ПУТАНИЦА ОТ ИЗОБИЛИЯ

Найти или придумать название для каждого населенного пункта в Новом Свете было нелегкой задачей. Расчеты, на которые можно положиться, определяют число имен собственных, использовавшихся в Соединенных Штатах в середине XX века для различных обозначений — включая географические названия гор, заливов, рек, потоков, горных речек, водопадов и озер, а также названия таких политических и социальных единиц, как округа, города, местечки и улицы, — по крайней мере равным миллиону, но цифра эта может равняться трем и более миллионам. А если посчитать, сколько названий исчезло или устарело, то и их наберется около миллиона. Большая часть названий, приблизительно половина общего числа тех, которые употребляются и поныне, была в ходу еще до окончания Гражданской войны. Дать названия всему в стране оказалось гигантским, мучительным и сложным делом. И в основном оно было завершено в первой половине XIX века. К счастью, об этом нам рассказала восхитительная книга Джорджа Стюарта «Имена на Земле» (доп. изд. 1958).

Из нее читатели узнали, что названия не доставались по наследству от предшественников и не были определены декретами властей. Дать названия всему, что есть в стране, было неотложным делом, и оно стало излюбленным занятием всего населения.

В колониальный период названия новых поселений часто носили ретроспективный характер и ориентировались на Англию. Несомненно, что такие названия городов, как Бостон, Кембридж, Хартфорд, НьюЛондон, Нью-Йорк, Плимут, Ворчестер, или округов, как Беркшир, Эссекс, Гэмпшир, Миддлсекс, Норфолк, Саффолк, или колоний, как НьюДжерси, НьюГэмпшир, Нью-Йорк, были рождены ностальгией. На Юге английских суверенов прославляли Аннаполис, Чарлстон, Джеймстаун и Уильямсбург или Джорджия, Мэриленд и Виргиния. И лишь немногие названия, вроде Салем (от ивритского «шалом» — «мир»), Провиденс или Филадельфия, имели свой собственный смысл. Такие, как, например, Пенсильвания илй Балтимор, увековечили имена их основателей. Другие, как, скажем, мыс Код, Ньюпорт или ЛонгАйленд, носили просто описательный характер. Названия Массачусетс, Мерримак, Коннектикут и Роанок были заимствованы у индейцев.

Наименование городов в каждой колонии обычно находилось под наблюдением центральной власти — генерального суда или королевского губернатора. Поэтому в пределах юрисдикции одного органа власти повторы были редкими. «Но, — как объяснял Джордж Стюарт, — с началом Революции каждый человек не хуже другого мог придумать любое название. Свобода вырвалась из клетки, и под знаменем демократии рождались неудачные повторы наиболее популярных имен. В период быстрого роста ежедневно создавались города и округа, а каждый округ еще требовалось разбить на многочисленные местечки. Спрос на названия превышал предложение, результатом чего стали повторы и путаница». В первые десятилетия XIX века, когда создавалось особенно много общин, конгресс даже не пытался контролировать этот процесс. Мало кто из законодателей штатов вмешивался в него, да и почтовая служба не осуществляла эффективного контроля. Таким образом, право давать названия оказалось в руках местных властей.

Американцы напрягали все свое воображение, листали Библию, словари, энциклопедии, учебники и даже романы. Но чем свободней было творчество, тем меньше эмоционального или географического смысла содержали сочиненные для сотен новых мест названия.

Самая значительная работа по созданию названий была волейневолей проделана экспедицией Льюиса и Кларка за довольно короткое время. Где бы они ни оказались, всюду их окружала местность, не имеющая географических названий; хотя бы просто во имя удобства и будущих ссылок им надо было все вокруг окрестить. Некоторые названия давались в соответствии с очевидными физическими особенностями данной местности (Кривые Водопады, Остров Алмазов, Молочная Река), в результате случившегося там события (Утес Советов, Ручей Убитого Жеребенка), по имени участника экспедиции (Река Флойда, Ручей Рубена), по имени одного из ее организаторов (Река Джефферсона, Река Мэдисона), в честь жены или любимой (Остров Фанни, Ручей Юдифь, Река Марты), а также по причинам куда менее понятным или менее известным. Названия, которые они давали, подбирались тщательно и со знанием дела, поэтому так редки повторы и практически отсутствуют распространенные имена. Однако позже другим исследователям пришлось проделать всю работу заново, поскольку из-за несовершенства карт они часто не знали, была ли та гора или река, перед которой они находятся, уже нанесена на карту и было ли дано ей название кемнибудь до них.

Нам трудно теперь понять причины, по которым западным общинам, особенно шахтерским поселкам, давали странные и яркие названия. Карта калифорнийских горных рудников пестрела такими названиями, как Каньон Племенного Жеребца, Каньон Мертвого Мула, Равнина Покера, УщельевСемерку , Коньячное Ущелье, Ослиное Ущелье и ПодъемсТрудом. Одни городки зазывали посетителей, рекламируя себя такими названиями, как Золотой Холм, Богатый Бар или Офир, другие отпугивали возможных конкурентов названиями Голодный Лагерь, Каньон Мошенников или Холм Бедняков. Зачастую они носили хвастливый или причудливый характер, например Гоморра, Город Полуденного Ада, Лагерь Жареного Петуха, Одноглазый, Шаманский Холм. А нередко были просто богохульными или неприличными.

Хотя названия по крайней мере 27 штатов были заимствованы у индейцев, тем не менее «индейские» имена, которые Уитмен и другие писатели находили весьма привлекательными, не решали всей проблемы наименования мест. Существовало много индейских языков, из которых лишь некоторые были хорошо или достаточно хорошо известны неиндейцам. Индейцы иногда вообще не давали названий самым привычным местам, которые, по их мнению, были и так достаточно известны и вполне могли обойтись без названия.

Тем не менее как Уолт Уитмен, так и другие считали, что индейские языки дополнят сладкозвучный и истинно американский поток наименований. «Что значит, пригодны ли эти названия? — спрашивал Уитмен. — Какое необъяснимое очарование у туземных имен! Они все пригодны. Миссисипи! Слово катится по стремнине, оно мчится с водяным потоком по пути длиной в три тысячи миль!» Слово «Миссисипи» имеет действительно индейское происхождение, но многие похожие на индейские названия на самом деле были придуманы писателями Скулкрафтом, Лонгфелло и другими. Индейские же названия были в беспорядке разбросаны по всему материку: из языка ирокезов попадали в Луизиану, а названия племени чи роков — в Пенсильванию. Многие из них были плодом истинно романтического воображения. Путаница среди индейских языков была такая, что когда одно племя заимствовало название у другого, то оно не имело никакого представления о его значении. Так гуроны взяли прекрасное слово «Саскуэханна» (что означает «мутная река») из языка делавэров; как заметил Рейвен Макдейвид, у гуронов оно потеряло первоначальный смысл и всплыло затем во французском языке уже как Анда стон, а в английском — как Конистога — название притока реки Саскуэханны, города, повозки и даже сорта сигар! Индейцы не без чувства юмора предоставляли свой язык, выказывая тем самым нерасположение к завоевателям их земель. Разыгрывать эти шутки им не составляло никакого труда, поскольку для одного и того же места у них было множество названий или же вообще никакого. Менкен, например, пишет, что, когда чужеземец настаивал на том, чтобы ему сказали название чеголибо, индейцы либо произносили первое, что приходило в голову, либо выбирали худшее из имеющихся слов. Некоторые названия, пришедшие от индейцев, переводились как «далеко», «здесь», «доброе утро», «это река» или «катись к черту». Часто индейские названия конкретных географических мест были многочисленными, неопределенными или труднопроизносимыми, так что присвоение штату, городу или району «индейского» имени превращалось в крайне рискованное научное упражнение, с которым законодатели справлялись крайне редко.

Возьмем, например, название Колорадо. В ноябре 1806 года капитан Зебулон Пайк исследовал югозападную часть приобретенной Луизианы и обнаружил высокую гору с покрытой снегом вершиной, которую он назвал Большим Пиком. В результате его отчетов об экспедиции гора приобрела известность, и обычно ее называли Пиком Пайка. После того как в 1859 году в этом районе нашли золото, переселенцы потребовали образования новой территории. Ее предложили назвать в честь Пайка; но тогда еще ни один американец, кроме Вашингтона, не удостаивался такой чести. Ни один штат не был назван в честь Франклина, Джефферсона или Джексона, хотя их, конечно, знали куда лучше. Как же тогда назвать территорию?

Первый билль по созданию новой территории был предложен палате представителей в 1859 году и предусматривал образование «территории Колона». Он не был одобрен. Происхождение названия осталось неясным, оно могло быть образовано от «Со/Ьл», испанской формы имени Колумба и отсюда, видимо, еще одна версия «Колумбии». Комитет по территориям рекомендовал назвать землю «Джефферсон», но это не понравилось республиканцам. Требования жителей новой территории дать ей название «Джефферсон» также не были учтены. В новом билле, предложенном сенатором Миссури Джеймсом Грином, тогдашним председателем сенатского комитета по территориям, говорилось о новой «территории Колорадо». Это было название реки, которая протекала с другой стороны горного массива знаменитого золотоносного района Пика Пайка, и оно обрело не много сторонников. Газетные репортеры отмечали, что среди названий, рассматривавшихся сенатским комитетом, были Ямпа (что означало «медведь»), Айдахо («горный самоцвет»), СанХуан, Лула («горная сказка»), Арапахо (одно из индейских племен) и что комитет палаты представителей активно обсуждал как «крайне подходящее» название Тахоза («живущие на горных вершинах»). Одна газета обрадованно сообщала, что предлагаются и некоторые «антиварварские имена», в частности Лафайетп, Колумб и Франклин.

Сенаторы, которым вновь напомнили, что Айдахо означает «горный самоцвет», а потому вполне подходит, вернули билль обратно в палату с изменением названия «Монтана» на «Айдахо». Так оно и осталось.

Не совсем ясно, почему слово Монтана оказалось среди претендентов на название территории или штата. Согласно одной из версий, впервые оно было употреблено одним из старателей Пика Пайка, который оказался выпускником колледжа и назвал будущий город Монтана (от латинского слова «горная»). Потом городок забросили, но название, вероятно, запомнилось Джеймсу Денверу, губернатору территории Канзас, и он предложил его вместе с названием Колорадо сенатору Стивену Дугласу как подходящее для одной из новых территорий. «У меня есть название для этой земли (Колорадо), но я хочу дать его вон той территории в горах», — сообщил Денвер Дугласу, когда они разглядывали карту Запада. Когда же Денвер предложил название Монтана, Дуглас спросил свою жену, которая немного знала испанский, что значит это слово, и она подтвердила, что его значение — «горная страна». Тогда сенатор Дуглас решил, что Монтана — хорошее название для территории. Таким образом, извлеченное из ненадежного источника, название достигло комитета по территориям.

Председателю этого комитета, конгрессмену Эшли от Огайо, слово Монтана тоже понравилось. В 1864 году жители восточной части территории Айдахо решили образовать новую территорию и пожелали дать ей имя Джефферсона. Но такие республиканцы, как Эшли, и на этот раз не захотели об этом даже слышать. Сенатор Чарлз Самнер от Массачусетса возразил, заявив: «Название новой территории — Монтана — кажется мне очень странным. Я хотел бы спросить председателя комитета, откуда оно возникло. Мне кажется, что из какогото романа или вроде того. Я не знаю его происхождения». Сенатор Бенджамин Уэйд от Огайо ответил, что у него нет никаких идей на этот счет и что он был бы рад заменить его «любым подходящим индейским словом, если только сенатор Самнер сможет предложить такое». Самнер уклонился, сказав, что он недостаточно хорошо знает эти места. Тогда выступил сенатор Говард и заявил, что, обратившись к старому словарю латинского языка, он нашел слово монтана и убедился в его классическом, чисто латинском происхождении. Оно означает горный район, горную страну. Его можно встретить у Ливия и у других латинских историков, что само по себе уже немало. «Меня не волнует, — заявил сенатор Уэйд, — есть ли это слово в латинском или индейских языках, я считаю, что мы в состоянии придумать свое; конечно же, у нас есть на это право, как и у всякого другого. Но и это название вполне приемлемо». Итак, новая территория получила название Монтана как напоминание о классической учености и лингвистической изобретательности конгресса. Похожие на эту истории можно было бы рассказать об Оклахоме, Вайоминге, Дакотах и других штатах.

Строители железных дорог, которым надо было придумать название каждой станции, столкнулись с изнурительной работой. Приехавшие из разных мест, они мало знали или вообще ничего не знали о местных традициях. Но зачастую знать было нечего, поскольку того, чему надлежало дать название, просто еще не существовало. У строителей не было ни помощников, ни противников, поэтому задача придумать название возлагалась на железнодорожного чиновника или еще на когонибудь. По свидетельству Джорджа Стюарта, вицепрезидент железной дороги Милуоки сам дал названия 32 станциям в штате Вашингтон; при этом он старался подобрать короткие названия, которые легко можно было бы написать, прочитать на вывеске, передать азбукой Морзе, произнести вслух, чтобы они не вызвали неудовольствия у почтовой службы и приятно звучали. Глубокие размышления и полет фантазии помогли ему окрестить требуемое количество станций, подобрав для них самые разные названия, начиная от Уорден (по имени солидного акционера), до Отелло (по названию пьесы). Сюда вошли Ралстон (название диетического продукта), Горлик (название солодового молока), Уитьер (по имени поэта) и Лакония («это название получило место, расположенное на горе, поскольку я думал, что Лакония находится в Швейцарии, высоко в Альпах, но, рассматривая сегодня утром карту Швейцарии, я не обнаружил там населенного пункта с подобным названием»).

Следующая задача была еще серьезней и не менее срочной. Названий требовали улицы быстро растущих городов. На ЮгоЗападе и Западе, где число городов росло быстро, использовалось несколько принципов. Согласно тому, который был принят в Филадельфии, улицы в одном направлении обозначались цифрами, а в другом — имели названия. В основу другого принципа был положен компас, определяющий одни параллельные улицы идущими с севера на юг, другие — с востока на запад, существовали также различные схемы симметричных нумераций и названий. Третьи подражали Нью Йорку, где «стриты», идущие в одном направлении, пересекаются с «авеню», идущими в другом. Остальные применяли свои собственные схемы либо просто оставляли все в состоянии хаоса и неразберихи. Многие западные градостроители отдавали предпочтение системе нумерации улиц и домов, которая развилась в Нью-Йорке во второй половине XVIII века. Она вселяла в жителей энтузиазм, ибо предполагала неограниченное расширение. Дом с номером был безусловно городским домом, и новички с ферм гордились тем, что на их доме имеется номер.

Контраст между американской системой наименований и той, что была принята в Старом Свете, лучше всех описал уроженец Новой Англии скульптор Горас Гриноу, который вернулся из Италии в 1851 году.

После девяти лет отсутствия я наконец вернулся в Вашингтон и вечером пошел прогуляться; во время прогулки я задумался и не заметил, как оказался на берегу Потомака. Я обратил внимание на то, как разительно отличается уклончивая, бесцветная нумерация всех этих авеню и стритов от той дальновидной политики, которая в Европе превращает каждое название в памятник, каждую площадь — в символ уверенности, каждый мост — в частицу истории или в торжество принципа Духовная жизнь не терпит пустоты, и я чувствовал, что названия улиц. С были временными и напоминали бродяг, которые надеются, что еще обретут законных хозяев.

Названия в Америке меньше всего отражали американскую культуру, представляющую собой смесь воспоминаний, ностальгии, надежд, преувеличений, вымысла и причуд, скорее всего, они были результатом острой необходимости и напряженной работы. Перечень почтовых отделений Соединенных Штатов, опубликованный в 1803 году, впервые предоставил американцам возможность оценить собственные достижения на поприще крещения Нового Света. Вскоре законодатели Нью-Йорка, отметив неудобство «того, что некоторые города штата имеют одинаковые названия», произвольно изменили 33 из них. Другие штаты постепенно последовали этому примеру. В результате стремления избежать повторов увеличилось число искусственно созданных экзотических или даже бессмысленных наименований. К середине XIX века почтовый департамент провел определенную работу, что в какойто мере уменьшило путаницу, а также настоял на необходимости добавлять прилагательные типа «северный», «новый», «центральный» в тех случаях, где повтор сохранился. До начала Гражданской войны изменение названий городов стало таким же обычным делом, как изменение личных имен или фамилий среди иммигрантов второй половины XIX века.

Люди, основавшие новые общины на необжитых местах, изменившие гражданство, не видели ничего странного в частой смене названий своих зарождающихся городов. Иногда в отчаянии их основатели надеялись, что новое имя вдохнет новую жизнь в терпящее крах предприятие. Законодатели привыкли к просьбам жителей об изменении названий их городов. Необычным не являлось и то, что на одной сессии утверждалось до полудюжины новых названий.

Кроме того, жители часто меняли их сами, не обращаясь к органам власти. Поселок в пять десятков жителей, обосновавшихся на восточном берегу реки Гудзон выше Олбани, долго именовался Паромом Вандерхейдена — по фамилии одной из семей, пока несколько тщеславных граждан не потребовали смены названия, и в 1789 году общее собрание поселка проголосовало за переименование его в Трою. Оскорбленное семейство Вандерхейдена еще долго продолжало называть местечко Вандерхейден по прозванию Троя. Один городок в НьюГэмп шире, названный Адамс в 1800 году, в 1829 году сменил свое название на Джексон.

Названияпризраки, как и городапризраки, стали типичными для американского пейзажа. Количество исчезнувших названий только обитаемых мест, по некоторым оценкам, вероятно, равно 50 тысячам, то есть тому количеству, что находится в употреблении. Хотя американцы насмехаются над причудливой и громоздкой системой названий в других частях света, и особенно на Британских островах, наша система является, бесспорно, ни с чем не сравнимой мешаниной. Усилия почтового департамента и управления по географическим названиям едва ли могли привести в порядок весь этот хаос, ежедневно напоминающий об ограниченных возможностях американцев организовать свою жизнь, об их специфических возможностях в создании очередного однообразия, очередной путаницы и о получении очередных разочарований.

Американцы: Национальный опыт: Пер. с англ. Авт. послеслов. Шестаков В.П.; Коммент. Балдицына П.В. — М.: Изд. группа «Прогресс»—«Литера», 1993. — 624 с.