ИДЕАЛ ЦЕЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА

В то время как развитие европейской культуры шло сложнейшим путем расчленения, специализации и монополизации отдельных направлений человеческих знаний и деятельности, американская культура с момента ее возникновения допускала их совместное развитие. Американская жизнь придала гибкость отношению человека к своим знаниям и самому себе. Это привело к появлению нового, не совсем четко выраженного идеала, к которому должно стремиться образование, — воспитание цельной личности на основе реальной действительности, уходящей глубокими корнямй в колониальную эпоху.

Неопределенность американских общественных классов. Идеалы средневекового образования, если они и оставались лишь идеалами, были по крайней мере определенными. Задолго до основания американских колоний традиционное гуманитарное образование определялось как введение в семь (а не в шесть или восемь) гуманитарных наук. Так складывался учебный процесс свободного человека, то есть гуманитарное образование. С такой же определенностью на всех «высших» университетских факультетах преподавались теология, право и медицина. В американских условиях ни гуманитарное, ни специализированное образование не смогли сохранить свою былую четкость. Когда положение человека неясно и непрочно, как это было в Новом Свете, он не может знать наперед, какой вид образования был бы для него наиболее подходящим. В европейской культуре различие общественного положения определялось различием в овладении тем или иным предметом: гуманитарные науки, принадлежность свободного человека, требовали работы ума, «вспомогательные» науки требовали умения обращаться с материальными предметами. В течение долгого времени это разграничение отделяло науку от техники, и устранение его было чрезвычайно важным для прогресса. Подобным же образом различие между «мыслителями»,с одной стороны, и,с другой — изобретателямипрактиками, которых как только снисходительно ни называли — и «механиками», и «прожектерами», и «авантюристами» от экономики, — было резким и глубоким. Различия, которые в Европе свято почитались и подкреплялись обычаями, законами и словесно, в Америке казались расплывчатыми и искусственными.

Хотя колониальное общество было, без сомнения, гораздо более аристократическим, чем мы привыкли о нем думать, многие обстоятельства мешали четкому определению этой аристократии, за исключением, пожалуй, Южной Каролины, Виргинии и северной части штата Нью-йорк. В колледжах с немногочисленным и постоянно меняющимся преподавательским составом традиционные предметы вводились,как правило, без всякой системы. Появление большого числа разнообразных видов научных степеней, которые давались за самые различные предметы и на самых различных уровнях, еще более спутало традиционные европейские стандарты, и стало непонятно, какой же стандарт следует считать подлинным.

Неясность ролей. Традиционный набор гуманитарных наук, от которого уже начали отходить в Европе, не мог служить раскрепощению человека в Америке. Люди здесь считали весьма трудным готовить себя к той или иной роли, даже к такой, как «гуманитарно образованный человек». Это объяснялось просто тем, что роли еще не были четко определены. Таким образом, в профессиональной сфере никакая традиционная форма обучения не могла понастоящему подготовить человека для выполнения новых задач,стоящих перед американским священнослужителем, врачом, юристом или преподавателем. Там, где эти профессии понимались широко, где почти каждый выступал в роли и врача, и юриста, и учителя, критерии высокого профессионализма были размытыми. Предполагалось, что преуспевающий священник Новой Англии должен быть одновременно и немного врачом, и политическим деятелем, и учителем, и прочее и прочее.

Примечательной в этой связи была новая и более универсальная роль, которую играли женщины в жизни американского общества. Уже в XVIII веке рост влияния средних классов и распространение грамотности привели к улучшению положения в образовании европейских женщин. Несмотря на то что наши сведения довольно отрывочны, факты говорят, что женщины колониальной Америки в отличие от англичанок были более разносторонними, более активными, играли более заметную роль, и в целом их деятельность вне семейного очага была более успешной. Система мелкого домашнего производства, при котором мужчины работали в доме или недалеко от него, давала жене или дочери возможность учиться. В колониальный период было на удивление большое число женщин, занимавшихся работой в типографии или изданием газет, и далеко не все они были вдовами, продолжавшими дело своих мужей. Среди женщин были аптекари и даже врачеватели. На плантациях Юга, особенно для ведения хозяйства, мужу была необходима помощь жены. Уильям Берд в своих секретных дневниках ярко рисует, насколько важна была помощь умелой и энергичной жены. В Новой Англии, где мужьямореплаватели оставляли своих жен на долгие месяцы и годы в одиночестве, женщины успешно занимались торговлей.

Повсеместная нехватка рабочих рук вела к тому, что люди стали меньше обращать внимания на социальные предрассудки. В первые годы существования Новой Англии не считалось из ряда вон выходящим и никто даже не повел бы бровью, если девушка из благородной семьи шла в услужение. Судья Сэмюел Сьюолл писал, что его сестра собиралась стать горничной в одной бостонской семье. После смерти Уильяма Шиффа, помощника сборщика таможенных пошлин в Бостоне, в 1771 году его жена, дочь именитых граждан, с помощью друзей открыла бакалейное дело.

Огромные расстояния, географическая и социальная мобильность, нехватка школ для детей представителей новых классов расширили круг обязанностей женщин, возложив на них ответственность за обучение членов семьи. Возможно, сейчас показалось бы странным, что Коттон Мэзер обучал свою дочь Кэтрин латыни и ивриту. Один из ведущих деятелей Виргинии времен Революции Джордж Уит, под руководством котб рого Джефферсон учился юриспруденции, был известен тем, что «блестяще владел древнегреческим языком, которому его научила мать, когда они жили в глуши». В 1783 году Джефферсон, определяя круг чтения для своей дочери Пэтси, пояснял: литература должна быть «весьма отличной от той, которая, по моему мнению, могла бы быть рекомендована для чтения представительнице женского пола в любой другой стране, но не в Америке. Мне пришлось при определении круга чтения дочери не только учитывать ее индивидуальные особенности, но и смотреть гораздо шире, т.е. представлять ее как потенциальную главу маленькой семьи. Я рассчитал, что в замужестве в четырнадцати случаях к одному ей может попасться болван, и, естественно, в такой ситуации воспитанием детей,скорее всего,будет заниматься она — без чьейлибо помощи и руководствуясь собственными понятиями. К произведениям лучших поэтов и прозаиков я с этой целью добавил определенный объем более серьезной научной литературы».

Даже такое отрывочное свидетельство показывает, что в колониях женщины успешно занимались различными видами деятельности и играли более видную роль в профессиональной и общественной жизни, чем в последующий период вплоть до XX века. Колониальные законы стремились уравнять правовое положение мужчин и женщин. Права замужних женщин, в частности право заниматься бизнесом и право возбуждать дело о разводе, были значительно расширены; в английском обычном праве ничего подобного невозможно было даже представить.

Американские мужчины, как и американские женщины, были в целом менее, чем их европейские собратья, ограничены какимлибо видом деятельности и в силу обстоятельств стали весьма разносторонними. Они были не «универсальными» людьми, но брались за любое дело. Стоящие перед ними задачи и открывающиеся возможности расширяли и разнообразили круг их интересов. «Бизнесмен», а не виртуоз явился прототипом американской многогранной натуры, поскольку при каждой новой возможности американец умело использовал свои способности. «Все жители Новой Англии без исключения, — замечал Тимоти Дуайт в начале XIX века, — если не вмешивается болезнь или какоето несчастье, — люди дела... Здесь считается, что священник должен заниматься спасением паствы, а не забивать себе голову высокими материями, которые в определенном смысле полезны и являются украшением человека, но имеют весьма отдаленное отношение к главной цели... Священники Новой Англии очень редко располагают достаточно обширными библиотеками, которые могли бы помочь им с образованием».!! в других профессиях, требующих специальных знаний, о людях судили не столько по тому, хорошо ли они знают свой предмет, сколько по тому, как они применяют свои знания на деле. Преподаватели колледжей рассматривались скорее как посредники при получении образования, а не как носители мудрости; они прежде всего были «учителями». Как только женщины начинали осознавать новые задачи и возможности, они прежде всего уделяли особое внимание практическому результату своей деятельности; им приходилось делать самую разную работу. Традиционные представления о предназначении женщины роли не играли.

На почве упущенных и использованных возможностей колониальной Америки в умах американцев появилось убеждение, что знания, как и сам Новый Свет, еще только предстоит открывать. Английские руководства, наподобие книги Брэтуэйта «Английский джентльмен», рекомендовали людям, относящим себя к джентльменам, никоим образом не выглядеть слишком умелыми (будь то танцы, фехтование, начитанность или сочинительство), чтобы не показалось, что они вынуждены изза отсутствия состояния зарабатывать себе на жизнь, как простые ремесленники. В первые годы существования Виргинии так называемые джентльмены старались себя сдерживать изза боязни показаться слишком опытными, но это длилось недолго; бессмысленное джентльменство пришлось не по нутру Америке. Здесь приветствовались все умельцы, за исключением педантов и монополистов.

Америка не выражала особого энтузиазма по отношению к людям с глубоким, независимым и «безупречным» интеллектом. Всеобщий страх перед всякой экзотикой и китайской грамотой, перед властью разума, способной возвысить человека над другими людьми, породил веру американцев в «божественную ус редненность», в веру, которая могла возникнуть только в американских условиях. Кревкер заметил по поводу одного им мигранта,приехавшего в Америку в 1782 году: «Он не найдет там, как здесь в Европе, многочисленного общества, где все забито людьми; он не почувствует этого постоянного столкновения сторон, этой трудности начинания, этих распрей, в результате которых калечатся судьбы людей. В Америке есть место для каждого; есть ли у него какойлибо талант или усердие? Он употребит его для того, чтобы обеспечить себе средства к существованию^ преуспеет в этом».

Американцы: Колониальный опыт: Пер. с англ. /Под общ. ред. и с коммент. В. Т. Олейника; послеслов. В. П. Шестакова. — М.: Изд. группа «Прогресс»—«Литера», 1993. —480 с.