велась 2-я Семинольская война (1-я Се- минольская война была в 1816-1818 гг.), и Г. Мартино находилась в стране, когда она началась. Причины войны она объясняла рабством на американском Юге и нежеланием индейцев выдавать беглых рабов и своих детей, рожденных от беглых рабынь. Она считала, что индейцы были доведены до отчаяния и взялись за оружие. Симпатии англичанки были всецело на их стороне, но она понимала, что победят США, хотя, возможно, “американская нация поймет дело и заставит замолчать тех, которые кричат, что приобретение Флориды приносит величайшую пользу и славу Соединенным Штатам” . По справедливому утверждению Г. Мартино, это приведет к распространению системы рабства на новую территорию и укрепит его позиции.

Очень радовал англичанку быстрый экономический рост в свободных штатах на Западе. На карте страны появилось много новых городов - Детройт, Милуоки, Буффало и другие. Описывая Чикаго, она отмечала, что ни в одном городе не видела она такого оживления. В то же время ей не нравился царивший там дух спекуляций земельными участками, который она называла “манией”. Особенно путешественницу удручало то, что эти спекуляции могли разорить не только мошенников, но и честных людей. Будущее города представлялось Г. Мартино благополучным: по мере того, как его покинут земельные спекулянты, он будет заселен ремесленниками и состоятельными людьми и станет похож на другие города региона. Для большей убедительности англичанка рассказала о Цинциннати (основан в 1788 г.), который за прошедшие годы из маленького поселения на р. Огайо, где проживало всего около 50 белых, превратился в красивый город с населением 30-40 тыс. человек, где развивались промышленность и ремесла, были школы и т.д.

Уделяя очень большое внимание проблеме как морально-нравственного состояния американского общества в целом, так и различных его частей, писательница рекомендовала путешественникам побывать в штатах Запада, чтобы увидеть свободу во всем: жители этого региона отличались, по ее мнению, самодовольством и благодушием, тогда как южане были высокомерны, а северяне застенчивы. “Западники” очаровали Г. Мартино своим гостеприимством и необычайной энергичностью. Она оправдывала самоуверенный характер жителей американского Запада, поскольку считала, что туда приезжали те, кто хотел чего-то добиться, покоряя природу: “это были самые свободные люди” в Америке . Вместе с тем путешественницу неприятно удивили проявлявшиеся иногда грубые манеры. Однако она понимала, что трудно было ожидать иного поведения от земельных спекулянтов и поселенцев из новых поселков в районе Великих озер, потому что там было очень мало женщин, а женское общество способствовало бы смягчению нравов .

Специфической особенностью североамериканской цивилизации был доступ к “свободным землям” Запада, который расцвел в эру “джексоновской демократии”. Эта проблема не прошла мимо Г. Мартино. Причем для американцев это было нечто большее, нежели чисто экономическая категория, связанная с развитием сельского хозяйства. Согласно ее наблюдениям, жителей США охватывали гордость и восхищение от сознания, что имелось такое громадное количество земли, и этот источник казался неисчерпаемым; земля давала нации здоровье и являлась важной основой безопасности каждого проживавшего на ней человека. Она обратила внимание, что у людей разных уровней доходов и занятых в разных сферах деятельности прослеживалось стремление приобрести землю. Многие американцы считали, что именно свободный доступ к ней позволил бы покончить с любым социальным злом в стране .

Англичанка объясняла своим политэкономистам-соотечественни- кам, почему в Америке нельзя было увеличивать налог (taxation) с государственных земель. Главное заключалось в том, что американцы избрали для себя частную форму землепользования и землевладения, а не аренду участков у лендлордов. Исходя из демократических устройства политических институтов США, правительство подчинялось воле большинства и в этих рамках должно было действовать свободно: оно избрало лучший из принципов регулирования доступа к земле, продавая ее по минимальной стоимости и затем уже естественным путем начиналась ее купля-продажа. В то же время Г. Мартино заметила, что в стране раздавались голоса немногих людей с “ясным умом”, которые утверждали, что государственные земли продавались слишком дешево и что, в отличие от расхожих суждений, именно широкий доступ к этим землям усилил беды в обществе - религиозную и политическую вражду, рабство, насилие. Г. Мартино с такими утверждениями в целом соглашалась, но считала, что методы продажи государственных земель с аукционов были превосходными .

Проблема доступа к западным землям была тесно связана с западноевропейской иммиграцией в Америку, в частности британской и немецкой, и проблемой нехватки рабочих рук. Г. Мартино признавала, что страсть европейских иммигрантов к земле была не меньшей, чем у американцев, и покупка ее была реальна сразу, если бы за океан приезжали состоятельные люди, а не наводнявшие Нью-Йорк или Бостон “полунагие, жалкие” бедняки. Однако писательницу удивляло, что занимавшиеся благотворительностью американцы не понимали, что в конце концов иммигранты найдут себе занятие, усердно трудясь на строительстве каналов и железных дорог (ирландцы); лучше других иностранцев занимались сельским хозяйством немцы и голландцы; многие домашние слуги тоже были иммигранты. Лишь скопив деньги, работая по найму, они могли мечтать о покупке своего участка земли. Г. Мартино иронизировала над теми поселившимися в США английскими фермерами, которые плохо или совсем не учитывали местные условия агротехники, климатические особенности, а главное не понимали, что стоимость труда в Америке намного выше, чем в Англии .

Путешественница была противницей существовавших у части американцев предубеждений против иммигрантов, все возраставший поток которых в страну якобы ухудшал мораль и нравы в обществе. Наоборот, по ее мнению, иммигранты в целом благотворно воздействовали на моральные устои. Она доказывала это, утверждая, что, например, ирландцы страстно стремились, чтобы их дети получили хорошее образование, а ирландцы во втором и третьем поколениях становились “наиболее полезными гражданами республики”. Отчасти это расходилось и с мнением Ф. Райт.

Г. Мартино утверждала, что главное зло исходило от неправильного отношения к иммигрантам в портовых городах, куда они приплывали из-за океана и попадали в совершенно незнакомый для них мир. На примере серьезных нарушений, имевших место на выборах в Нью-Йорке, когда ирландец мог проголосовать несколько раз, англичанка винила в этом пороки механизма регистрации. Чтобы отношение к иммигрантам в целом изменилось к лучшему, путешественница рекомендовала властям США, с одной стороны, принимать их по возможности в еще большем количестве, а с другой - повысить цену на землю .

Детально изучая состояние экономики в штатах Новой Англии и Северо-Запада, Г. Мартино полагала, что для их процветания здесь должны восторжествовать общие для США демократические и республиканские принципы: “Если труд, торговля и капитал будут свободными, пренебрегая внутренним вмешательством и ведением внешней таможенной войны, демонстрируя приверженность естественным законам социальной экономии, спокойно вверяя им внешние интересы своего народа - в таком случае страна стала бы примером для цивилизованного мира в философии производства и торговли”. Г. Мартино хотелось, чтобы Соединенные Штаты первыми показали, что в экономике, как и в политике, они опираются на принципы демократии при условии ликвидации к началу 1840-х годов системы рабства, когда в 1842 г. должен был быть принят очередной компромиссный закон о снижении внешнеторговых тарифов .

Писательница предостерегала власти США против попытки возобновить применение мер “американской системы” (ее важнейшими составляющими были централизованная банковская система, протекционистский тариф, “внутренние улучшения” - строительство за счет федерального бюджета каналов, дорог и т.д.) в качестве самозащиты, которые осуществлялись на практике в 1820-х годах национальными республиканцами при президенте Дж.К. Адамсе. В середине 1830-х годов их хотели взять на вооружение американские виги в борьбе против демократов в ходе президентских выборов 1836 г. Г. Мартино отмечала, что эта система была направлена против “глупой и неправильной” антиамериканской внешнеторговой политики Великобритании, и рекомендовала Соединенным Штатам не следовать дурному примеру бывшей метрополии. Англичанка утверждала, что больше нельзя защищать молодую промышленность страны жестокими протекционистскими тарифами: локальные интересы производителей штаты могли бы отстаивать самостоятельно, снимая тем самым ответственность с федерального правительства .

Г. Мартино была свидетельницей острейших политических дебатов между вигами и демократами вокруг проблемы продления полномочий второго Банка США. Первые являлись сторонниками продления хартии Банка, а “джексоновские демократы” - ярыми противниками этого, выражая недовольство засильем в данном финансовом учреждении старой финансовой аристократии. Г. Мартино рассматривала вопрос о состоянии финансов в Америке шире, нежели только в контексте борьбы вокруг Банка США, хотя и признавала, насколько иностранцу трудно до конца понять эту проблему. Она считала, что в странах с иными, чем в Соединенных Штатах формой и принципами правления, вопрос о денежном обращении мог решаться либо путем полного подчинения центральной власти, либо предоставлением независимости банкам: очень большие опасности таились в смешении этих методов. По ее мнению, в Новом Свете к середине 1830-х годов управление денежным обращением находилось в руках федерального правительства, но в перспективе банковская система должна была стать свободной. Для этого пока не было еще достаточных знаний, а производство и торговля не стали настольной свободными, чтобы “сделать такую политику безопасной”. При этом Г. Мартино особенно подчеркивала, что уже в современных ей США частные банки были необходимостью и их появление стало неизбежным; более сдержанную позицию она занимала в отношении Банков отдельных штатов .

Касаясь “войны” президента Э. Джексона против этого финансового учреждения, путешественница не считала, что самые серьезные обвинения в адрес Банка были доказаны. Президент искренне боролся с этом учреждением, особенно в ходе избирательной кампании 1832 г., опираясь на волю большинства граждан. Кроме того, выдвигавшиеся Э. Джексоном аргументы демонстрировали силу “центрального института власти”, действовавшей в рамках конституции страны .

Г. Мартино имела возможность наблюдать, как неустойчивость в финансовой сфере, спекулятивная лихорадка, огромные масштабы продаж государственных земель, в оплату которых шли обесценивавшиеся бумажные банкноты, и другое вели к множеству банкротств. Она называла их “самыми постыдными” и безнравственными, так как часто должники и кредиторы вступали в сговор, а улучшавшие потом свое материальное положение бывшие банкроты не всегда выплачивали старые долги. Кроме того, англичанка видела причины такой безнравственности в господствовавших в то время политических интригах, “но всего постыднее для американского общества то, что оно равнодушно смотрит на биржевых разбойников, которые, разорив множество легковерных, ходят поднявши голову, как будто всю жизнь не нарушали ни одной из обязанностей чести” .

В книге Г. Мартино “Общество в Америке” очень тесно переплетены проблемы экономики, политики, социальных отношений, идеологии, и через все сюжеты красной нитью проходит вопрос о нравственности. Зачастую их трудно оторвать друг от друга.

Писательница подробнейшим образом анализировала различные аспекты политической системы Соединенных Штатов. Она смотрела на них сквозь призму неотъемлемости прав человека и равенства всех в этих правах, а также всеобщей справедливости . Достаточно подробно рассуждала она и о морали в политике. По ее мнению, все это должно регулировать гармоничную жизнь в обществе и направлять религиозную деятельность. Под таким углом зрения она отмечала значение основополагающих политических и юридических документов США, особенно Декларации независимости 1776 г. и Конституции США 1787 г. Она считала, что в случае необходимости может появиться возможность свободно длительным эволюционным путем изменять содержание политической формы (институтов) с целью сохранения и гарантирования вышеуказанных основных принципов.

Опираясь на анализ политической обстановки в Англии к середине 1830-х годов, Г. Мартино полагала, что там существовали три типа партий: 1) те, которые руководствовались принципом управления народом в интересах правителей (монархов); 2) те, которые стремились подчинить большинство воле меньшинства; 3) те, которые выступали за самоуправление народа . Она была убеждена, что в любой стране должна действовать партийно-политическая система баланса между аристократией и демократией. Путешественница увидела аналогичный баланс и в США на примере борьбы федералистов и республиканцев в конце XVIII - начале XIX в. К середине 1830-х годов там сформировалась двухпартийная система: демократы и виги.

Отсутствие аристократии в европейском смысле слова Г. Мартино считала одной из важнейших особенностей американской цивилизации: в Америке аристократия трансформировалась, поскольку отсутствовала наследственная титулованная знать. Ее заменили люди, достигшие богатства, имевшие хорошее образование и обладавшие определенными талантами . Среди таких людей было много приверженцев американских вигов, связанных с торгово-промышленными и финансовыми кругами Северо-Востока страны.

Американские “аристократы”, которые добились высокого положения в крупнейших атлантических портах - Нью-Йорке, Бостоне, Филадельфии - только благодаря богатству, казались писательнице как крайняя степень вульгарности, которую ей когда-либо приходилось видеть за океаном. Путешественница предостерегала своих соотечественников, желавших посетить Соединенные Штаты, не смотреть на страну только глазами этих людей. С пафосом Г. Мартино писала, что “реальную аристократию страны можно найти не только в залах для балов и в банковских кабинетах, но также в рыбачьих лодках, магазинах, учебных классах колледжей и идущую за плугом” . Лишь побывав в США, англичанин мог почувствовать во всей полноте ту атмосферу высокомерия, которая окружала его на родине. Такое убеждение вынесла Г. Мартино, поскольку ничто в американской цивилизации не поразило ее сильнее и самым благоприятным образом, как отношение неизменного уважения к человеку как таковому .

В поле зрения путешественницы находились республиканская форма правления и механизм действия в практике политических институтов. Она считала ложными обвинения, выдвигавшиеся многими, особенно английскими визитерами, в том, что американцы будто бы “невыносимо гордятся своими национальными институтами и характером”. Г. Мартино, однако, признала, что стала свидетелем начала этого явления: если иностранцы считали республику “вульгарной”, то для граждан США не было ничего более почитаемым, чем эта форма правления. В этих спорах, основанных на непонимании, англичане атаковали, а американцы оборонялись. Писательница бросала упрек публичным ораторам и газетам Соединенных Штатов в том, что они пытались своими излишне патриотическими речами и статьями испортить простодушную аудиторию, которая, однако, пока не верила услышанному и прочитанному .

Англичанка рассказывала своим читателям о деятельности федерального правительства, Верховного суда и конгресса США, властей отдельных штатов. Ее удивило и порадовало поведение конгрессменов. Неоднократно присутствуя на дебатах в американском сенате, Г. Мартино, подобно Ф. Райт, тоже отмечала их сходство с предшественниками из античных времен; по ее словам, она никогда ранее не видела, чтобы вместе собралось столько достойных и отважных людей, отстаивавших интересы своих таких разных избирательных округов .

Писательница характеризовала деятельность президентов, начиная с Дж. Вашингтона и кончая Э. Джексон; говорила об авторитете Вашингтона не только внутри страны, но и в глазах Старого Света . Большое значение Г. Мартино придавала такой стороне “принципов республиканизма и демократии”, как возможность для экс-президентов по истечении срока полномочий продолжать заниматься общественной деятельностью и даже избираться в конгресс США. Наблюдая за деятельностью Э. Джексона, англичанка считала этого “народного идола” мужественным, прозорливым человеком, которого, однако, часто сильно портили его предубеждения, неистовые страсти и неукротимая воля и преданность государственным делам . Она в целом положительно расценила некоторые направления его политики: сам факт того, что были подняты и постоянно обсуждались в обществе вопросы о рабстве, доступе к государственным землям, денежном обращении и Банке США и т.д., значил многое. Для блага страны требовалось разрешить эти и другие проблемы, а в ближайшем будущем прежде всего вопросы о рабстве и финансах.

Писательница приехала в Соединенные Штаты, когда еще не полностью улеглись страсти, вызванные так называемой нуллификацией 1832-1833 гг. Это было вызвано резким обострением отношений федерального правительства с Южной Каролиной, которая угрожая выходом из состава Союза, отказывалась признавать протекционистские, невыгодные плантаторам тарифы 1828 и 1832 гг. В начале 1833 г. удалось решить спор компромиссом. Угроза раскола и гражданской войны миновала. Несмотря на сохранявшиеся недовольство и подозрительность, принятый конгрессом США Билль о компромиссе (Compromise Bill) являлся, по выражению Г. Мартино, “благом не только для Соединенных Штатов, но и для мира в целом”. Таким образом, писательница рассматривала достигнутое примирение в контексте не только внутреннего развития США, но и укрепления авторитета принципов демократии за пределами страны. В то же время она была уверена, что экономически южные штаты не смогут прожить самостоятельно, вследствие чего, несмотря на раздававшиеся со стороны рабовладельцев угрозы об отделении, этого не произойдет .

Г. Мартино очень интересовал вопрос об устойчивости системы федерального устройства США. Она отметила значение практической реализации идеи взаимного сдерживания сторонников сильной центральной власти и тех, кто поддерживал концепцию прав штатов. В ходе поездки писательница познакомилась с членом Верховного суда США судьей Маршаллом. Она подчеркивала важность роли этой ветви власти в случаях возникновения разногласий между федеральным правительством и отдельными штатами. Выступая против “фатальных” компромиссов, она указывала на необходимость того, чтобы мудрейшие представители обеих сторон все же шли на большие уступки друг другу . Г. Мартино усматривала специфику центрального правительства США в его ограниченных функциях, в которых были заинтересованы все штаты, когда речь шла об обороне, внешней политике, торговле (установлении тарифов), денежном обращении, что не позволяло бы превращать вашингтонскую администрацию в некий привилегированный класс .

Следует обратить внимание на признание писательницы о том, что далеко не всегда теоретические рассуждения о способности большинства не только лучше управлять, но и выбирать достойных людей соответствовали реальности. Прискорбным для республики англичанка считала тот факт, что на государственных должностях существовала опасность потери чиновниками “моральной независимости”, и надеялась, что в будущем положение исправится. Г. Мартино продолжала убеждать читателей в том, что американцы могли силой закона пресекать вопиющие злоупотребления чиновников и своих избранников . В целом же она предполагала, что демократический лозунг о правоте большинства все же будет и далее способствовать самосохранению государственности в США .

Как уже говорилось выше, внимание Ф. Райт привлекли достигнутые в Соединенных Штатах демократические свободы. Г. Мартино тоже не могла пройти мимо них. Свободу слова она рассматривала в контексте такого специфического феномена американской цивилизации, как общественное мнение. Путешественница отмечала, что еще в XVII- XVIII вв. в североамериканских колониях, как и в Старом Свете, “почти поклонялись богатству и мнению”. В середине 1830-х годов Г. Мартино показалось, что в отличие от Англии в Соединенных Штатах сила преклонения перед богатством начала ослабевать, в то время как “Мнение” (Opinion) стало для формировавшегося общества по существу “идолом” и чем-то вроде религии .

Что касалось прессы, то американцы были очень недовольны ее порочностью, которую писательница объясняла разными причинами. Кроме того, она утверждала, что американские газеты далеко не всегда были правдивы либо замалчивали невыгодные по тем или иным соображениям факты. Г. Мартино пришла к важному выводу: очень строгой цензурой являлся для прессы моральный уровень народа, но хотя большинство американцев требовало печатать правду, лишь немногие газеты отваживались на это. Путешественница отмечала также, что политики формировали через прессу выгодное для себя общественное мнение. Среди самых лучших газет, число которых, как она надеялась, будет возрастать, Г. Мартино понравились своей честностью “New York American”, “New York Evening Post”, “Cleveland Whig”, “Boston Reformer” и некоторые другие .

Возможность самой наблюдать религиозную жизнь в Америке предоставилась путешественнице с первых дней ее пребывания в стране. Она посетила унитарную церковь в Нью-Йорке сразу по прибытии в США и была восхищена пастором из Пенсильвании, который вел богослужение: оно было верным, простым и торжественным. Г. Мартино подружилась с этим человеком и его женой, назвав их своими американскими братом и сестрой и даже «кладезями всех тех “впечатлений” (произведенных на иностранцев. -Л.Т.), о которых так заботилось американское общество» .

Писательница общалась с религиозными деятелями, посещала секты. В Массачусетсе Г. Мартино побывала в двух общинах шейкеров, где в общей сложности проживало около 1 тыс. человек. На нее произвели очень большое впечатление их успехи в развитии сельского хозяйства и ремесел . Путешественница признавала определенную эффективность коллективного труда, плоды распределительной системы которого она наблюдала у сектантов. Поскольку ей как экономисту было важно определить принцип, стимулирующий труд каждого члена общины, деятельность шейкеров в экономическом смысле представлялась ей одним из экспериментов в контексте проходивших в те годы важных споров о возможностях применения в Старом Свете в более крупных классовых обществах какого-либо подобного принципа эффективности труда. Как и Ф. Райт, Г. Мартино относилась к богослужениям сектантов резко отрицательно. Ее настолько шокировали их обряды, сопровождавшиеся танцами, что писательница называла увиденных ею во время молитвы женщин последними рабынями, приближавшимися по своему состоянию к животным. Более того, “в танцах своих они походили на трупы, приведенные в движение посредством гальванизма” . Однако англичанка надеялась на молодежь, которая в будущем не станет покоряться требованиям безбрачия и другим нелепым обычаям их образа жизни. Вместе с тем Г. Мартино признавала, что у этих фанатиков было одно полезное качество: дух братства .

В селении Экономия, в 18 милях от Питтсбурга, она видела последователей учения немца Г. Раппа (раппистов или гармонитов). Там проживало 500 человек, в основном выходцев из Германии. Они также очень успешно занимались сельским хозяйством, развивали текстильное производство. Эта община полностью подчинялась Раппу. Сравнивая раппистов с шейкерами, Г. Мартино отдавала предпочтение первым, хотя утверждала, что они тоже были невежественны и жили замкнуто. Писательница называла Г. Раппа диктатором и считала, что после его смерти община не сохранится в прежнем виде и преодолеет такое же, как и у шейкеров, отрицательное отношение к браку. Первые обнадеживающие признаки Г. Мартино увидела в появлении отделившейся от Экономии общины раппистов .

Англичанка полагала, что со временем часть бывших членов сект покинет их, став обычными гражданами страны, участвующими в политической и общественной жизни. В то же время писательница старалась отвергнуть сложившееся в Великобритании представление об американцах как о людях, интересующихся якобы только политикой. Вместе с тем Г. Мартино очень удручали встречи с аполитичными людьми. Она осуждала тех, кто не участвовал в выборах, не исполняя первейшую обязанность гражданина республики. Путешественнице было очень тяжело признавать, что это происходило не только от равнодушия, но и из-за трусости, которая “встречается не между деревенскою, и не между городскою чернью, а в самом богатом и образованном классе жителей” .

Проблему участия в выборах Г. Мартино тесно связывала с изучением положения женщин в Англии и США. Она отмечала, что американки по сравнению с англичанками имели больше личной свободы, были в массе своей лучше образованы, обладали определенными имущественными правами. Вместе с тем, как человек либеральных и отчасти феминистских взглядов, она не могла пройти мимо факта ущемления политических прав женщин, выражавшихся, в частности, в лишении права голоса на выборах. По убеждению Г. Мартино, это отрицательно сказывалось на развитии демократических институтов страны в целом. Она с досадой писала, что в Америке “Бог и мужчина знают, что еще не пришло то время, когда бы горести женщин были бы даже просто услышаны” .

Писательнице было недостаточно говорить только о нарушении принципов демократии. Она резко критиковала американскую цивилизацию: «Для оценки цивилизации нет мерки надежнее, чем положение той половины общества, над которой властвует вторая половина, - чем способы, какими осуществляется право сильного... В своем отношении к женщинам американцы много ниже не только собственных демократических принципов, но даже обычаев, принятых в разных странах Старого Света... Умственное развитие женщин ограничивают, ее нравственное чувство подавляют, ее здоровье губят, слабости поощряют, а силу характера карают и в то же время ей внушают, будто она живет в женском раю - в мире не найти другой страны, которая так похвалялась бы “рыцарственным” с ней обхождением» .

Уделом американок было замужество и ведение домашнего хозяйства, хотя в силу ряда причин много незамужних женщин работало на фабриках Новой Англии. По утверждению Г. Мартино, американке была оставлена лишь свобода в религии, “лишь бы мораль, политика и философия оставались вне поля ее зрения, а собственная ее нравственность оберегается строжайшим соблюдением приличий в ее присутствии” . Все эти рассуждения писательницы были во многом созвучны настроениям Ф. Райт, особенно в конце 1820-х - начале 1830-х годов. Г. Мартино была также недовольна уровнем женского образования в Америке, которое, по ее мнению, мало чем отличалось от английского, не ставившего задачу развития “ясной и логической умственной деятельности”. Англичанка выступала за то, чтобы женщины с разными уровнями доходов сами могли выбрать свой жизненный путь, а как раз этого права выбора они были по существу лишены даже на Севере. Писательница выражала уверенность, что в будущем американки сами начнут бороться за справедливость. Подчиненное положение женщин в американском обществах было для Г. Мартино сродни положению рабынь.

Она была ярой противницей рабства не только в США, но и в британских колониях (Вест-Индии). Взглядов своих писательница не скрывала. Не случайна ее дружба с американскими аболиционистами радикального толка - Марией Уэстон Чэпман, Уильямом Ллойдом Гаррисоном и другими.

Г. Мартино наблюдала своего рода “второе издание” рабства на новых землях Юго-Запада в Алабаме, а также видела положение рабов в старых штатах Юга (Виргинии, Южной Каролине), на западе - в Кентукки, Теннесси. Несмотря на ее аболиционистские взгляды, рабовладельцы принимали англичанку гостеприимно и дали возможность всесторонне познакомиться с обществом Юга. В том или ином контексте проблема рабства постоянно присутствует на страницах книг Г. Мартино о США. Она полагала, что уже во времена Американской революции XVIII в. этот институт был “политической аномалией”, а в середине 1830-х годов стал таковой и с экономической точки зрения. Англичанка была уверена, что дни рабства как экономической системы сочтены и что на смену ей идет наемный труд свободного человека. Только такое изменение приведет, по мнению писательницы, к оживлению и оздоровлению сельского хозяйства на Юге , поэтому ликвидация рабства должна была быть всеобъемлющей и немедленной.

В отличие от Ф. Райт Г. Мартино называла абсурдом планы депортации свободных негров из Соединенных Штатов: эти люди должны быть полноправными гражданами США. Она также была убеждена в необходимости защиты, обучения и опеки бывших рабов, чтобы подготовить их к жизни свободными, причем детей учить обязательно. Бывшие рабы должны были продолжать оставаться во владениях своих бывших хозяев и иметь лишь ограниченную возможность менять местожительство. Согласно ее предложениям рабовладельцам следовало выплатить денежную компенсацию в различных размерах в зависимости от штата: больше - в Виргинии, меньше - в Алабаме. Очень серьезную угрозу на пути ликвидации рабства Г. Мартино видела в сохранении и распространении этого института в Миссури и Арканзасе, а также в связи с планами присоединения Техаса к США.

Писательница выступала против рабства во многом еще и потому, что оно являлось причиной морально-нравственной деградации общества на Юге. Это касалось не только собственно чернокожих рабов. Она назвала увиденное на плантации место их обитания, как нечто среднее между “гнездом обезьяны и человеческим жилищем” . Морально деградировали сами рабовладельцы и их семьи, особенно это сказывалось на жизни женщин и детей, а также цветное население, включая квартеронов, и малоимущие белые. Г. Мартино сделала также неутешительный вывод: “Одним из абсолютно неизбежных результатов рабства является игнорирование прав человека, неспособность даже их понимать” .

Влияние расовых предрассудков сказывалось и на Севере, где, например, притеснениям подвергались свободные мулаты. Г. Мартино с возмущением писала по этому поводу: “...и все это делают граждане, которые всякий год в известный день (4 июля День независимости США. - Л. Г.), положив руку на сердце, торжественно объявляют, что все люди родятся свободными и равны между собою. И эта притеснительная система не ослабевает” .

В период пребывания путешественницы в Соединенных Штатах там имели место, как на Юге, так и на Севере, массовые волнения, возникшие на социальной, расовой и религиозной почве. Ее друг аболиционист Гаррисон подвергся в Бостоне нападению толпы, угрожавшей ему линчеванием. Для Г. Мартино было крайне неприятным открытием, что в отличие от бунтовавших в Европе пауперов и крепостных здесь бесчинствовала толпа “джентльменов” - людей достаточно образованных и занимавших не последнее место в обществе. Это привело путешественницу к более общему выводу, что не всегда лишь бедность соседствует с невежеством, а знание - с богатством .

В заключение следует отметить, что несмотря на определенную субъективность, фрагментарность, а иногда и поверхностность, личные впечатления и более общие рассуждения Ф. Райт и Г. Мартино о Соединенных Штатах Америки - их природе, истории, политических институтах, нравах и быте американцев, - безусловно, представляют большой интерес для исследователей, историков и литературоведов, как весьма ценные свидетельства современников эпохи, своеобразные “энциклопедии”. Подчеркнем, что обе путешественницы были очень благожелательно настроены по отношению к этой стране. Однако если нарисованная Ф. Райт картина представляется подчас излишне эмоциональной и идеализированной, то своими критическими высказываниями Г. Мартино не стремилась уязвить жителей США, а пыталась оказать таким образом посильную помощь в искоренении ими в будущем тех пороков общества, которые показались ей наиболее вопиющими. Особенно резко они выступали против рабства на Юге, за равные права женщин и мужчин в американском обществе. Быстрое экономическое развитие свободных штатов на Западе, перенесение туда общих для США социальных и политических институтов, а также гражданских свобод, освоение фермерами обширнейших земельных угодий там, где совсем недавно в непроходимых лесных дебрях или в прериях жили индейские племена - все это приходилось наблюдать путешественницам. Они понимали, что в те годы в Северной Америке происходило не только расширение государственных границ Соединенных Штатов Америки, но и противостояние цивилизаций. С одной стороны, речь шла об экспансии торгово-предпринимательского капитализма Северо-Востока и системы плантационного рабства Юга, а с другой - о традиционном укладе жизни индейских племен. Силы были слишком неравными, и постепенно индейцы вытеснялись со своих земель и вымирали или, спасаясь от такой участи и стремясь сохранить свои традиционные ценности, селились в резервациях, а также уходили как можно дальше на Запад, куда белые еще не могли добраться.

Написанные Ф. Райт и Г. Мартино книги о США адресовались прежде всего тем своим соотечественникам, кому было не просто любопытно читать о жизни в чужой стране, но кто таким образом начинал глубже задумываться над проблемами и состоянием дел в Великобритании, кто мог и хотел изменить свою собственную жизнь, переселившись за океан.

Американская цивилизация как исторический феномен. Восприятие США в американской, западноевропейской и русской общественной мысли. - М.: Наука, 2001. - 495 с