ОБЩИНЫ-КОНКУРЕНТЫ

Зимою 1858 года юные ученики мужского лицея города Ни нингера в Миннесоте, который существовал лишь восемнадцать месяцев (и которому суждено было прекратить существование пять лет спустя), горячо обсуждали, вырос ли Гастингс больше, чем Нинингер, за последний год. Вторым в дискуссии был вопрос: «Заслуживает ли Вашингтон большей похвалы, чем Бонапарт?» Ответ на первый вопрос представлялся столь же бесспорным, как и на второй.

Граждане любого нового города, молодые или пожилые, ощущали себя в постоянном соревновании со всеми остальными, и их дух состязательности наложил отпечаток на американский образ жизни в целом. «На бумаге все эти города великолепны, — сообщал в 1857 году из Канзаса Алберт Ричардсон. — Их мастерски литографированные карты украшают стены любого присутственного места. Приезжему, изучающему одну из них, приходит в голову, что НьюВавилон уступает разве лишь своему древнему тезке. Его величественные парки, оперы, церкви, университеты, железнодорожные и речные вокзалы затмевают Нью-Йорк и Вашингтон... Это не было жульничество, это была мания, охватившая всех, в том числе и спекулянтов».

Все, питавшее дух инициативы, усиливало и конкуренцию между общинами, которая в свою очередь препятствовала централизованной деятельности. Мы видели уже, как подобная конкуренция приводила к переносу столиц штатов. Разделение коммерческих и политических центров штатов иногда являлось следствием сознательных усилий законодательных органов, направленных на достижение соответствующих компромиссов. Таким образом, спор между Лексингтоном и Луисвиллем привел в 1792 году к провозглашению столицей Кентукки города Франкфорта. В 1812 году в результате борьбы между Стыобен виллем, Цинциннати и другими городами столицей Огайо был учрежден Колумбус. На просторах новых штатов растущей новой страны не существовало ни господских замков, ни внушительных древних соборов, способных предъявить исторические права на роль столицы. Конкуренция была свободной для всех.

Возникновение новых крупных политических единиц — территорий и штатов — открыло много новых возможностей для честолюбивых, энергичных и инициативных общин. Самой большой наградой, разумеется, всегда служил статус столицы штата, но существовали ведь и другие. На негусто заселенном Западе должно было хватать на всех «политических пенок»: центры округов, резиденции университетов штатов, сельскохозяйственных колледжей, места расположения тюрем, землеустроительных бюро, домов для бедных, умалишенных, слепых и глухих. Но удовлетворения требовали не только уже существующие общины. Возникало бесчисленное множество устремленных в будущее новых городов, и каждый требовал свою долю.

Западный фольклор полон повествований об отчаянной борьбе предприимчивых первопоселенцев за любой государственный объект, — борьбе тем более отчаянной, что зачастую конкурирующие города существовали лишь в воображении. Оптимистытолкачи охотно верили, что размещение у них правительственного учреждения само по себе придаст реальные очертания их мечтам и приведет к процветанию. Ведь каждый Подобный институт влек за собой строительство зданий, наем работников, расширение торговли продовольствием, одеждой и Услугами. Он означал клиентуру для юристов, пациентов для врачей, покупателей для магазинов, гостей для таверн и постояльцев для отелей. Более того, он означал рост населения, а с ним, как всегда, и рост цены на землю.

В ряде наиболее полно документированных историй речь идет о железных дорогах, ибо они имели крупные средства, позволявшие разжечь острое соперничество. Хорошим примером служит борьба за местоположение университета штата Иллинойс. По закону Моррилла 1862 года, новому университету полагалась значительная федеральная земельная субсидия, а также постоянная поддержка со стороны штата. Острая борьба в конце концов заставила законодательное собрание штата принять в январе 1867 года акт, позволявший заинтересованным общинам подавать заявки. Четыре города — Джексонвилл, Блумингтон, Линкольн и Шампейн — предложили деньги, землю, товары, а затем использовали любую возможность оказать влияние на принятие решения. Город Шампейн имел преимущество над другими, поскольку его действиями руководил С. Григгс, опытный лоббист и член законодательного собрания штата. Он был достаточно тертый калач, чтобы собрать большую сумму не на официальную заявку, но для финансирования добросклонности официальных лиц, от которых зависело принятие решения. Затем Григгс объездил весь штат, стремясь наиболее эффективно распределить собранные им деньги, и, несмотря на угрозу расследования, продолжал свою деятельность даже после того, как законодательное собрание открыло заседания.

Железнодорожная компания «Иллинойс сентрал», линия которой уже проходила через Шампейн, была, естественно, заинтересована в создании там университета. Компания имела большой надел земли, в основном еще не распроданной, много земельных участков в городе и, безусловно, выиграла бы от роста грузовых и пассажирских перевозок. Поэтому компания предложила добавить 50 000 долларов от грузовых перевозок к собранной городом сумме, что составило в общем 285 ООО долларов. Однако ведущие три соперника предложили еще больше: Линкольн — 385 ООО долларов, Блумингтон — 470 000 (включая 50 000 от Чикаго и железнодорожной компании «Олтон», конкурента «Иллинойс сентрал») и Джексонвилл — 491 000. Но Григгс пристроил свои деньги самым верным образом, предпочитая набивать карманы законодателей и политиков, нежели бесцельно вздувать цены на общественных аукционах. Его проницательность была вознаграждена 28 февраля 1867 года, когда после безудержного злопыхательства и споров было принято решение разместить университет в Шампейне. Вклады «Иллинойс сентрал» и отдельных предприимчивых лиц быстро вернулись сторицей в виде дивидендов. К 1870 году Шампейн уже превратился в самый населенный город к югу от Чикаго, где недвижимость бурно росла в цене.

Поскольку штат обычно не мог содержать более одной тюрьмы, одного дома для умалишенных, или одного университета, то вошло в обычай рассредоточивать эти учреждения по разным городам, чтобы распределялись и доходы от них. Сами заведения из-за этого нередко страдали, ибо далеко не всегда оказывались расположенными в наиболее удобных для них местах. Но каждый должен был получить свою награду.

Хорошо или плохо, но этих наград нужно было чуть ли не бесчисленное множество. Тому способствовала малая заселенность и политическая неорганизованность Запада. Самыми крупными политическими и юридическими единицами Запада служили, разумеется, «территории» или «штаты», создаваемые и определяемые актами федерального конгресса, но учреждение более мелких единиц осталось прерогативой самих штатов. Никаких четких, ясных и общих правил к тому не существовало, и, что более важно, не существовало и автоматических решений, предлагаемых историей. В Англии, по контрасту, более мелкая административная единица, графство, была продуктом векового развития, являясь первоначально местом пребывания графа. Колонии также зачастую делились на «графства» — округа. К началу XIX века округа тринадцати первых штатов уже обрели историческую, даже патриотическую ауру. Но каким образованиям суждено сложиться на еще не заселенных новых территориях и в штатах ЮгоЗапада и Запада? И там тоже (за исключением Луизианы) административным единицам предстояло именоваться «округами». «Престол округа» (американизм, впервые зафиксированный в 1803 году) означал город в каждом округе, где находились его административные органы, суд, тюрьма и где хранились все его документы. И если город не мог стать столицей штата, то следующей наградой была возможность стать престолом округа. В таком случае политическая, юридическая и административная жизнь округа влекла бы за собой строительство там зданий, привлекала бы людей, имеющих деньги и готовых их тратить, ускорила бы развитие города и гарантировала от застоя. Какой город (либо будущий город) сделать центром округа? Сколько образовать округов? Об ответах на эти вопросы можно было лишь строить догадки. В осваиваемых штатах одна площадка под будущую городскую застройку имела ровно столько же исторических прав, что и другая. Во внимание не принимались даже географические факторы, поскольку границы округов также еще не были определены. А если территория и границы округа еще не установлены, то какой город может претендовать на свое центральное в этом округе положение?

Результатом этого явились «войны за престол округа», которые велись между населенными пунктами либо за право стать престолом округа, либо за право образования новых округов, дабы создать нечто, центром чего могли бы стать и другие города. Таким образом, ставилась задача либо отбить награду у соперника, либо убедить законодательное собрание (там, где еще не существовало предела возможному количеству округов) образовать новые награды, за которые можно было бы воевать.

Округа являлись созданиями исключительно законодательных собраний штатов. Ограниченное в своих действиях лишь конституцией штата, законодательное собрание было вольно образовывать, упразднять, расширять или уменьшать любой округ. В новых штатах округ обычно начинался как понятие скорее географическое, чем населенный район. Границы округа устанавливались либо актом законодательного собрания, либо решением исполнительных органов власти. Вопросы же внутреннего его устройства оставались на усмотрение людей, которым случалось населять его. Разумеется, при определении границ округа, как и в решениях о местоположении столиц и центральных учреждений штатов, законодатели подвергались всевозможным видам давления: шантажу, взяткам, угрозам и даже физическому насилию. Спекулянты землей, перед которыми маячили гигантские прибыли (а также их союзники, жаждущие стремительного роста своих городов), легко от своих планов не отступались и особенной разборчивостью в методах не страдали.

Как правило, в новообразованных округах и велись войны за их престол. Законы штата предоставляли выбор центра самим гражданам. Нередко инициативу захватывали спекулянты землей, но лояльность горожан и дух инициативы придавали борьбе страстный, а иногда и кровавый характер.

Новый округ редко когда содержал одинединственный город, явно заслуживавший чести служить его престолом. Обычно в состязании участвовало два или несколько претендентов. Иногда в новом округе вообще не существовало городов. В подобных случаях дух конкуренции получал наибольший простор для размаха, поскольку любая группа спекулянтов могла выставить на конкурс свои владения. Формально эти войны за престол округа велись при голосовании, но на деле решались взятками, подкупами, а иногда и пулями. Чаще всего и в наиболее острой форме подобные войны имели место на протяжении первых десятилетий жизни западных штатов, когда только складывались организационные формы. И происходили они не только в первоначальный период создания округов. Там, где неглубоки исторические корни, где люди и города привыкли легко перемещаться с места на место, ведущая роль городов никак не воспринимается окончательно устоявшейся. Проигравший в этом году может взять реванш и добиться победы через годдва, а затем снова быть вынужденным вступить в бой с толькотолько вылупившимся на карте новым городом.

В Айове, например, около двух третей из девяноста девяти центров округов были определены в результате состязания с соседними городами. Тридцать девять из девяноста двух округов Индианы имели в своей истории более чем один престол, а у некоторых их местоположение менялось до семи раз. Подобная борьба велась в большинстве округов Канзаса, Небраски и обеих Дакот; снова и снова велась по всему ЮгоЗападу и Западу на протяжении XIX века. У урн для голосования американцы отстаивали свои капиталовложения, свои личные надежды и свою гражданскую гордость.

Первые округа складывались с незначительным количеством населения. «Условия для создания округа были идеальные, — вспоминал один первопоселенец, — поскольку должностей хватало на каждого». На выборах престола округа Каминг в Небраске (1858) город Девитт, получивший всего лишь семь голосов, проиграл городу УэстПойнту, набравшему двенадцать голосов. Когда престолом округа Буффало был избран НебраскаСентер, он состоял из одного жилого дома, одного магазина и одного склада. В округе Харлан, штат Небраска, где право на престол оспаривали три «города», два из них — Рипаб ликэнСити и Мелроуз — состояли каждый из магазина, коновязи и веревки для сушки белья, а третий — Альма — просто, говорят, был обозначен головой бизона на шесте.

Иногда выбор места для предполагаемого престола округа являло собой чистой воды спекуляцию недвижимостью. Когда в планируемом округе еще не было ни одного города, спекулянту представлялось выгодным предложить штату надел земли с условием, что центр округа будет расположен там. В округе Филмор, штат Небраска, один житель лично предложил построить здание суда стоимостью в 2500 долларов, и подобные предложения были отнюдь не редки. Спекулянты могли скупать земельные наделы по общей государственной цене 800 долларов за одну квадратную милю (640 акров), надеясь разбить их на городские участки, когда данное поселение обретет ранг престола округа. Считая по восемь участков на акр, на территории города получалось 5120 участков. Если каждый шел по 100 долларов — далеко не экстравагантная цена по восточным меркам, — общая выручка (за вычетом трехчетырех тысяч долларов на межевание и иные расходы) могла составить кругленькую сумму в полмиллиона долларов.

Некоторые землеторговцы скупали наделы в соперничающих городах. Джоунз по кличке Буффало вполне поделовому объяснял свои крупные вклады в борьбу городов, оспаривавших право на престол, одновременно в шести или восьми округах югозападного Канзаса: оправдайся его ставка хотя бы в одном из них, он оправдал бы все затраты и остался обеспеченным до конца своих дней.

Если борьба между несуществовавшими городами часто велась без правил, то и в настоящих городах соперники ненамного больше изъявляли желания полагаться на непредсказуемые результаты честных выборов. Малое количество жителей исключало тайное голосование во многих округах. Дело запутывалось еще больше отсутствием четко установленных норм и правил, регулировавших процесс голосования. Обычно к нему допускали даже несовершеннолетних. Как при общей текучести населения установить, кто приехал в город лишь для того, чтобы проголосовать?

Канзас, в середине XIX века служивший всей стране полем битвы, где велись сражения вокруг рабства и иных больших и малых проблем, продолжал служить ареной баталий за престолы округов, полных выдумки, подкупов и блеска. На избирательном участке Форд округа Грей на юговостоке штата в 1870х годах сложилось тайное общество, иносказательно названное «Обществом уравнителей», в котором состояло семьдесят два человека. Единственной его целью (изложенной в уставе и программе) была продажа своих голосов с целью воспрепятствовать любому претенденту, предлагавшему самую высокую ставку в конкурсе за престол округа. Свою приверженность демократии члены общества подтверждали согласием поровну делить между собой все вырученные деньги. Все клятвенно обязались голосовать за тот город, в пользу которого заключалась сделка; нарушение же клятвы каралось смертью. Т. Ривс, руководитель кампании города Симаррон, предложил обществу 10 000 долларов, гарантированных займом, на который якобы подписались пятнадцать авторитетных граждан Симаррона. Общество отдало свои семьдесят два голоса за Симаррон, который и стал престолом округа. Однако, явившись в Симаррон за платой, они получили отказ — подписи оказались поддельными.

В округе Грант на югозападе Канзаса борьба велась между городами Улисс и Аппоматтокс. Когда прямо накануне выборов стало похоже, что победит Улисс, двое руководителей аппомат токской кампании заключили тайное соглашение с соперниками из Улисса с целью покрыть свои расходы. Соглашением предусматривалось, что стороны не будут прибегать к подкупам и иным бесчестным методам и что городпобедитель возместит потери соперника, понесенные в попытках отстроить свой город. Затем побежденный город будет оставлен, и все усилия будут объединены в развитии и строительстве города, выбранного центром округа. Незадолго до конца голосования сведения о сделке просочились в Аппоматтокс; жители его, сочтя себя жертвами измены, взяли участников сделки под стражу, грозились их линчевать и выпустили лишь после того, как те пообещали возместить населению все расходы, понесенные им на ведение кампании. Граждане же Улисса стяжали репутацию деловых людей, поскольку платили каждому голосовавшему по десять долларов. Если подобная практика казалась вполне справедливой земельным спекулянтам и лидерам новых городов, то верховный суд штата Канзас не счел ее приемлемой и отменил результаты по меньшей мере одного такого голосования. Однако в конечном счете «демократия наличных» взяла верх, ибо Улисс так и остался престолом округа Грей.

Войны за престол округа обходились дорого: расплачивались не только деньгами, но и насилием, кровью и даже жизнями. Во время такой кампании в ДоджСити, штат Канзас, понаехали бандитские шайки, о которых было известно как об убийцах. Хотя достоверных сведений о том, что ими совершались убийства, не зарегистрировано, сам факт их присутствия в городе оказал, видимо, свое воздействие. Еще в 1855 году борьба за престол округа Стивенс, штат Канзас, между городами Хъю готон и Вудсдейл приводила к похищению людей, убийствам, подкупу, мобилизации ополчения и серии уголовных процессов, последствия которых давали себя знать на протяжении четверти века.

Многие энтузиасты, а иногда и целые города оказывались обмануты и разочарованы в своих ожиданиях. Даже если за Победой не следовал ожидаемый волшебный рост, все равно казалось, что она приносит известные плоды. Если город, полупивший титул, не рос дальше, то без титула он ведь вообще мог исчезнуть с лица земли. Растущий же город мог получить толчок к дальнейшему развитию. Подобного оптимизма было достаточно, чтобы округа плодились сотнями. Старые округа не умирали никогда! Однако новые продолжали появляться — то в результате слияния старых, то в результате деления вновь заселенных территорий и образуемых штатов. Все это способствовало умножению и дроблению правительственных контор, вовлекая интересы все большего количества американцев в рассеивание американской политической жизни и, кстати говоря, американской культуры. Во многих штатах обширного ненаселенного Запада округа оказывались такими же небольшими, как в Массачусетсе. В Индиане, например, территория одного округа в среднем составляла не более половины первых округов, основанных в Коннектикуте. Ко времени переписи 1960 года Соединенные Штаты состояли из 3072 округов. Каждый имел свой центр, в котором располагались суд, тюрьма и различные административные службы.

Округа оставались важным и дорогостоящим атрибутом американской жизни и в XX веке. В их оправдание нередко говорилось, что каждый фермер должен иметь возможность от восхода до заката доехать в двуколке до суда своего округа и обратно. В начале XX века губернатор Оклахомы Билл Меррей по прозвищу Люцерна даже утверждал, что именно для того и нужно иметь много мелких округов, чтобы стимулировать фермера ездить в двуколке, а не на автомобиле.

Но к XX веку эти мириады округов становились обременительными для бюджета штатов. Не многим из них оказались по карману мощеные дороги, необходимые для автомобильного транспорта. Смещение центров развития сельского хозяйства и промышленности лишило администрацию многих округов источников доходов от налогообложения. Становление и развитие городов с их собственными политическими механизмами заново оспаривало конкурентоспособность ранее доминировавших центров. Но кто стал бы выступать за слияние округов? Не сольешь ведь несколько малых округов в один большой, не ликвидировав при этом их центры, в каждом из которых свои суды, тюрьмы, приюты и прочее. Подобный вид политического самоубийства никого не прельщал. Поэтому в Америке и сохранились тысячи округов — живые памятники эпохи становления, отчаянных надежд, амбиций и подхлестывавшей конкуренции, иными словами—предпринимательского духа.

Предпринимательский дух Запада эпохи становления способствовал распространению культуры десятками иных путей, слишком многочисленных для перечисления. Явление, классифицированное Ричардом Уэйдом как «правление городов», то есть состязательность многочисленных быстро растущих городских центров, каждый из которых стремился урвать, освоить и эксплуатировать район девственной глубинки, во многом сыграло ту же роль в распространении на нашем континенте цивилизации и коммерции, которую состязательный колониализм европейских стран сыграл в развитии и индустриализации глухих уголков Азии, Африки и Океании. Стремление каждого города стать конечным портом канала либо конечной станцией железной дороги часто и создавало каналы и дороги, становившиеся жизненно важными артериями на всей своей протяженности. Подобная состязательность привела к образованию фантастической транспортной сети, имевшей гораздо большую протяженность железных дорог пропорционально количеству населения, если сравнивать Соединенные Штаты с Западной Европой.

Американцы: Национальный опыт: Пер. с англ. Авт. послеслов. Шестаков В.П.; Коммент. Балдицына П.В. — М.: Изд. группа «Прогресс»—«Литера», 1993. — 624 с.


2006-2013 "История США в документах"