ОБЩЕЕ ПРАВО КАК ПРИНЦИП АМЕРИКАНСКОГО МЫШЛЕНИЯ

Новая Англия создала столь же ярко выраженную американскую систему права, сколь и систему производства. К началу Американской революции не было опубликовано ни одного тома норм американского права. Законодательные акты носили разрозненный характер и были плохо оформлены. Не существовало ни одного специализированного научного труда по вопросам права, не говоря уже об авторитетном обзоре. Юристсамоучка и не имевший профессиональной подготовки судья были повсеместным явлением. К началу же Гражданской войны все коренным образом изменилось. Новая Англия наметила очертания великих преобразований в одном из невоспетых творческих порывов современной правовой истории, сравнимых с великой эпохой римского права при Антонинах или с наполеоновским преобразованием Гражданского кодекса.

Отнюдь не случайно динамичный центр американской коммерции и промышленности стал также и центром американской юриспруденции. Еще много веков назад Платон отметил, что морская торговля приумножает законы. В последующую эпоху великими инициаторами правотворчества выступают энергичные нации. Римляне, французы, англичане — все они создавали лучшие работы в области права в периоды широкого, имперского размаха своей деятельности. Поэтому неудивительно, что ныне законодателем для новой американской нации становится Новая Англия.

Почву для этого подготовила пуританская традиция в ее своеобразной новоанглийской форме. Сердцем конгрегациона листской церкви служила кафедра, а не алтарь, ибо пуритане почитали Слово. Их теология, как и все их мышление, по большей части строилась на правовых концепциях; ее теологический республиканизм основывался на «завете», то есть на понятии сугубо правовом. Колонисты Новой Англии всеми силами пытались жить одновременно и по закону Божьему, и по закону Англии. С самого начала, с первого же закона, учредившего в Новой Англии школы, община Массачусетского залива наставляла своих граждан изучать и понимать законы Господа. Частые обвинения в религиозной ереси, в нарушении своих собственных законов и законов Англии приучили их держаться настороже. Снова и снова им приходилось доказывать обоснованность и законность своих действий. Американская революция, возглавленная в Новой Англии, как и в других штатах, людьми, именовавшими себя юристами, сама по себе послужила защитой и доказательством их законных прав.

Главным достижением юристов Новой Англии, так же как и ее бизнесменов и промышленников, стала работа по использованию и организации. Они скорее умели творчески заимствовать, нежели изобретать смелые и оригинальные идеи. Сырье и даже техника изготовления новой американской правовой системы не были американского происхождения. Гибкость шла рука об руку с колониализмом, позволяя Новой Англии сохранять главенствующее положение в сохранении английской правовой традиции в Новом Свете. Новая Англия подогнала традиционные английские законы к нуждам нового общества, меняющегося с беспрецедентной скоростью, и, что не менее важно, способствовала введению совершенно иной правовой традиции.

За годы политической революции и быстрых социальных перемен в Западной Европе первой половины XIX века наблюдалось широкое движение в пользу изменения законов, отмены устаревших технических и профессиональных монополий. Многих юристов и правоведов взволновали впечатляющие достижения наполеоновского кодекса 1804 года. Резкий голос Джереми Бентема, одного из самых оригинальных и мрачных умов столетия, доносился даже до России и восточных стран, призывая к созданию на принципах науки обновленных унифицированных кодексов. Бентем призывал нас «закрыть наши порты перед общим правом, как мы закрываем их перед чумой». С 1811 по 1817 год в письмах президенту Мэдисону, губернаторам штатов и американскому народу Бентем щедро предлагал составить полный кодекс законов для США. Некоторым американцам предложение показалось привлекательным, однако трезво мыслящих обитателей Новой Англии столь привычное средство не соблазнило. «Англия помешалась на кодификации... — восклицал в 1827 году Джордж Бэнкрофт. — Сохрани нас, Боже, от этой панацеи!»

С 1800 по 1823 год юристы и судьи Массачусетса уже свели воедино и подвергли ревизии действовавшие у них законы. Приняв Пересмотренные Уложения (разработаны в 1823 — 1824 годах, действительны с 1836 года), обогащенные опытом Нью-Йорка, Массачусетс сумел систематизировать и уточнить свои писаные законы. Штат не отказывался от своего прошлого. Целью, как отмечал наблюдательсовременник, ставились лишь «пересмотр и упрочение законов... дабы включить в кодекс обновленные решения, принимаемые в прошлом для создания правовых норм». Это служило своего рода прививкой против мании кодификации. Пересмотренные Уложения штата Массачусетс 1836 года в свою очередь создали модель, которой придерживались другие штаты, доказывая, что и их законы могли обновляться, не подвергаясь полному пересмотру.

В эпоху Американской революции неискушенным американцам помогали ориентироваться в дебрях английской юриспруденции «Комментарии к английскому законодательству» Блэкстоуна (1765 — 1769), первый доступный и удобочитаемый справочник по правовой системе метрополии и одна из первых книг типа «сделай сам», впоследствии столь популярных в стране. Но Блэкстоун все же описывал систему английскую, а не американскую. Она вполне годилась для колонистов, стремящихся подражать метрополии, но никак не для энергичной новой нации, испытывавшей потребность в становлении собственных институтов.

Первый успех на этой ниве стяжал Натан Дейн, массачусетский юрист, в 1778 году закончивший Гарвардский колледж. Дейн дважды участвовал в работе комиссий, создаваемых для пересмотра законов его штата. Его «Общее краткое изложение американского законодательства» (8 томов, 1823) послужило первым всесторонним исследованием законодательства новой нации. Дейн выполнил работу, строго придерживаясь великой английской традиции сжатого, сокращенного изложения положений общего права, позволявшей свести мириады прецедентов в практическую действенную систему для повседневной деятельности. Однако «американский Блэкстоун» появился не в Массачусетсе, но в Нью-Йорке, втором великом центре законотворчества, когда Джеймс Кент (выпускник Иейлского университета, 1781) опубликовал свои «Комментарии к американскому законодательству» (4 тома, 1826 — 1830). Книга Кента стала классическим трудом американской юриспруденции, выдержав шесть прижизненных и не менее восьми посмертных изданий. И все же именно Дейн оказал решительное влияние на постановку правового образования в Массачусетсе, придав тем самым юристам и американскому праву четко выраженный характер.

Новая Англия служила естественной средой обитания американской юридической школы. Первое юридическое высшее учебное заведение основал около 1784 годаТэппинг Рив в Литч филде, штат Коннектикут, где пятью годами позже Эфраим Кирби опубликовал первый том статей американских законов. Юридическая школа в Литчфилде приобрела всеамериканскую известность и положила начало твердо прижившейся в стране традиции профессиональной юридической подготовки наших общественных деятелей. Среди первых ее выпускников были представители всех штатов, в том числе Аарон Бэрр из Нью Йорка, Джон Кэлхун из Южной Каролины, Горас Манн из Массачусетса, Джордж Мейсон из Виргинии и Леви Вудбери из НьюГэмпшира. В начале XIX века Литчфилд выпускал от 10 до 55 человек в год. До своего закрытия в 1833 году Литчфилдская школа выпустила более тысячи человек, в том числе и основателей новых юридических школ в Нортгемптоне и Дедеме, штат Массачусетс; в Цинциннати, штат Огайо; в Огасте, штат Джорджия, и в Олбани, штат Нью-Йорк. Но, доказав практическую возможность создания юридических школ в Америке, Литчфилд ская школа не смогла дать модели американской юридической подготовки (нормальный курс обучения студентов из других штатов ограничивался всего лишь одним годом).

До 1829 года в Гарварде обучалось больше студентовюри стов, чем в Литчфилде. Но в том году имело место событие, сыгравшее решающую роль в становлении американской правовой традиции: из гонораров, полученных за «Общее краткое изложение...», Натан Дейн предложил Джосайе Куинси, заступавшему на пост президента Гарвардского университета, 10 ООО долларов (позже он увеличил сумму до 15 ООО) на учреждение ставки профессора кафедры юриспруденции с условием, чтобы первым профессором стал Джозеф Стори, в то время член Верховного суда Соединенных Штатов. Второе условие Дейна заключалось в том, что новый профессор будет читать лекции по «аспектам обычного права и права справедливости, действующего на всей территории федеральной республики». Профессору надлежало уделять особое внимание тем областям права, которые имели характер «наиболее важных с общенациональной точки зрения, то есть... сходных с законами других штатов нашего Союза, что сделает лекции о законодательстве данного штата полезными и для других». Этот дар способствовал становлению американской правовой системы как института, существовавшего за рамками законодательства отдельных штатов. Без такой общеамериканской правовой системы, детально разработанной и изложенной в юридической литературе, свободная торговля между нашими штатами и промышленное единство нашей страны могли оказаться невозможными. Дейна больше волновала судьба страны, нежели профессии. Он ставил перед собой задачу не столько подготовки американских юристов, сколько разработки основ жизнеспособного американского права.

В Массачусетсе, где всего лишь два века назад пуритане Новой Англии неуклонно стремились применять законы Священного писания для создания Сиона в пустыне, их потомки проявили исключительную энергию, дабы развить и применить законодательство Новой Англии для создания новой нации. За десять лет до этого, в 1816 году, Гарвардская корпорация (только что перешедшая из рук священнослужителей в руки юристов) учредила первую в Гарварде ставку профессора права. И когда Джозеф Стори стал душою Гарварда, перестройка юридического образования и формирование американской правовой системы пошли полным ходом. За пятнадцать лет новорожденное американское право обрело свое собственное лицо.

Джозеф Стори, совмещавший работу в Верховном суде и преподавание в Гарвардской юридической школе, показал себя человеком незаурядного дарования. Стори выпускал в среднем по одному тому в год юридических комментариев по широчайшему кругу правовых проблем — от освобождения под залог, делового партнерства, посредничества, оборота векселей, долговых обязательств и исков до конституционного права, законодательных противоречий и норм общего права. Книги, вполне научные и детальные, не были сухо педантичными. Напротив, написанные смело и широко, они энергично и конструктивно толковали положения законодательства.

Обзор законодательства, ранее созданный Кентом в доступной широкому читателю форме, доказал существование американского права. Стори же разработал методику приведения его в действие. Если его трактаты и не охватывали все темы без исключения, то в них нашли освещение те вопросы коммерции и промышленности, которые претерпевали наиболее быстрые изменения, в том числе законодательные противоречия, конституционное законодательство и право справедливости — наиболе важные для растущего федерального государства. Книги Стори были результатом преподавательской работы, в основу их ложились лекции, которые он читал в Гарварде. Вплоть до начала следующего века им предстояло оставаться основой правоведения в стране. Стори обладал гениальной способностью находить обобщающие принципы в бесконечных вереницах старых английских судебных дел и затем трактовать их применительно к новым условиям, тем самым адаптируя старые положения общего права к американским проблемам. Одним из наиболее блестящих его достижений явилось введение в доктрину американского общего права сложных и обособленных английских концепций «права справедливости». Показывая, как удачно эти концепции вобрали в себя мудрость римского права, Стори внес немалый вклад в обеспечение гарантий будущего развития Соединенных Штатов согласно нормам английского общего права.

Различием между английским и американским правом, представлявшим наибольшие трудности, служило то, что Англия располагала единой юрисдикцией, единой общенациональной законодательносудебной системой. В Америке же каждый штат имел свою собственную. Теперь труды Стори и других ученых выявили весьма ощутимое единообразие, анализируя судебные решения, вынесенные в разных штатах. Юридическая школа, изобретенная Новой Англией, создала форум для воистину общенациональной правовой системы. Студенты Гарварда, съехавшиеся со всех концов страны, искали общие принципы, выходящие за рамки отдельных штатов. Этот поиск «общеамериканского законодательства» практически и породил его. Таким образом, американская юридическая школа оказала в конечном счете влияние на формирование общенационального мышления, сравнимое с тем, что на протяжении веков оказывали на представителей правящих классов Англии Итон и Хэрроу, Оксфорд и Кембридж.

Основы общего права во многом закрепились и приобрели доминирующее значение в Соединенных Штатах благодаря новаторским работам Стори. Однако общее право попрежнему оставалось в основном правом, интерпретируемым судьей. Трактовка зависела от прецедента, и до опубликования в печати свода судебных решений по коренным правовым вопросам нормы американского общего права не могли прочно установиться. И в этой области сослужила службу Новая Англия, и в частности Массачусетс. На протяжении полувека мнения и взгляды целой плеяды исключительно плодотворно работавших судей — членов верховного суда этого штата утвердили независимый характер, способность к энергичному развитию и верность основополагающим принципам американской правовой системы.

Первым в этом ряду был Теофилиус Парсонс, ставший председателем верховного суда в 1806 году и известный в свое время как «титан юриспруденции». Когда он вступил в должность, штат Массачусетс располагал однимединственным сборником опубликованных судебных решений. Взгляды же Парсонса, выработанные за семь лет пребывания его в должности верховного судьи, нашли отражение в девяти томах, составивших первый монументальный труд по американскому общему праву. Исходя из английских прецедентов, английских доктрин и неписаных массачусетских норм колониального периода, Парсонс составил первый объемный и широко цитируемый свод прецедентов американских. Он представлял собою истинного сына Новой Англии как в своих чувствах к местным обычаям, так и в своем стремлении следовать традициям купечества, особенно в области коммерческого, страхового и морского права. Работу Парсонса продолжил его преемник на посту верховного судьи Айзек Паркер (профессор права в Гарварде в 1816 году и автор первоначального проекта учреждения там юридической школы в 1817 году).

Величайшим судьейзаконотворцем века — и во многом основателем американской правовой системы — стал следующий верховный судья штата Массачусетс, Лэмюел Шоу. Ни в качественном, ни в количественном отношении его труд не имеет себе равных.

Выражаясь словами Леонарда Леви, его биографа, Шоу «приручил английское общее право к повседневным нуждам нашего бытия». За тридцать лет службы верховным судьей (1830 — 1860), Шоу вынес 2200 зарегистрированных протоколами судебных решений, которые охватывали почти все аспекты права и которых хватило бы на двадцать томов. Решения Шоу по сей день широко цитируются там, где живы основы общего права. Мало кому из судей доводилось создать великую правовую систему столь решительно и надолго.

24 августа 1830 года, в тот же день, когда Шоу стал председателем верховного суда штата, прошли первые успешные испытания американского паровоза. Смелая трактовка Шоу положений общего права применительно к нуждам железнодорожного транспорта служит лишь одним примером его готовности реагировать на требование времени. Первые железные дороги создали целый ряд проблем, теперь уже давно забытых, далеко выходивших за рамки средневекового общего права. Так, например, все прежние дефиниции дорог, частных ли, общественных ли, подразумевали наличие путей, по которым каждый, внеся плату, имел право передвигаться на собственных транспортных средствах. Раннее железнодорожное законодательство подразумевало сохранение данного принципа, считая (как припоминал позже Шоу) железную дорогу не чем иным, как «железной магистралью, по которой частным лицам и транспортным компаниям предстояло... провозить свои собственные вагоны и повозки, внося плату корпорации лишь за пользование дорогой». Издревле существовавшие транспортные артели (возчики, например) получали и доставляли груз непосредственно к дверям клиента. Старые нормы общего права возлагали поэтому на перевозчиков ответственность за любую пропажу или порчу перевозимого имущества, до тех пор пока оно не выгружалось по месту доставки. Перевозчиков практически заставляли страховать перевозимый груз, поскольку клиент платил за гарантированную доставку от места отгрузки до места получения. Более того, контингент служащих они держали немногочисленный, травмы служащим особенно не угрожали, а опасностей можно было избежать, руководствуясь собственным здравым смыслом.

К железным же дорогам все эти концепции оказывались неприменимыми. Ясно же: разреши кому попало ездить по железнодорожной колее на собственном транспорте, и хаоса и аварий не оберешься. Да и не могла железная дорога, подобно остальным, извиваться по всей округе. Напротив, полноценно выполнять свои функции она могла, лишь проходя кратчайшим прямым путем. Она обладала известными свойствами природного монополизма как в возможностях использования, так и в требуемых для ее прокладки направлениях. Исходя из необходимости решений вновь возникающих проблем, Шоу предложил важнейшую концепцию, выраженную в «праве государства на принудительное отчуждение частной собственности». Это американское правовое новшество наделяло государство полномочиями выкупать частную собственность для общественного пользования, что включало теперь и сферу действия железных дорог. Таким образом, Шоу признал следующий факт: хотя железнодорожные компании и использовали на дорогах только свой собственный подвижной состав, дороги на практике являлись новым видом общественного транспорта Данная идея легла в основу разработанной Шоу новой индустриальной концепции «предприятий общественного пользования». Шоу также юридически обосновал неприменимость прежних норм ответственности, первоначально разработанных для владельцев фургонов и иных «транспортных средств», к железным дорогам, «где рельсовые пути и конечные пункты доставки привязаны к местности». Отныне железнодорожным компаниям вменялось в обязанность содержать вокзалы и багажные склады для удобства пассажиров. И хотя им попрежнему приходилось проявлять разумную заботу о грузах, страховщиками их они более не являлись. Шоу разработал также правило, регулировавшее отношения между сослуживцами в том плане, что наниматель освобождался от ответственности за травму, полученную при исполнении служебных обязанностей одним его служащим по вине другого. Шоу исходил из того, что в нынешних условиях служащим было виднее, как избежать проявлений халатности со стороны их коллег, чем работодателю. Все эти решения внесли лепту в ускорение строительства и повышение доходности железных дорог.

Когда Шоу лишь заступил на пост председателя верховного суда в 1830 году, торговцы Бостона почувствовали угрозу конкуренции со стороны канала Эри, только что открывшего водный путь из Нью-Йорка на запад страны. Железные дороги переживали период становления, будущее их казалось сомнительным. Предложение о строительстве железной дороги от Бостона к реке Гудзон было охарактеризовано бостонским «Курьером» (27 июня 1827 года) как «предприятие столь же бессмысленное, что и строительство железной дороги от Бостона до Луны». В те дни, как позже вспоминал Шоу, память о «разорительном» для частных граждан Массачусетса помещении капитала в строительство магистралей и каналов «крайне затрудняла новые попытки пробудить у состоятельных лиц доверие к мероприятиям, способным улучшить жизнь страны». Осознавая важность для общества железных дорог, Шоу был преисполнен решимости не дать устаревшему законодательству помешать их развитию. Благодаря пониманию необходимости создать правовые нормы для развития железных дорог Шоу сумел превратить общее право в мощного союзника промышленного развития. Так председатель верховного суда штата Массачусетс Шоу и его коллеги дали стране железнодорожный кодекс.

Величайшим достижением юристов Массачусетса стало их отношение к социальным проблемам с упором на поиск конкретных решений постоянно меняющихся и непредсказуемых проблем, не поступаясь при этом принципами. Они не гнались за абсолютом и не тратили запас мысли на доктринерские дебаты. Однако динамизм права Новой Англии рос благодаря приверженности процедуре и форме. Печатный текст, письменное слово широко использовались для описания, определения и ограничения каждого вносимого изменения. Перемены не могли представлять собой угрозу, коль скоро так пристально наблюдались и технически контролировались.

В Новой Англии проблемы рассматривались по одной, а не все сразу. «Первый гудок паровоза на железной дороге, — вспоминал один из коллег Шоу по верховному суду, — провозгласил революцию в правовых нормах, касающихся залогов и грузопе ревозчиков». Все по порядку! — так можно сформулировать девиз старинного английского общего права и девиз нового американского общего права. Продвигаясь бдительно и творчески от одного дела к другому, общее право обогащалось осторожностью в решении индивидуальных дел, но обеднялось отсутствием наработанных теоретических принципов. Оно было применимо в решении проблем и неприемлемо для их философского обобщения.

Все это сопровождалось неизбежными рассуждениями о всепроницающих принципах, не поддающихся точным дефинициям.

В 1854 году председатель верховного суда Шоу объяснил ход своих мыслей следующим образом:

Ответственность перевозчиков грузов по железным дорогам, основы, точные пределы и ограничения этой ответственности становятся предметами чрезвычайного интереса и важности для общества. Перед нами новый вид транспорта, в одних аспектах схожий с водными перевозками, осуществляемыми судами, лихтерами и канальными баржами, в других — с перевозками фургонами по суше, в ряде же иных аспектов отличающийся и от тех, и от других. Хотя практика эта и нова, закон, определяющий права и обязанности владельцев, грузоотправителей и самих перевозчиков, стар и установлен давно. В том и заключается одно из великих достоинств и преимуществ общего права, что вместо ряда детально разработанных практических уложений, установленных путем позитивных положений и адаптированных к конкретным обстоятельствам конкретных дел, способных устаревать и становиться неприменимыми, когда практика и суть деловых операций, где они применялись ранее, видоизменяются или уходят со сцены совсем, общее право состоит из нескольких широких и всеобъемлющих принципов, основанных на разуме, естественной справедливости и просвещенной политике общества, способных модифицироваться и адаптироваться к обстоятельствам любого конкретного дела, лежащего в их сфере. Эти общие принципы права справедливости и политики доводятся до конкретных точных форм и адаптируются для применения на практике, служащей доказательством их общей обоснованности и приемлемости для всех и — более того — юридическим их выражением... ("Норвей плейнз Ко" против железной дороги Бостон —Мейн, 1, Грей 263).

Всего лишь несколько лет спустя, в период Гражданской войны, подобному подходу к опыту практической деятельности, основанному на нормах общего права, предстояло развиться в целую философию, или, вернее, в американский вариант философии. Имя ему — прагматизм. Оливер Уэнделл Холмсмлад пшй — этот Шоу начала XX столетия — был влиятельным членом маленького бостонского дискуссионного кружка, куда входили Чонси Райт, Чарлз Сандерс Пирс и Уильям Джеймс и которому суждено было сформулировать новые яркие постулаты прагматической философии. Есть основания полагать, что философия прагматизма, собственно говоря, и легла в основу такого правового подхода.

В Новой Англии любили сочетание различных идей. В слове «содружество», как и в определениях «право государства на отчуждение частной собственности» и «предприятия общественного пользования», отражалась вера в сочетание общественных и частных интересов. Старинное пуританское название Массачусетса было закреплено в конституции штата 1780 года и полностью соответствовало характеру общины, в которой жил председатель верховного суда Шоу. Богатство этой общины, будь оно в частной или общественной собственности, какимто образом принадлежало всем. Изначально Массачусетс возник как концессионная торговая компания, все его обитатели были одновременно и гражданами, и пайщиками. И как утверждалось, об этом смешанном его характере не следовало забывать. «Общее благо» в преамбуле массачусетской конституции было понятием куда более расплывчатым, нежели «суверенитет», «права» и вся остальная разменная монета политических теоретиков; смысл же понятия «содружество» приходилось постигать не столько логикой, сколько опытом.

Американцы: Национальный опыт: Пер. с англ. Авт. послеслов. Шестаков В.П.; Коммент. Балдицына П.В. — М.: Изд. группа «Прогресс»—«Литера», 1993. — 624 с.