ПРЕССА ТОЛКАЧЕЙ

Быстрый рост городов Запада создавал немало анахронизмов по мере того, как новые общины заимствовали методы и институты либо Старого Света, либо ранее сложившихся городов Восточного побережья. Одним из наиболее явных и в конечном счете наиболее могущественных новшеств, порожденных анахронизмом, стала западная газета. Для города, все еще существующего в основном в воображении, газета могла сослужить — и сослужила — службу, почти что доселе неслыханную. В Европе газеты появились для обслуживания потребностей сперва небольшого литературного или просто грамотного круга людей, а впоследствии — более широких читающих кругов. Точно так же и первые газеты Атлантического побережья, часто начинавшие существование с издания какогонибудь официального «Паблик принтер», выпускались для людей, уже заселивших эти края. Газете же пионеров новоявленного города, как и железной дороге, надлежало формировать то самое население, которому она должна была служить. Это придавало ей известные отличительные черты, которым надолго будет суждено формировать американский образ жизни.

В Старом Свете даже в XIX веке пресса жестко контролировалась правительством. Позволять без разрешения обзаводиться печатным станком и выпускать газеты и книги считалось настолько же опасным, насколько разрешить населению иметь огнестрельное оружие. Знание текущих событий могло оказаться взрывоопасным.

Правительственный контроль над прессой на Атлантическом побережье колониального периода не носил такого непосредственного характера, как в Европе, но оставался тем не менее весьма ощутимым. Лицензия на издание «Паблик принтер», дававшая также побочную привилегию почтовой монополии (которая первоначально использовалась с целью привлечь квалифицированных печатников в малозаселенные колонии), поощряла сохранение надежного и безопасного консерватизма. На побережье к тому же не представляло трудностей контролировать импорт печатных станков в те немногие города, где им нашлось бы применение.

Продвижение на Запад многое в этой области изменило. Огромные просторы и увеличивавшееся рассредоточение населения затрудняли контроль над распространением печатных станков и их продукцией. Вскоре после Американской революции, по мере продвижения печатных станков на Запад, начало расти количество и разнообразие американских газет. В 1775 году, по оценке Исайи Томаса, одного из ведущих печатников той эпохи, во всех колониях насчитывалось всего с полсотни печатных станков, и почти все они находились в городах побережья. К 1783 году не осталось ни одного маломальски приметного города во внутренних районах страны, не располагавшего собственным печатным станком. Подобно мушкету, газета становилась оружием и инструментом, без которого не проживешь в лесу и не построишь новый город.

Первой задачей печатника в новоявленном городе было создать общину, в которой могла бы выжить газета. Если первые английские газеты начинались как литературные журналы и лишь потом превращались в источники новостей, то первые газеты американского Запада чаще начинались как рекламные издания, а потом превращались в источники новостей. И лишь значительно позднее, да и то случайно, обращались к беллетристике. Начинали они с рекламы несуществующего города, на активное участие в жизни которого и рассчитывали. Зазывая поселенцев со всех уголков страны, они, пожалуй, служили нашими самыми первыми средствами национальной рекламы. В Старом Свете газеты удовлетворяли потребности, здесь — возбуждали надежды. Капитан Генри Кинг (1841 — 1915), участвовавший в создании первых газет в Иллинойсе, Канзасе и Миссури и долго редактировавший «Глоб демократ» в СентЛуисе, вспоминал:

Газеты первые проявили дух поиска, стремясь возглавить прогресс, а не следовать за ним, становясь частью истории заселения и развития... Не беспочвенны критические суждения о том, что нелогично, непрактично и смехотворно создавать газету, когда еще нет никаких новостей для публикации. Но в Канзасе подобных суждений не придерживались ни тогда, ни позднее. Новизна дела оказывалась заразительной. Вскоре открыли еще одну газету, в Кикапу. В начале 1855 года появились две у нас, в Лоуренсе. Газеты выходили одна за другой по мере становления новых городов. Впереди всех обычных институтов общества шел печатный станок. Он не ждал, пока сложится и установится самый элементарный порядок вещей. Дух приключения гнал его вперед, заставлял опережать каталажку, почту, школу и церковь и превращал в символ победы цивилизации. Так гласность становилась весомым фактором в продвижении на Запад американского народа и его учреждений; так Канзас познал откровение, реально расширившее диапазон и значимость современной журналистики.

Как ни парадоксально, американская пресса росла именно в силу необъятности и незаселенности американского Запада. В 1857 году путешественник из Шотландии Джеймс Стерлинг замечал, что в давно уже сложившемся и заселенном городе Мейконе, штат Джорджия, издаются только три еженедельные газеты и ни одной ежедневной, в то время как в новом городе СентПол, в Миннесоте (с населением тоже в десять тысяч человек), уже выходят четыре ежедневные и три еженедельные газеты. Это доказывает, говорил он, что в Америке газеты процветают не пропорционально количеству населения, но пропорционально уровню «общей активности». Таким образом, нельзя утверждать, что своим многообразием американские газеты обязаны своей дешевизне (как иногда утверждали англичане) либо исключительным умственным способностям своих читателей (как иногда утверждали американцы). Оно, скорее, являлось производным от общей социальной ситуации в Америке. «Молодое и немногочисленное население должно заявить о себе, о своих нуждах и целях, а лучше всего это можно сделать через общественную газету. В старой и густо заселенной стране, где все живут в тесном соседстве и точно знают друг о друге, кто что покупает и продает, реклама скорее является роскошью, чем необходимостью. Но в стране, где на квадратную милю приходится пятьшесть человек и половина населения которой прибыла, наверное, последним пароходом, новичкуянки просто абсолютно необходимо объявить о своем прибытии и благих намерениях сбывать консервированные продукты, скупать «зерно за наличные», читать лекции о спиритизме или драть зубы. Реклама здесь — необходимое условие бытия, а газета живет именно рекламой».

Судьбы этих газеттолкачей складывались по известному образцу, различаясь лишь в деталях, как и судьбы бизнесменов. Это проявилось в судьбе первого же печатного станка, переправленного через Аллеганы. Когда первый номер питтсбург ской газеты увидел свет 29 июля 1786 года, Питтсбург был всего лишь деревушкой с населением в три сотни человек, но в глазах человека инициативного выглядел зародышем великого города. Хью Генри Брэкенридж, юристпионер и автор «Современного рыцарства» (книги, иногда именуемой первым литературным произведением американского Запада), перебрался в Питтсбург и связал с ним свое будущее в 1781 году, когда тот был еще меньше — всего лишь захудалым лесным кордоном. В 1786 году, стремясь обеспечить будущий город типографией, Брэкенридж помог убедить Джона Скалла и его партнера Джозефа Холла (вскоре умершего) переехать в Питтсбург из Филадельфии. Маленькую типографию, вместе с печатным станком, шрифтом, запасами типографской краски и бумаги, упаковали и перевезли через горы. С материалами вечно возникали проблемы. Однажды, когда кончилась газетная бумага, пришлось одолжить бумагу для патронных гильз в ФортПитте. Ввиду отсутствия почты Скалл первое время разносил газету по деревне сам, а за пределы деревни отправлял с оказией. Главной целью газеты служило привлечение в Питтсбург поселенцев. Расцвет общины повлек за собой и процветание газеты. Еще до кончины Скалла в 1828 году Питтсбург превратился в бурно растущий город с населением в двенадцать тысяч человек, да еще столько же, пожалуй, жило в окружавших его городахспутниках. Скалл стал руководителем общины, созданию которой сам же и способствовал. Он помог обеспечить Питтсбургу почтовую связь, стал почтмейстером, президентом второго основанного в Питтсбурге банка, одним из основателей Западного университета Пенсильвании (впоследствии Питтсбургского университета) и членом первого городского совета.

В это же время проявилась потребность в газете на редко заселенной территории Кентукки. Там тоже стремились привлечь поселенцев, дабы обосновать свои притязания на статус самостоятельного штата, отдельного от Виргинии. Не сумев найти опытного газетчика, в конце концов, нашли предприимчивого юнца двадцати с лишним лет, уже успевшего повоевать с индейцами и поработать топографом, но о. печатном деле понятия не имевшего. Звали его Джон Брэдфорд, но в родстве ни с массачусетскими, ни с пенсильванскими Брэдфордами он не состоял. Ему суждено было стать первым издателем в Кентукки. В конце 1786 года, согласившись на предложенную работу и получив бесплатный надел в деревне Лексингтон, Брэдфорд послал в Питтсбург брата подучиться печатному делу у Джона Скалла. Брат Джона Брэдфорда вез станок и шрифт (заказанный в Филадельфии) четыреста миль по реке Огайо баржей из Питтсбурга, а потом по суше до Лексингтона. Первый номер кентуккийской газеты (с марта 1789 года именуемой «Кентукки») был отпечатан в его бревенчатой типографии 11 апреля 1787 года. Главной целью было создать общину. Поначалу Брэдфорд имел привилегию на издание всей печатной продукции по государственным заказам. Большую часть этих заказов он удерживал за собой на протяжении многих лет. Брэдфорд издал «Кентуккийский альманах» (1788), первую брошюру о Западе и «Акты первой сессии за коно дательного собрания Кентукки» (1792) — первую изданную в штате книгу. Брэдфорд заработал прозвище кен туккийского Франклина, поскольку продолжал заниматься топографией, математикой и астрономией, помог основать Трансильванскую семинарию, Трансильванский университет и Лексингтонскую библиотеку. Он представлял свой округ в палате представителей Кентукки и тоже стал лидером общины, которую сам же и помог создать.

Первая газета, основанная к северозападу от реки Огайо, также ставила перед собой новаторские цели В крошечной деревеньке Цинциннати, где едва ли проживало более трехсот — четырехсот человек, Уильям Максвелл 9 ноября 1793 года отпечатал в бревенчатой избушке первый номер «Сентннел оф зе НортУэст территори». Предупреждая об опасности убийств н поджога домов индейцами, объявление «К сведению общественности» предлагало 168 долларов за «каждый скальп в комплекте с правым ухом первых десяти индейцев», убитых в районе Цинциннати. Поскольку «потребность в регулярной и постоянной торговле по Миссисипи» остро ощущалась в Цинциннати, Максвелл вел кампанию, чтобы открыть эту реку для общеамериканской торговли, которая пойдет на пользу городу, а заодно и его газете.

По мере продвижения прессы на Запад все активнее проявлялась американская специфика. Инициативный дух требовал повышенной готовности к риску. Чем более открытой, отдаленной и незаселенной была окружающая территория, тем больше была вероятность ошибки. Над каждым городомпризраком витал дух одной или более газетыпризрака, память о неудавшихся попытках рекламы. Снова и снова полные надежд бродячие газетчики проникались не столько известными нуждами уже существующих общин, сколько нуждами общин будущих, к созданию которых они так стремились. Первый выпуск «Журнала помощи эмигрантам» (1856) Игнатиуса Доннелли, воспевавшего несравненные достоинства города Нинингера (который только еще предстояло построить) в Миннесоте, на деле был отпечатан в Филадельфии.

Неудивительно, что в своем энтузиазме они нередко путали мечты с реальностью, что (как заметил один редактор) они «иногда подавали события, которые в действительности не имели места быть». История никогда не расскажет, как (тщательно редакторы выискивали факты, способные повлиять на читателя, и с каким энтузиазмом они чуть было не превращались в лжесвидетелей — и не против своих соседей, но, на

оборот, от их имени... Редакторы всего лишь стремились предвидеть правильные ответы, но не предвосхищать их. Яйцато уже снеслись, и всегото оставалось подождать, когда из них вылупятся цыплята. Ведь если мечтам и предсказаниям обязательно суждено сбыться, почему же нельзя подавать их наравне с текущими фактами реально существующей действительности? «ГринБей интеллиндженсер», первая газета в Висконсине, объявила в первом выпуске от 11 декабря 1833 года «своей основной целью развитие территории к западу от озера Мичиган». Начав как двухнедельная, она выражала надежду, что с расширением навигации по озерам благодаря сооружению канала между реками Фокс и Висконсин и с ростом города она станет еженедельной. Газета хвастала, что ГринБей значил для территории Висконсин (которую еще предстояло создать) «больше, чем Детройт для Мичигана»: «Ему, безусловно, суждено стать одним из главных торговых маршрутов (наряду с Чикаго)».

В то же время на расстоянии всего лишь ста миль делались столь же экстравагантные заявления относительно будущего города Милуоки. 14 июля 1836 года, за два месяца до первой официальной продажи земли в Милуоки и всего лишь через десять дней после официального начала существования территории Висконсин, вышел первый номер первой милуокской газеты «Эдвертайзер». Ее редактор, Дэниел Ричардс, перебрался на Запад из Нью-Йорка всего лишь в 1835 году. Он проезжал Чикаго, где подумывал приобрести недавно учрежденную первую чикагскую газету «Демократ». Краткая поездка в Милуоки убедила его (как он сам рассказывал спустя несколько лет), «что там существовали несомненные преимущества по сравнению с Чикаго и именно там следовало учредить типографию, хотя в радиусе пятидесяти миль не проживало и двухсот человек». Честолюбивого Ричардса убедил связать свое будущее с Милуоки прежде всего Байрон Кибурн, торговец недвижимостью на западном берегу реки Милуоки. Газета Ричардса расходилась в основном в тех общинах, которые и должны были составить население будущего поселка Кибур на. Милуокский «Эдвертайзер», как объяснял его создатель Ричардс, был тогда «неотъемлемой частью плана по созданию города и заселению новой территории Висконсин». Она не просто была первой газетой, она сама по себе служила первым предприятием по созданию города, который и намеревалась «рекламировать».

Новые политические и юридические формы организации открывали печатникам новые возможности: требовалось издавать законы и указы, сообщать о решениях судов, публиковать юридические постановления и документы. Это была гарантированная работа для «Паблик принтер», которая в колониальные времена помогала привлекать печатников в сложившиеся уже города Восточного побережья и тем более была необходима, чтобы соблазнить квалифицированного печатника податься в бог знает какую глушь. Когда в начале 1849 года Джеймс Гудхью (лишь недавно перебравшийся на Запад из Нью-Йорка) редактировал «Грант кантри геральд» в Ланкастере, Висконсин, он уже следил за развитием событий в Миннесоте. Как только Гудхью услышал о создании новой территории, он погрузил печатный станок на пароход, шедший по Миссисипи в СентПол, недавно ставший столицей, надеясь получить подряд на должность печатника территории. Его «Миннесота пайонир» (от названия «Ипистл оф СентПол» он отказался) вышла в свет 28 апреля 1849 года со следующим объяснением:

Всего лишь немногим более недели назад мы высадились в СентПоле посреди толпы незнакомцев с первым печатным станком на земле Миннесоты. Не имея ни подписки, ни гарантий помощи, ни хотя бы личного знакомства с кемлибо из политических деятелей этой юной территории, мы приступили к изданию «Пайонира», положившись на добрую волю всего населения Миннесоты оказать ей заслуженную поддержку и покровительство. Один из наших основных принципов — доверять народу, а не правителям... Все наши интересы, таким образом, связаны с процветанием этого города и благоденствием этой территории.

Поначалу Гудхью сам доставлял газеты, одновременно собирая новости для следующего номера. Отвечая на страницах газеты на вопросы потенциальных поселенцев, он стал самым известным рекламодателем в СентПоле и Миннесоте.

Процветающий бизнес публикации юридических ведомостей сам по себе являлся побочным продуктом быстрого заселения и расширения. Он не просто приносил газетам прибыль, во многих местах (в Нью-Йорке, например) одна лишь оплата публикаций юридических уведомлений делала возможным существование газеты округа. На Западе, где бум городского строительства рождал куда большие и более экстравагантные надежды, публикация юридических уведомлений оказывалась еще более прибыльной. Для закрепления заявки гомстедеру требовалось «доказать» выполнение им всех условий правительства, и последним «доказательством» служила шестикратная публикация его заявки в ближайшей к месту жительства газете. Газета, взимавшая за подобную публикацию от шести до десяти долларов, имела незаменимый источник доходов по мере роста населения города. Полезными оказывались и «опровержения», стремившиеся доказать, что публикатор заявки всех установленных норм не выполнил, и обосновать право «опровергателя» на оспариваемый участок. Спорные заявки разрешалось публиковать в любой газете округа, где находился спорный участок. В Дакоте, например, когда резервацию индейцев сиу впервые открыли для гомстедеров, один предприимчивый издатель основал сразу тридцать типографий в разных местах для публикации заявок. В округе Сулли территории Дакота, где в те времена издавалось девять газет, к середине XX века сохранилось только две.

Обстоятельства местной жизни открывали издателям газет широкий диапазон особых возможностей и соблазнов. В Канзасе, например, газеты служили мощным — а также и прибыльным — оружием в борьбе между сторонниками и противниками рабовладения за заселение территории в 1850х годах. Первой англоязычной газетой Канзаса и Небраски была «Канзас уикли геральд», начавшая выходить 15 сентября 1854 года, когда Ливенворт состоял из четырех палаток и не имел ни одного капитального строения. Первый номер набирали под сенью вяза. «Мы редактировали материалы, писали передовицу и вычитывали верстку, положив большую доску на колени вместо стола, — хвастал его создатель. — Вы, редакторы в уютных креслах хорошо обставленных кабинетов, подумайте об этом и перестаньте ныть». Пять месяцев спустя, 9 февраля 1855 года, газета сообщила, что ее тираж вырос до 2970 экземпляров.

Новоанглийское общество помощи эмигрантам — организатор борьбы против рабства — наняло некоего доктора Джорджа Брауна основать газету «Джералд оф фридом». Первый ее номер вышел на Востоке, но 6 января 1855 года с помощью кучки других переселенцев Браун приступил к выпуску газеты в бревенчатой хижине в Лоуренсе. Говорили, что год спустя у него было уже восемь тысяч подписчиков. «Джералд оф фридом» являлась лишь одной из целого ряда газет, основанных для борьбы с рабством. Граждане же города Атчисона, сторонники рабства, наняли за четыреста долларов доктора Дж. Стрингфел лоу основать газету «Скваттер соверен». Во время бунтов 1856 года охотники за беглыми рабами, отстаивая дело рабовладения, сожгли редакцию «Джералда». Еще несколько месяцев спустя шрифт «Джералда» перелили в шестифунтовые пушечные ядра для штурма форта Титус.

«Отсутствие роста населения в округе Седар, — сообщал первый выпуск «Ньюзлеттер», вышедший в округе Седар штата Айова 13 сентября 1852 года, — объясняется только лишь отсутствием печатного органа, способного раскрыть его потенциальные преимущества и довести их до сведения эмигранта». Проблема, однако, представляла собой замкнутый круг, ибо создание газеты за пределами больших городов и заселенных территорий оказывалось делом нелегким. Главным, по свидетельству одного из исследователей прессы толкачей, было «добыть бумагу, узнать новости и добиться оплаты». Там, где с наличными оказывалось туго, редакторы первых газет охотно рекламировали готовность брать и натурой — кукурузой, патокой, картофелем, капустой, мукой, фруктами или дровами. Один отчаявшийся редактор завершил публикуемый список товаров, принимаемых в качестве гонораров, выражением готовности принять «и любой другой товар, кроме грудных младенцев».

Несмотря на все эти трудности и высокий уровень «смертности» (в одной лишь Небраске за 1858 год «умерло» не менее шести газет), число изданий росло. По всему Западу они шагали впереди создаваемых с их помощью общин. Развитию печати способствовало появление дешевых переносных печатных станков, каким был, например, «армейский станок» — цилиндр около фута в диаметре, установленный на раме и приводимый в движение ручкой. Его мог поднять один человек, он легко перевозился через прерии. В период Гражданской войны достаточно было 150 долларов, чтобы с помощью такого станка начать издавать газету.

Газеты плодились по всему континенту, подпитываемые в основном энтузиазмом и воображением. В СанФранциско первая газета появилась в 1850 году. В 1853 году там выходила уже дюжина ежедневных газет. В середине 1859 года двое только что прибывших печатников состязались за право выпускать первую газету Денвера. Поселенцы сделали ставки и избрали специальную судебную коллегию, которой надлежало определить победителя. Им оказался Уильям Байерс, землеустроитель из Омахи, отпечатавший «Рокимаунтин ньюз» к 22.30 23 апреля 1859 года, ровно на двадцать минут раньше своего соперника, выпустившего «ЧерриКрик пайонир». Огорченный издатель «Пайонира» тут же продал оборудование Байерсу и подался в золотоискатели. К концу 1860 года в Денвере издавалось уже три газеты.

Не один лишь блеск золота и серебра привлекал предприимчивых газетчиков. В Миннесоте, например, к концу 1857 года (за год до получения статуса штата) более сорока городов и деревень имели свои типографии, многие из которых печатали газеты.

В Висконсине к 1850 году работало около ста типографий, и все, кроме какихто десяти — двенадцати, издавали газеты. В том году, когда перепись определила население Висконсина в 306 ООО человек, а Милуоки — самого большого его города — в 20 ООО, в двадцати трех городах штата выходило сорок два издания. К концу 1867 года не менее четырех газет издавалось в Шайенне, городе с населением всего лишь чуть более семисот человек, на территории Вайоминг, где всегото проживало более восьми тысяч. В 1870 году семь газет выходило в малозаселенной Дакоте.

Олицетворением роли прессы толкачей в становлении новых общин служила деятельность Роберта Томпсона Ван Хорна, редактора «Уэстерн джорнэл оф коммерс», зачинателя газетного дела в КанзасСити. Родившийся в 1824 году в Пенсильвании, он поначалу пробовал себя в учительстве и юриспруденции, а затем издавал ряд газет в Огайо и Пенсильвании. И везде активно способствовал развитию городов. «Если стоять, глазея по сторонам, и чесать в затылке, — предупреждала в 1850 году газета, издаваемая им на юговостоке Огайо, — Помрой никогда не станет таким городом, каким он предназначен быть самой природой». Затем, когда сгорела типография ежедневной газеты, которую он собирался издавать в Цинциннати, Ван Хорн устроился клерком на речной пароход. «Еду на Запад, скорее всего — в Небраску, — писал он родителям в 1854 году, — где надеюсь снова стать на ноги и задать как следует жару туземцам». В июле 1855 года в СентЛуисе Ван Хорн наткнулся на юриста, командированного комитетом бизнесменов КанзасСити с целью найти редактора для их местной газеты. Ван Хорн тут же подался в Канзас и принял предложение. Он выплатил первый взнос за газету в размере 250 долларов и год спустя должен был выплатить второй, но работал так хорошо и принес общине такую пользу, что от уплаты второго взноса комитет его освободил.

Не прошло и трех лет, как Ван Хорн уже стал гласом растущего КанзасСити, и прежде всего его бизнесменов. Любой приезжий в КанзасСити в 1858 году (как писал он своему другу в Огайо) не мог «не задаться вопросом, почему Бог... сперва предложил человеку континент с его восточного входа, столь надолго оставив для него великий и славный Запад как terra incognitaК Это — чудо творения и верх топографического совершенства».

Выступая перед городскими торговцами накануне Рождества 1857 года, когда и мили железнодорожных путей не шло еще к городу, он превозносил великое будущее КанзасСити как крупного железнодорожного узла и торгового центра, который со временем затмит и Нью-Йорк, и Чикаго, и СентЛуис, и Цинциннати, и Новый Орлеан. Все это, заявлял он, предопределено географией города, «ниспосланной чудесным мановением десницы Всевышнего».Оптимизм Ван Хорна уже имел под собой известные основания, о чем свидетельствовали статистические данные о населении, опубликованные в его же собственном «Уэстерн джорнэл оф коммерс» в 1857 году, когда от 2000 в январе количество жителей увеличилось к июню до 3224 и до 5158 к концу года.

Ван Хорн олицетворял как достоинства, так и недостатки склада ума людей породы толкачей. Жажда обеспечить городу будущее заставляла его восхищаться бизнесменом, но отнюдь не политиком. Прогресс казался ему куда важнее политики. Пытаясь вообще избежать политики, Ван Хорн лавировал меж изменчивыми ветрами общественного мнения. Гражданская война между сторонниками и противниками рабства, вспыхнувшая в 1856 году в Канзасе, не смогла отвлечь его от забот о коммерческом прогрессе КанзасСити. «Мы сожалеем, — торжественно заявил он в своей газете, — что стороны сочли нужным прибегнуть к войне и разрешить свои противоречия пролитием крови, но, коль скоро они уж пошли на это, мы хотим напомнить им, что они могут приобрести свинец и порох у наших торговцев по ценам СентЛуиса, а другие предметы военного снаряжения — по гораздо более низким ценам». Живя в Огайо, Ван Хорн активно выступал против рабства. Сейчас же старые друзья с изумлением обнаружили, чтожизнь в КанзасСити превратила его в сторонника демократической партии и рабовладения. Один из коллег оправдывал его очень просто: «В округе Джексон этих взглядов придерживалось большинство, и поскольку его уважали в родных краях и он пользовался влиянием, то таким путем он мог добиться большего, чем если бы исповедовал иные воззрения». К 1865 году, когда в штате и стране преобладала республиканская партия, Ван Хорн сменил политический курс. «И снова, — отмечал его современник, — он оказался на той стороне, где мог принести наибольшую пользу городу». И снова «Джорнэл» стал «рекламным листком города в устье Кау», как писала одна из ливенвортских газет. С тех пор политика газеты, прославляющей КанзасСити, никогда не менялась. Непостоянство политических взглядов Ван Хорна принесло ему пост мэра, привело в законодательное собрание штата, а затем и в конгресс США. Был же он и оставался до мозга костей толкачом.

Политика, считал Ван Хорн, хороша лишь постольку, поскольку может приносить пользу КанзасСити. Великой его победой было сооружение в 1869 году моста через Миссури в КанзасСити, обеспечившего городу превосходство над Сент Джозефом, Ливенвортом и другими соперниками, превратив его в крупный железнодорожный и мясоторговый узел.

Задачи и возможности прессы толкачей в новоявленных городах породили прочно укоренившиеся особенности американских газет и их роли в жизни страны.

Количество, разнообразие и распространение. Возможно, к середине XX века потребление газет на душу населения было выше в ряде других стран (в Великобритании или Японии, например), но Соединенные Штаты сохраняли лидерство в количестве различных газет, издаваемых пропорционально численности населения. Примерно четверть из 7200 ежедневных газет, издававшихся в мире в середине XX века, приходилась на Соединенные Штаты. Несмотря на быстрое распространение газетного дела, сложные процессы слияния и поглощения, американская газета сохранила характер местного общинного предприятия, не имевший аналога ни в одной другой «газетной» державе мира. В Японии, например, почти половина дневных тиражей газет сосредоточивалась в двух городах — Токио и Осаке. В Англии еще больший процент национальной печати издавался в Лондоне, и концентрация продолжала расти. Во Франции над всей страной доминировала парижская пресса. В Америке же сложилась абсолютно иная ситуация. Разумеется, некоторые газеты крупных городов, как «Нью-Йорк тайме», например, обладали гигантским престижем, но тиражи всех дневных нью йоркских газет все равно составляли не более десяти процентов национальных тиражей. Из примерно 1800 выходивших в стране ежедневных газет более 1500 издавалось в городах с населением менее ста тысяч человек, составляя около трети всех ежедневных тиражей. Подобный широкий охват, на протяжении долгого времени остававшийся характерным для американской журналистики, уходил корнями в самый ранний период становления американских общин. Национальные и региональные пресс службы (хотя и сложившиеся ранее) начали обретать упрочившуюся в более поздний период значимость только лишь с началом эпохи Гражданской войны; появление репортерагазет чика, сумевшего обрести национальную известность, во многом было связано с войной. Но затем и эти прессслужбы в изрядной степени стали опираться на персонал местных газет. Развитие транспорта и связи, такие меры, как введение министерством связи в 1897 году бесплатной доставки почтовых отправлений в сельской местности, не привели (несмотря на многочисленные предсказания обратных результатов) к исчезновению местной печати.

В середине XX века наряду с уже упоминавшимися ежедневными газетами малых городов существовало и около десяти тысяч «деревенских еженедельников», расходившихся среди доброй половины населения Соединенных Штатов. Широкое распространение прессы стало глубоко укоренившимся институтом Нового Света.

Свобода от цензуры и правительственного контроля. Разнообразие и широкий разброс местных органов печати в Америке сделали крайне затруднительными для .любого правительства попытки контролировать либо както ограничивать их деятельность. Если история печати в Англии или в любой континентальной европейской стране являет собою хронику почтовых налогов, цензуры, правительственного контроля и всего лишь частичного и постепенного освобождения от них, причем свободу печатного слова сдерживали еще и законы о клевете, то американская пресса обладала свободой, граничившей с анархией. В других странах, с меньшим количеством газет и гораздо более централизованной прессой, их распространение за пределами столиц повсеместно зависело также от развития почтовой связи. Потому и газеты легче было контролировать благодаря контролю правительства над почтой. Но как наденешь намордник на газеты, разбросанные по всем уголкам обширного континента?

Ориентация на интересы общины и внеидеологическая направленность. С самого начала огромное количество американских газет служило рекламными агентами новых общин. Если они субсидировались, то, за редким исключением, это делалось местными бизнесменами, заинтересованными в развитии общины, а не в сведении какихлибо идеологических счетов. Многое из того, что позже будет ошибочно названо «изоляционизмом» (и объявлено агрессивным безразличием к внешнему миру) в газетах малых городов, было бы куда точнее определить как «приверженность общине»: забота о развитии и процветании своего собственного города. Дело не в том, что они не любили мир, дело в том, что просто свой Кеокук они любили больше. Многие черты американских политических партий — обращение к местным корням, многочисленные «независимые» избиратели, переходящие от одной партии к другой, их внеидео логический характер — могут стать понятными только сквозь призму традиций печати, вдохновляемой и руководимой толкачами. Некоторые американские газетчики называли эту сосредоточенность на жизни своей общины главной характеристикой, принципиально новой чертой и тайной мощью американской журналистики.

Американцы: Национальный опыт: Пер. с англ. Авт. послеслов. Шестаков В.П.; Коммент. Балдицына П.В. — М.: Изд. группа «Прогресс»—«Литера», 1993. — 624 с.


2006-2013 "История США в документах"