ЖЕСТОКИЙ ГОД, или Хроника противостояния

17 ИЮЛЯ 1942 г. БРОНИРОВАННЫЙ АВАНГАРД нацеленной на Сталинград 6-й армии вермахта был встречен огнем отрядов 62-й армии. Боевые столкновения наших подразделений с противником отмечались в тот день и на некоторых других участках только что образованного Сталинградского фронта. 17 июля и стало отправной точкой оборонительной эпопеи одного из величайших в истории войн сражения – битвы на Волге.

Стоит отметить, что о тех боях, высочайших по напряжению и ответственности, невероятных испытаниях, выпавших на долю защитников Сталинграда до знаменитого контрнаступления, их беспримерном мужестве, стойкости в отечественной историографии сказано весьма скупо. Как, впрочем, далеко не в полной мере освещены и боевые действия Красной Армии за весь 1942 год. Дозированный метод отражения в летописи Великой Отечественной войны, пожалуй, самого драматичного его периода, конечно же, имеет свои причины. Прежде всего отметим, что по результативности боевых действий Красной Армии 1942 год находится как бы в тени двух поистине судьбоносных побед наших войск: под Москвой в декабре 1941 года и в Сталинграде в феврале 1943 года. Впрочем, существенное влияние оказывает и другой фактор – 1942 год, особенно его летний период, для Красной Армии сложился крайне неудачно. Достаточно вспомнить трагедию советских войск в Крыму, под Харьковом, тяжелейшее положение на южном направлении, в районе Кавказа. Поразительно, но факт. На черном фоне катастроф, неоднократно потрясавших Красную Армию с начала мая, невероятным кажется то, что по всем расчетам Ставки Верховного Главнокомандования 1942 год должен был закончиться полным разгромом немецко-фашистских войск. То есть нашей победой.

О победоносном настрое высшего советского военного командования наглядно свидетельствует директивное письмо Ставки военным советам фронтов и армий от 10 января 1942 г. В нем, в частности, указывалось:

«Гнать их (немецко-фашистские войска – авт.) на Запад без остановки, заставить их израсходовать резервы еще до весны, когда у нас будут новые боевые резервы, а у немцев не будет больше резервов, и обеспечить, таким образом, полный разгром гитлеровских войск в 1942 г.»

Данное требование не только содержит в себе пропагандистские элементы, присущие почти всем официальным документам военных лет, но по сути представляет собой самый настоящий боевой приказ, нацеливающий войска на эффективное выполнение уже поставленной задачи. Дело в том, что еще в декабре 1941 года, оценив обстановку на фронте, Ставка приняла решение начать наступление на трех стратегических направлениях.

В частности, войскам Ленинградского, Волховского и правого крыла Северо-Западного фронтов при содействии Балтийского флота предписывалось разгромить главные силы группы армий «Север» и ликвидировать блокаду Ленинграда. Калининский и Западный фронты должны были во взаимодействии со смежными армиями Северо-Западного и Брянского фронтов окружить и разгромить главные силы группы армий «Центр».

Южный и Юго-Западный фронты получили задачу нанести поражение группе армий «Юг» и освободить Донбасс.

Кавказскому фронту и Черноморскому флоту предстояло очистить Крым.

Безусловно, планы столь впечатляющих действий наших войск практически на всем протяжении советско-германского фронта были связаны с разгромом противника под Москвой, успехами под Ростовом и Тихвином. Стремясь как можно эффективнее использовать благоприятный момент, Ставка и приняла решение сделать все возможное для развития успеха, нанося по врагу сокрушительные удары на трех важнейших стратегических направлениях. Бесспорно и то, что принимая такое решение, в Ставке всерьез считали Красную Армию на тот момент уже сильнее вермахта. Победоносный настрой Центра, как, впрочем, и войск, находящихся под впечатлением сокрушительного поражения немцев под Москвой, подкреплялся и благоприятно складывающимся для СССР международным положением, усилением антигитлеровской коалиции и, конечно же, чуть ли не клятвенными обещаниями союзников открыть второй фронт именно в 1942 году.

Примечательно, что веру в скорую победу над врагом вселяли и первые успехи общего наступления. Например, на старорусском направлении войска Северо-Западного фронта нанесли крупное поражение 16-й армии немцев, разгромив три и окружив семь ее дивизий под Демянском. Ценой огромных усилий наступавшим на западном направлении советским войскам удалось отбросить врага на витебском направлении на 250 км, на гжатском и юхнов-ском – на 80-100, а в направлении Ро-славля – почти на 150 км. И все же, как показали дальнейшие события, утверждая о скорой победе, о том, что к весне 1942 года Германия израсходует все свои резервы, Ставка сильно просчиталась. А переоценка собственных возможностей и недооценка боевой мощи противника, как известно, приводят к печальным последствиям.

В частности, в ходе общего наступления Красной Армии зимой 1941-1942 гг., которое закончилось в апреле 1942 года, нашим войскам не удалось разгромить полностью ни одну из главных немецко-фашистских группировок. Операции, проводившиеся с этой целью на всех направлениях, оказались незавершенными. Не стоит забывать и о том, что в ходе нанесения по врагу так называемых «трех сталинских ударов» Красная Армия понесла большие потери в живой силе, технике и вооружении, ее войска оказались до предела измотанными. То есть, уже к весне 1942 года было совершенно очевидно – до обещанной Ставкой победы над Германией еще далеко.

Эффект «сталинских ударов»

Принято считать, что именно решение Ставки о наступлении на трех стратегических направлениях и явилось главной причиной того тяжелого положения, в котором Красная Армия оказалась в 1942 году и которое еще больше усугубил просчет высшего военного командования в определении замысла противника на летний период. Примечательно, что данная оценка впервые была озвучена историками сразу же после известных событий, связанных с разоблачением культа личности И. Сталина и обнародования потерь Советского Союза в минувшей войне. Именно тогда впервые стала звучать жесткая критика в адрес бывшего Верховного Главнокомандующего и подчиненной ему Ставки за все провалы и потери в Великой Отечественной войне.

Безусловно, в той критике было немало горькой правды и в отношении просчетов Сталина, и в плане ошибок Ставки. Особенно в первые месяцы войны. Но что касается конкретного решения, нацеливающего войска на развитие успеха под Москвой, тут, как говорится, критика весьма спорна.

Она все послевоенные десятилетия звучит как бы по инерции, в тоне, который был задан еще в хрущевские времена. А между тем, оценивая ситуацию того периода, отчетливо понимаешь, что, принимая решение об общем наступлении Красной Армии, Ставка с военной точки зрения поступила абсолютно верно. Преследовать отступающего врага, бить по его дрогнувшим флангам, испытывать на прочность остальные участки фронта – залог любой победы.

Более того, после сокрушительного поражения немцев под Москвой Ставка обязана была продолжать наступление. Именно благодаря этому наступлению, в котором принимали участие девять фронтов и три флота, Красная Армия, несмотря на некоторые неудачи, сумела отбросить гитлеровские войска на 50-100 км. За четыре месяца непрерывных боев было разгромлено до 50 дивизий врага, полностью очищены от оккупантов Московская, Тульская области, оккупированные территории Рязанской области, а также многие районы семи областей и Керченский полуостров Крыма. По сведениям германского генерального штаба, сухопутные войска Германии за это время потеряли свыше 400 тыс. солдат и офицеров. Другое дело, что для достижения более высоких целей, таких как, например, «гнать их на Запад без остановки», Красная Армия на тот период была просто не готова. Более того, для реализации поставленных в уже известном директивном письме Ставки на 1942 год задач Советским Вооруженным Силам требовались дополнительные значительные силы и средства.

Между тем соотношение сил на советско-германском фронте к 1 января 1942 г. в пехоте и артиллерии было почти равным, лишь в танках и авиации наши войска имели превосходство. Не обладали существенным превосходством советские войска и на направлениях планируемого наступления, так как силы и средства были равномерно распределены по всем фронтам. Впрочем, на некоторых его участках статистика свидетельствовала о нашем превосходстве. В частности, на западном направлении у нас было больше танков. Зато на юго-западном направлении противник превосходил нас в артиллерии, особенно противотанковой.

В этой связи важно напомнить, что в начале 1942 года на советско-германском фронте находилось 182 гитлеровские дивизии, а также 25 бригад. Кроме того, восемь дивизий и шесть бригад составляли резерв командования сухопутных войск. Безусловно, для того, чтобы одержать над противником победу, нашим войскам требовалось большое превосходство, которого у нас и не было. Впрочем, не хватало и многого другого, так необходимого для достижения успеха.

Да, эффективность перестройки нашей экономики на военный лад в условиях, когда враг быстро продвигался в глубь страны, а Красная Армия несла огромные потери в живой силе, технике и вооружении, потрясает воображение.

Но вместе с тем стоит заметить, что из имевшихся на 22 июня 1941 г. 22,6 тыс. танков к концу года осталось всего 2100, из 20 тыс. боевых самолетов – 2100, из 112,8 тыс. орудий и минометов – всего около 12,8 тыс., из свыше 7 млн. винтовок и карабинов – лишь чуть более 2 млн. Данная статистика высвечивает одну из серьезнейших причин неудач Красной Армии в начале 1942 года.

Впрочем, на темпах нашего наступления отрицательно сказывалась не только нехватка необходимого количества техники, оружия и боеприпасов. Силу ударов войск ослабляло отсутствие крупных механизированных и танковых соединений. Нельзя не сказать и о том, что советское военное командование не имело еще опыта проведения столь крупных наступательных операций.

Все эти и другие недостатки – в числе причин неудач Красной Армии летом 1942 года, главная вина за которые опять же рядом «экспертов» возлагается на Ставку, якобы не сумевшую точно узнать предстоящие действия противника.

Да, просчет, так сказать, имел место. Еще в марте наши разведорганы информировали Ставку о том, что решающий удар летом гитлеровцы нанесут не на ожидаемом Москвой центральном направлении, а на Юге. К этому времени Ставка уже приняла решение о стратегической обороне, в ходе которой планировалось вести активные действия, сорвать удар противника и затем, нанеся ему поражение, создать благоприятные условия для перехода Красной Армии в решительное наступление. При этом, игнорируя данные разведки, Ставка всемерно укрепляла центральный участок, считая, что летом враг обязательно попытается взять Москву.

На первый взгляд, Ставка и впрямь допустила серьезную ошибку. Но не стоит повторять уже ставшей трафаретной оценку действиям Центра. Во-первых, считая, что основные военные события с началом лета развернутся вокруг Москвы, Ставка учитывала мнения большинства командующих фронтами. Следовательно, ответственность за просчет лежит и на них.

Во-вторых, укрепляя центральный участок, Ставка одновременно усиливала и войска Брянского фронта, прикрывавшие орловско-тульское и курско-воронежское направления.

В-третьих, ожесточенные сражения летом 1942 года на центральном направлении, в частности, под Воронежем подтверждают правильность ее действий. В случае малейшей удачи противника, при его организованности и мобильности он вполне мог за считанные сутки оказаться на подступах к Москве. И странно, что увлекшись критикой просчетов высшего советского военного командования, «копанием» ошибок в работе Генерального штаба, в деятельности Ставки, отечественные историки почему-то обходили и обходят сегодня молчанием коренную причину всех наших неудач в минувшей войне, в том числе и катастроф Красной Армии летом 1942 года – боевую мощь германских вооруженных сил.

Анатомия катастроф

Ненавидя врага, помни о его силе. После разгрома немцев под Москвой в Ставке эту древнюю заповедь, похоже, запамятовали. Отсюда и расчеты на скорую победу.

Как известно, в столице «третьего рейха» крах «молниеносной войны» вызвал серьезное беспокойство. Вместе с тем, из случившегося под Москвой в Берлине были сделаны серьезные выводы. В частности, фюрер снял с занимаемых постов около 40 генералов, в том числе и главкома сухопутными войсками фельдмаршала Гальдера, и сам занял эту должность. Стремясь усилить свои войска на Востоке, гитлеровское военное командование с декабря 1941 по апрель 1942 года направило туда около 800 тыс. чел. маршевого пополнения, а для укрепления непосредственно действующих войск – 39 дивизий и шесть бригад.

А главное, высшее военное руководство фашистской Германии поняло – в России нужно воевать не так, как в Европе, где утром вермахт брал одну страну, а вечером уже праздновал победу над другой. А заодно следовало менять тактику и стратегию в отношении русских, стремясь в 1942 году победно закончить войну с СССР.

В результате предпринятых мер к маю 1942 года немецкая армия на советско-германском фронте насчитывала 5388 тыс. человек. Кроме того, около миллиона солдат и офицеров было в войсках союзников Германии. Противник имел 3230 танков и штурмовых орудий, 3395 боевых самолетов, 56940 орудий и минометов.

Главный удар Берлин действительно нанес на южном участке фронта. Цель – советская нефть, ускорение вступления Турции в войну против СССР. А затем, проведя перегруппировку войск, – решающий удар по Москве. До наступления на Кавказ германское командование решило осуществить ряд наступательных операций: в Крыму, под Ленинградом и Новгородом, на севере, рассчитывая овладеть Мурманской железной дорогой и тем самым лишить Советский Союз внешних связей через Северный морской путь. На первый взгляд, весьма внушительно выглядела к 1 мая 1942 г. и Советская действующая армия, насчитывающая 5534,5 тыс. чел. В войсках к этому времени находилось 4959 танков, 40798 орудий и минометов (без учета 50-мм минометов) и 2480 самолетов. Но за этой внушительностью скрывалось множество проблем, остро дающих о себе знать. Прежде всего, это проблемы, связанные с боевой подготовкой войск, повышением ответственности командного состава, укреплением дисциплины и организованности в частях и подразделениях.

О наличии массы проблем наглядно свидетельствуют директивы, приказы, приказания и распоряжения Генерального штаба. В документах Генштаба преобладают требования, нацеленные на повышение ответственности, бдительности, укрепление дисциплины. Вот один из таких документов, наглядно отражающих отношение должностных лиц к выполнению своих прямых обязанностей в боевых условиях. Документ, датированный 20 апреля 1942 г., адресован начальнику штаба Волховского фронта.

«…Генеральному штабу известно о целом ряде недостатков в частях Волховского фронта, которые продолжают иметь место и отрицательно влияют на ход боевых действий. Главнейшие из этих недостатков следующие:

1. Боевые распоряжения до войск доводятся поздно, и части не успевают вовремя приступить к выполнению боевых задач. Взаимодействие артиллерии и авиации с пехотой организуется очень плохо. Имели место случаи, когда артиллерия расходовала тысячи снарядов на подготовку наступления, а пехота в атаку после этого не шла.

2. Разведка противника организуется и проводится плохо. Командирской разведки системы обороны противника почти не ведется… Агентурная разведка как на фронте, так и в армиях поставлена плохо.

3. Управление боем в звене «полк – батальон» в процессе наступления отсутствует… Вследствие этого посланные в наступление подразделения, предоставленные сами себе, подчас не выполняют поставленных им задач.

4. Занятые населенные пункты закрепляются плохо, в результате чего противник контратаками легко выбивает наши подразделения из занятых населенных пунктов.

Оборона организована плохо. 225 сд занимает оборону на одном и том же рубеже больше шести месяцев, а настоящих окопов в частях этой дивизии до сего времени не сделано. Огневые средства в частях (пулеметы, минометы) расставлены тактически неграмотно, взаимодействия огневых точек между собой нет, стрелковых карточек нет, огневых рубежей не намечено, ориентиров тоже нет.

Все эти безобразные примеры имеют место потому, что средний и младший командный состав этой дивизии своим делом не занимался, а старшие начальники не проверяли его и не требовали с него…»

К сожалению, подобные недостатки и промахи были и в войсках других фронтов. Именно с такими изъянами Генштаб боролся всеми доступными ему средствами. Поразительно, но факт: из Центра в войска шли указания, как организовывать оборону, проводить инженерные работы, расставлять на аэродромах самолеты, нести службу боевого охранения и т.д. Поразительно потому, что все эти вопросы должны были решаться на местах должностными лицами штабов армий и фронтов. Что скрывать, не всегда получалось так, как этого хотел, как требовал Генштаб, как планировала, добивалась Ставка.

Вспомним, к примеру, трагедию наших войск в Крыму. Еще в апреле Cтавка приказала командованию фронта, проводя наступательные действия, создавать и прочную оборону. Однако это указание не было выполнено. Как впрочем, и другие важнейшие указания Центра. Крымский фронт оказался не готовым к отражению наступления противника. Командование с началом первых дней боев потеряло управление войсками. Хотя в расположении фронта находилось несколько сот самолетов, отход наших частей не прикрывался с воздуха, и они оказались беззащитными от ударов немецкой авиации. В течение мая наши потери составили около 180 тыс. чел. Противник захватил почти всю боевую технику и тяжелое вооружение и в дальнейшем использовал их против защитников Севастополя.

Не только по вине Ставки наши войска понесли тяжелые потери и под Харьковом в мае 1942 года. Ведь Ставка дважды отклоняла предложения командования юго-западного направления о проведении наступления ввиду отсутствия достаточных сил резерва, нужных для усиления наступления. И только личные обращения главкома направления Маршала Советского Союза С. Тимошенко и члена Военного совета Н. Хрущева к Сталину с просьбой утвердить план наступления привели в действие наши войска, которые вскоре оказались в смертельном кольце окружения.

Катастрофы Красной Армии летом 1942 года, в том числе и под Воронежем, в Донбассе, нужно рассматривать не только как следствие слабости наших войск, но и как показатель превосходства противника, сумевшего овладеть стратегической инициативой.

Впрочем, истинное положение Красной Армии летом 1942 года жестко отражено в приказе Народного комиссара обороны Союза ССР от 28 июля 1942 г. № 227 «О принятии мер по укреплению порядка и повышении дисциплины в войсках». Вот лишь некоторые фрагменты из этого документа:

«Враг бросает на фронт все новые силы…». «Мы потеряли более 70 миллионов населения….». «У нас нет уже теперь преобладания над немцами ни в людских резервах, ни в запасах хлеба…». «Наша Родина переживает тяжелые дни…». Обнаженная правда, горькие признания и призыв: «Ни шагу назад!»

За последние годы данный документ стараниями новоявленных авторов так называемой «новой правды» о войне превратился в некий черный символ жестокости высшего советского военного командования по отношению к личному составу Красной Армии. Спекулируя на требовании приказа «железной рукой» ликвидировать панические настроения, «отступательную» пропаганду, на появление в войсках штрафных батальонов и рот, заградительных отрядов, критики тем самым очерняют подвиги советских воинов, которые, по их мнению, совершались под страхом наказания. Замалчивается и главное – приказ № 227 сыграл колоссальную мобилизующую роль в повышении боеготовности наших войск, в достижении нашей победы.

Вместе с тем стоит отметить, что именно летом 1942 года в ожесточенных сражениях, в тяжелейших испытаниях, преодолевая невероятные трудности, подавляя в себе возникший после череды неудач «синдром пораженчества», Красная Армия постигла важные уроки будущих побед. И одним из таких уроков стала оборона Сталинграда.

Плацдармы мужества

Июль 1942 года. Отступавшие войска Юго-Западного и Южного фронтов не в силах сдерживать натиск рвущегося к Волге противника. В их тылу Ставка срочно разворачивает три армии, которые входят в созданный 12 июля Сталинградский фронт. Спустя считанные дни тыл становится линией переднего края. К 20 июля Сталинградский фронт располагал 38 дивизиями. Из них только 18 были укомплектованы, шесть имели от 2,5 до 4 тыс. чел. (то есть от 25 до 40% штатного состава), а 14 дивизий вообще оказались небоеспособными, так как насчитывали от 300 до 1000 чел. каждая.

Ставка принимает меры к укреплению фронта, который оборонял полосу до 530 км. Перед его войсками стоит задача – принять на себя удар главных сил врага и не допустить его прорыва к Волге. И они приняли этот удар! Спешно сформированные, недоукомплектованные, не прошедшие боевое слаживание, плохо вооруженные полки и дивизии Сталинградского фронта встали на пути одной из самых боеспособных армий Германии – 6-й, прошедшей победным маршем по Чехословакии, Польше, Бельгии, Югославии, Украине.

Стойкость советских воинов сломала планы гитлеровского командования, рассчитывавшего взять Сталинград силами только одной армии генерала Паулюса. Вскоре ей на помощь были переданы из группы армий «А» и из-под Воронежа пять пехотных, три танковые и две моторизованные дивизии. В результате к 23 июля в полосе Сталинградского фронта противник насчитывал 250 тыс. солдат и офицеров, имел около 740 танков, до 7500 орудий и минометов, 1200 боевых самолетов.

В советских же войсках насчитывалось 187 тыс. чел., имелось 360 танков, почти 7900 орудий и минометов, 337 самолетов. Но даже имея значительное превосходство, противник не мог пробиться к Волге. С трудом решал стоящие перед ним задачи генерал Паулюс и тогда, когда в очередной раз получил подкрепление: с Кавказа – 4-ю танковую армию, из резерва – 8-ю итальянскую и 3-ю румынскую армии.

Оборонявшиеся проявляли массовый героизм и высочайшее мужество. К примеру, в районе Клетской четверо бронебойщиков 33-й гв. дивизии 62-й армии П. Болото, И. Алейников, Ф. Беляков и В. Самойлов вступили в бой с 30 немецкими танками, уничтожив половину из них.

Беспримерное мужество в ожесточенных боях проявили бойцы 40-й гв. дивизии во главе с младшим лейтенантом В. Кочетковым. Когда кончились боеприпасы, они со связками гранат бросились под вражеские танки. 6 августа героический подвиг совершил летчик 268-й истребительной авиадивизии М. Баранов. Возглавляя четверку истребителей, он самоотверженно вел бой против 25 самолетов противника, сбив четыре из них. Донская и приволжская степи, городские улицы для советских воинов стали плацдармами мужества.

Да, сдерживать натиск врага было нелегко. Да, мы несли большие потери. К примеру, 18-я стрелковая дивизия 4-й танковой армии за две недели августовских боев потеряла почти 80% личного состава.

Огромные потери были и среди гражданского населения. В частности, 23 августа немецко-фашистские войска прорвались к Волге севернее Сталинграда. В этот же день авиация противника подвергла город варварской бомбардировке, совершив около 2 тыс. самолето-вылетов. В результате погибло свыше 40 тыс. жителей, более 150 тыс. получили ранения, начались массовые пожары. Из разрушенных нефтехранилищ горящая нефть вытекла в Волгу, поджигая пароходы, баржи, пристани.

Еще более ожесточенный характер бои приняли в сентябре. К исходу 12 сентября противник оказался у стен тракторного завода, в считанных километрах от центра города. Спустя сутки, немцы начинают штурм Мамаева кургана. Вступившая с ходу в бой 13-я дивизия генерала А. Родимцева вытесняет врага из города. Из рук в руки неоднократно переходит железнодорожный вокзал. Обессилевшая в предыдущих боях, 62-я армия насчитывает всего 50 тыс. чел. против 170 тыс. солдат и офицеров противника.

И все же город держался. Держался благодаря мужеству и стойкости его защитников. Таких, как, например, бойцы 1077-го зенитного полка, за один день уничтожившие 70 танков и несколько самолетов врага, личного состава других дивизий, частей НКВД, тысяч ополченцев. Стоит отметить, что при всех неимоверных трудностях, выпавших на долю защитников Сталинграда, они не только оборонялись, отступали, но и наносили контрудары. В частности, в ходе Усть-Хоперской операции участвовавшие в ней войска 63-й и 21-й армий вели наступательные бои до 30 августа.

«Со всей ответственностью заявляю, – писал Маршал Советского Союза Г. Жуков, – что если бы не было настойчивых контрударов Сталинградского фронта, систематических ударов авиации, то, возможно, Сталинграду пришлось бы еще хуже».

В результате тех контрударов были захвачены важнейшие плацдармы, которые наши войска прочно удерживали, и с которых 19 ноября 1942 г. после 144 суток оборонительного сражения началось решительное историческое контрнаступление Красной Армии под Сталинградом.

Красная Армия не смогла выполнить указание Ставки – закончить 1942 год победой над врагом. Но именно в том отчаянно трудном для нее году она сумела решить две важнейшие задачи: доказала всему миру, что ее успех под Москвой не был случайным, и выстояла в смертельном гигантском многомесячном поединке с вермахтом. Выстояла, чтобы уже больше не терпеть поражений. И исходным рубежом будущих побед для нее явился Сталинград.