М.М. СИРОТИНСКАЯ Политические институты США в оценке французских современников, 1830-1840-е годы

По мнению французского историка Ж.-Б. Дюрозеля, именно во Франции “можно встретить наиболее замечательных исследователей американской действительности”. К сходному выводу пришел и американский исследователь Д. Страусс. Как он считает, французы высказывали “наиболее интересные и полезные” критические суждения о США . Это можно объяснить традиционными торгово-экономическими, научными, культурными связями двух стран в конце XVIII-XIX вв., той особой ролью, которую сыграла Франция в становлении североамериканского государства, определенной близостью идей Американской и Французской революций . Революция 1830 г. и, особенно, Вторая республика во Франции (1848-1852) повысили внимание французских современников к политическим институтам Соединенных Штатов.

В начале 30-х годов XIX в. французские парламентарии наиболее часто ссылались на опыт Северной Америки в связи с обсуждением вопроса об отмене статьи 23 конституционной Хартии 1830 г. о формировании палаты пэров по наследственному признаку . В конце 1840-х годов этот опыт оказывал определенное влияние как на французских политических деятелей, в частности в период подготовки конституции Французской республики (новая конституция Франции была принята в ноябре 1848 г.), так и на публицистов, писателей, ученых. В это время широко публиковалась конституция США. В 1850 г. появилось 13-е издание труда французского историка А. Токвиля “Демократия в Америке”. Американский пример косвенным образом (понятно, что “насаждать” и копировать политические институты США во Франции не предполагалось) фигурировал в качестве одной из тем при дебатах в Учредительном собрании Франции . В середине XIX в. наибольшее число ссылок на опыт заатлантической республики можно встретить в высказываниях членов конституционной комиссии и депутатов Учредительного собрания, касавшихся проблем структуры законодательной власти и функций исполнительной власти.

С известной долей условности можно утверждать, что среди французов наметилось два подхода к рассмотрению места и роли США в современном им мире и в будущем, к американской конституционно-политической модели. Прежде всего это взгляд на Соединенные Штаты как на страну особого политического развития, мысль о применимости американского политического опыта лишь в условиях Западного полушария.

В 1830-е годы наиболее решительным сторонником данной концепции был известный французский государственный деятель, историк Франсуа Гизо. Постоянно подчеркивая, что республиканская форма правления “совершенно не подходит для Франции”, что характеру французского народа соответствует конституционная монархия, Гизо в своей речи в палате депутатов 12 марта 1834 г. прямо заявил: “Политическое устройство США - это прекрасная форма правления для США, в тех обстоятельствах, в которых данное общество оказалось при своем рождении” . Эта мысль проводилась Гизо также при оценке характера Американской революции и роли в ней Дж. Вашингтона. Гизо обращал особое внимание на “исключительную ситуацию (situation sans exem- ple)”, “чрезвычайно благоприятные обстоятельства”, в которых оказалась североамериканская республика с момента своего рождения: “США были новым обществом, не подвергшимся бурным трансформациям ...которые не несли бремени прошлого”, в американском обществе существовало почти полное согласие относительно республиканской формы правления, США пользовались благоприятной географической ситуацией. Историк выражал сомнение в том, что, “несмотря на все эти преимущества, если бы она (республиканская форма правления. - М.С.) была перенесена в наше полушарие”, она смогла бы длительное время существовать и успешно функционировать .

18 ноября 1830 г. префект Сены Одилон Барро, выступая в ратуше перед американской делегацией, пришедшей от имени жителей Филадельфии поздравить парижан по случаю “успешной” революции, положительно отзывался об “основанном на разуме и здравом смысле” политическом устройстве США, к которому “наша старушка Европа с трудом приближается”. Но он выразил твердое мнение о том, что американский опыт не применим к условиям Франции . В июльские дни 1830 г. Барро приложил немало усилий, чтобы убедить Лафайета, “героя Старого и Нового Света” с его еще свежими воспоминаниями о “необыкновенной свободе и великом богатстве” США, коими они “были обязаны своим республиканским институтам”, в необходимости установления конституционной монархии. Такая форма правления, с его точки зрения, диктуется прежде всего географическим положением Франции . В июле 1851 г., высказываясь в парламенте против двухпалатного законодательного органа и против выборности главы исполнительной власти, Барро акцентировал внимание на различиях путей политического развития французской и североамериканской республик .

В октябре 1831 г. французский государственный деятель, историк Луи Адольф Тьер также ссылался на особые условия США. Его взгляды на политическую систему США не отличались последовательностью. Так, в октябре 1831 г., выступая в палате депутатов за необходимость сохранения наследственного звания члена палаты пэров, Тьер заявил, что “без наследственной палаты пэров нам не понадобятся столетия, чтобы прийти к конституции США”. В конституционно-политическом механизме США у него вызывал неприятие принцип выборности верхней палаты законодательного органа и, в особенности, главы исполнительной власти. “Чтобы быть последовательными, мы вынуждены будем сделать исполнительную власть выборной”, что совершенно неприемлемо для Франции. Как он утверждал, “речь не идет о том, чтобы довести систему до абсурда, приведя ее к конституции США”. Тьер защищал “проверенную” английскую политическую модель в противовес “выборной” американской . Вместе с тем в 1848 г., он говорил об американском обществе как о “наиболее демократическом обществе на земле” и о США как о стране, где существует наибольшая свобода .

Гюстав Бомон - друг Токвиля и его спутник в путешествии по Америке в мае 1831 - феврале 1832 г., в своих письмах родным из США также подчеркивал уникальность американского общества, которое, с его точки зрения, “не имеет аналогов”, “идет собственным путем”, отмечал “особенное положение” Соединенных Штатов. Он приходил к выводу о “невозможности практического функционирования их политических институтов” во Франции.

Известный экономист, политический и государственный деятель Франции Леон Фоше (орлеанист, затем бонапартист, в дальнейшем участник подготовки закона от 31 мая 1850 г., отменившего в стране всеобщее избирательное право) при обсуждении проекта конституции в 1848 г. пытался показать недопустимость введения во Франции всеобщего, прямого избирательного права. По его мнению, “наши (французов. - М.С.) нравы монархические”, “у нас представительная система не пустила глубокие корни”. В августе 1848 г. Фоше подчеркивал “издержки” свободы прессы в США .

Легитимист граф д’Арлинкур в 1848 г. в своей многократно переиздававшейся брошюре высмеивал идею о возможности успешного перенесения американских институтов на “монархическую почву Франции” .

В начале 1830-х годов орлеанистская газета “Journal des debats” неоднократно повторяла тезис о приверженности Франции монархической форме правления. Автор одной из статей бросал вызов Лафайету, высмеивая идею “республиканского короля” или “королевской демократии”, “монархии с антимонархическими институтами” . Редакция газеты, признавая преимущества республиканских институтов для некоторых стран, в том числе для США, отрицала их применимость к условиям Франции .

В начале 1830-х годов чувствовалась некоторая предубежденность журнала “Revue britannique” в отношении политической системы заокеанской республики, американских нравов. Значительное влияние на французское и американское общественное мнение оказали пространные статьи основателя и директора “Revue britannique” C.-JL Солнье о государственных расходах США и Франции. После революции 1830 г. Солнье был также префектом полиции и, несомненно, отражал правительственную точку зрения . Его материалы призваны были опровергнуть заключения маркиза Лафайета об американском правительстве, как о “недорогом”, и продемонстрировать, что монархическая форма правления обходится дешевле республиканской. Вопреки заверениям Солнье в противном, они бросали тень и на американские политические институты. По его словам, США находятся в особых условиях, “перенесенные в Европу, североамериканские институты функционировали бы совершенно иначе” .

“Revue britannique” обращался и к английским изданиям, в частности к крупным, влиятельным журналам “Quarterly Review” и “Edinburgh Review”, которые постоянно публиковали - без указания автора - серьезные статьи-размышления об увидевших свет книгах европейских путешественников в Америку.

В 1830-е - начале 1840-х годов журнал “Quarterly Review”, орган партии тори, усматривал в политических институтах США главную причину недостатков американцев. Источником всех их бед журнал считал “тираническую”, “деспотичную” демократию, опиравшуюся на всеобщее избирательное право, принцип выборности, подчинявшую состоятельных граждан “власти толпы”. Один из авторов употреблял даже такое выражение, как “миазмы демократии” .

В рецензии на книги ряда английских путешественников в Новый Свет автор с раздражением писал: “Мы уже пресытились абсурдными похвалами этих республиканских институтов, которые затмевают... всю славу Европы”. Наибольшее возмущение вызывали у автора, как он заявлял, “не эти глупые высказывания радикальных изданий”, а то, что “Америка и ее институты... очень часто... представляются как объект для подражания” в Англии. Он высказывался против проведения каких-либо сравнений политического развития Великобритании и США и акцентировал внимание на различиях двух стран .

В этом смысле показательно, что “Revue britannique” по существу одобрил позицию журнала “Quarterly Review” в отношении политической системы США. В 1832 г. на его страницах была напечатана статья “Параллель между Англией и Соединенными Штатами Северной Америки” из “Quarterly Review”. Ее автор с возмущением отзывался о сторонниках “определенной политической школы” в Англии, “восхищавшихся” конституцией США, республиканской формой правления, которая, по их убеждению, должна затмить “всю славу Европы”, “оставить далеко позади себя наши бедные европейские монархии” .

Английский журнал “Edinburgh Review” в целом был настроен гораздо более лояльно, чем “Quarterly Review”, к американской политической модели. В одной из статей в журнале (октябрь 1840 г.) британский публицист, рецензируя книгу Токвиля “Демократия в Америке”, кстати, высоко им оцененную, в конечном итоге проводил параллели в политическом развитии США и Европы, в частности Англии. Он по существу соглашался с Токвилем в том, что общество движется к демократии, причем последнюю он, вслед за Токвилем, понимал не только как форму политического устройства, но и как общественный строй .

“Revue britannique” выразил решительное несогласие с основными выводами британского публициста. Автор статьи “Прогресс, особенности и будущее демократии в Европе и в США” пытался опровергнуть заключение Токвиля о том, что “французский принцип (sentiment), известный (в особенности в Париже) под именем демократия, присущ всей Европе и даже Америке”, что “процессы, происходящие сегодня во всем мире, не являются, как это слишком часто представляют себе, результатом развития исключительно демократии”. Он не находил, что “демократический дух различных цивилизованных народов земного шара” может распространиться по всему миру.

В политическом развитии США и крупных европейских стран он не видел общих черт. Автор статьи выделял демократию “романской цивилизации”, к коей относил католические Францию, Италию, Испанию, и “тевтонского мира” - Германии, Англии, Голландии и других стран Северной Европы, опиравшуюся, по его утверждению, на принципы протестантизма, индивидуализма, дававшие простор “личной свободе каждого”. Он признавал, что только две страны - Франция и США -“демократичны по своим институтам, эгалитарны по своим нравам”, что их “демократический дух” имеет общую черту - “страсть к равенству”. Но если в заатлантической республике “равенство, которое... проникло во все фибры социального организма, означает сам прогресс цивилизации, торговли, промышленности, просвещения”, если демократия в Америке “легко удовлетворяемая” (однако чуть далее он, противореча самому себе, рассуждал о непрочности “этого демократического равенства” и в Соединенных Штатах), то во Франции она “страшная”, “необузданная”; то, что “во Франции называют демократией, означает мятеж” .

Некоторые французы, развивавшие тему “американской исключительности”, порой отстаивали тезис об особом месте Американской революции, если таковая вообще признавалась (например, Гизо, как и ранее Токвиль , в своей брошюре, опубликованной в 1850 г., “Почему революция в Англии оказалась успешной?” выражал уверенность в том, что США по существу вообще “не испытали революции” ). Известный французский литературовед, наиболее квалифицированный критик английской и американской литературы Филарет Шаль в своей книге “Очерки о литературе и нравах англо-американцев в XIX в.”, основанной в значительной степени на его более ранних статьях, утверждал, будто североамериканские колонии Англии уже “созрели” для республиканских институтов, им не за что было бороться .

Литературовед Жан-Жак Ампер заключал, что “освобождение английских колоний Америки не было, по правде говоря, революцией”, а являлось “естественным развитием принципов свободы”, привезенных в Соединенные Штаты европейскими эмигрантами .

Эдуард Лабулэ в своей статье “Франция в Америке”, написанной в ноябре 1852 г., заявил, будто “республика в Соединенных Штатах не была революционным изобретением... она была естественным продуктом нравов, идей и настояний времени”, страна “была приучена” к всеобщему избирательному праву .

Известный литературный критик Эмиль Монтегю в журнале “Revue des deux mondes” в статье “Соединенные Штаты в 1852 году. Характер и тенденции американского общества” (опубликована 15 июля 1852 г.) призывал к “ прекращению разговоров об учреждении американской республики как о гениальном творении”. Республику в США, по его словам, не надо было устанавливать, она уже “существовала перед глазами”. Ее благополучие, материальный прогресс он объяснял не формой политического устройства, не конституцией США, которая, с его точки зрения, была всего лишь “компромиссом”, а характером, темпераментом американцев .

Французский литератор и публицист Э. Ксавье в октябре 1850 г. приходил к выводу о том, что Американская революция “не имела аналогов” в мировой истории .

Для многих французских либеральных публицистов, политических деятелей, журналистов, подчеркивавших уникальность американского опыта, было свойственно противопоставление погрязшего в ссорах Старого Света молодой заокеанской республике, и в особенности после июньских событий 1848 г. в Париже, спокойной Америки - потрясенной революциями Европе, в частности Франции. Как отмечал французский историк П. Бастид, американская модель служила для них “противовесом социалистическим доктринам”, мирная республика Нового Света служила антитезой “террору” Французской революции XVIII в. По существу идея противопоставления Старого и Нового Света присутствовала еще в сочинениях Жозефа де Местра, который проводил водораздел между американской и французской конституциями, между государственными деятелями США и Франции в XVIII в.

В своих “Письмах о Соединенных Штатах”, опубликованных в 1830 г., Ачил Мюрат, старший сын знаменитого наполеоновского маршала, короля Неаполитанского, маршала Иоахима Мюрата , обращал внимание на уважение американцев, в отличие от европейцев, к закону .

Сторонник Лафайета Ф. де Корсель 1 марта 1834 г. в “Revue des deux mondes” призывал к тому, чтобы не рассматривать США в качестве поля для проведения фурьеристских экспериментов. Американская действительность, заключал он, “кажется, представляет наилучшие возможности для примирения самых различных интересов” . Однако одним из первых среди французских современников эту мысль четко сформулировал Ф. Гизо. 12 марта 1834 г., выступая в палате депутатов, он провел водораздел между французским республиканизмом радикального направления, французской демократией и американским республиканизмом. Революционное крыло французской республиканской партии, которое он несколько ранее называл “дурным отростком нашей революции”, “сборищем всех ложных идей, всех дурных страстей”, он прямо противопоставил “республиканцам будущего”, “американской школе” . Данная тема была им развита после революции 1848 г. В памфлете “О демократии во Франции” Гизо, не давая определения демократии, провел антитезу между США, которые, по его словам, являются “образцом республики и демократии в мире”, и “демократической республикой” во Франции . Противопоставление опыта Английской и Американской революций политическому развитию Франции характерно и для трудов Гизо по истории Английской революции .

Поддерживая заключения Солнье, французский экономист Ф. Делессер в письме редактору “Revue britannique” от 24 февраля 1832 г. возражал против приведения “молодой Америки” в пример Старому Свету, что как бы заставляло европейских монархов “краснеть за допущенные ошибки” . В январе 1849 г. Б. Делессер (основатель сберегательных касс во Франции) в журнале “Revue des deux mondes” сравнивал “занятую бесплодной борьбой старушку Европу” с осваивавшим Западное полушарие “американским гением”. В этом же смысле высказывались французские литераторы С. Тайлландье, Г. Ферри и А. де Брольи .

Отдельные заключения французского литературоведа Ф. Шаля могут быть интерпретированы в смысле антитезы: Старый - Новый Свет. Как считал Шаль, молодое американское общество олицетворяет упадок европейских монархий. Он подчеркивал энергичность, активность американцев. По его мнению, “навигация по Миссисипи - вот подлинный символ американской цивилизации” .

Автор статьи в газете “Journal des debats” писал о благополучии США, “счастливой страны, процветающей республики”, в противовес Европе, потрясенной революциями .

Так же могут быть истолкованы основные заключения Мишеля Шевалье , много писавшего о США, и Бомона. В “Исследовании о конституции Соединенных Штатов”, публиковавшемся в 1848 г. в газете “Journal des debats”, Шевалье по существу проводил водораздел между конституциями США и Второй республики во Франции. Он призывал французских реформаторов обратиться за примером к американским государственным деятелям, которые, по его словам, смогли отвергнуть “коммунистические доктрины”.

В июле 1848 г. в журнале “Revue des deux mondes” была напечатана статья Шевалье с характерным названием “Свобода в Соединенных Штатах”. Автор противопоставлял “свободу по-американски”, или “на англосаксонский лад”, “дикой свободе” (liberte sauvage) на французский манер. Он приходил к выводу, будто “походы демагогов против капиталистов и против компаний в целом не привели, по ту сторону Атлантики, к тем же эксцессам, жертвой которых стала Франция”. Интересна его мысль (высказывавшаяся им и в “Письмах о Северной Америке”) о том, что французские владения в Африке могут выполнить роль американского Запада . А Бомон сравнивал русское общество, где, по его мнению, индивидуум “растворяется в массе”, с американским, в котором, по его словам, обеспечено благополучие каждого .

Автор статьи о конституции США, помещенной в газете “Presse”, обращал внимание на то, что “в настоящий момент, когда Франция потрясена, только США представляют пример республиканских демократических институтов, успешно функционирующих на обширной территории” . Однако редактор газеты Эмиль де Жирарден не находил возможным заимствование Францией, с ее тенденцией к централизации, американской политической модели .

Лабулэ в своей вводной лекции “Об американской конституции и важности ее изучения”, в дальнейшем вошедшей в первую главу первого тома его “Истории Соединенных Штатов”, противопоставлял Конституцию США французской Конституции 1848 г., пытался показать неспособность французов в конце 1840-х годов уловить дух и основные идеи американской конституции. Он заключал: “Как различно с нами они понимали и утверждали свободу! Наши современные Ликурги, казалось, нарочно в своем проекте французской конституции шли прямо против американских идей, бросали перчатку мудрости Вашингтона и опыту веков” . С его точки зрения, заатлантическая республика представляла пример стабильной политической системы. Позднее в статье о Токвиле Лабулэ также упрекал французских государсгвенных деятелей в том, что в 1848 г. они были “далеки от того, чтобы избрать Америку образцом для подражания” .

Автор брошюры “Две республики, или Соединенные Штаты и Франция” (1850) А. Рендю восхвалял североамериканскую республику, где господствует “порядок” и “благополучие”, которой неведомы “политический упадок” Франции и европейские “беспорядки”. Центральная мысль Рендю - невозможность установления во Франции, с ее католическими и “монархическими традициями”, республиканской формы правления по образцу США .

Французский драматург, главный редактор (1839-1848) издававшейся в Нью-Йорке франкоязычной газеты “Courrier des Etats-Unis” Фредерик Гайллардэ писал о “беспрецедентном могуществе” заокеанской республики. Он критически оценивал апологетические, по его мнению, труды Токвиля, Шевалье, Бомона и Пуссена о США: “Республика Соединенных Штатов - совсем не демократия, в том смысле, какой обычно придают данному слову по эту сторону Атлантики”. Гайллардэ говорил о существовании аристократии, о распространении “аристократических идей” в США, о близости американцев “английской школе” .

Собственно такая трактовка “американской исключительности” во многом созвучна “консенсусной” , в консервативном ее варианте, интерпретации политического развития США. Однако идею о применимости американского опыта лишь в условиях Западного полушария, о невозможности заимствования Францией многих его элементов проводили и некоторые французские политические деятели, периодические издания демократического и социалистического направления.

Умеренный республиканец Э. Торе в своей речи в Национальном собрании 25 сентября 1848 г. подчеркивал, что политические институты США хороши лишь в условиях Нового Света. Он с иронией говорил: “Оставим Америке ее законы, ее нравы, ее леса, некогда девственные (несмолкаемый смех в зале)”. При обсуждении проекта конституции М. Барте (в этот период умеренный республиканец, в прошлом социалист) также обращал внимание на различия путей политического развития Франции и США . В этом же смысле высказывался автор статьи “Новый Рубикон” в журнале “Republique” (журнал редактировался Е. Барестом) .

Аргументация “американской исключительности” у французских радикальных республиканцев и социалистов была, понятно, совершенно иная. У политических деятелей левого крыла - сторонников однопалатного законодательного органа, сильной центральной власти - вызывали значительное неприятие федерализм, составлявший один из основных принципов конституции США, и бикамерализм по англосаксонскому образцу.

Редакторы журнала “Revue republicaine” (издавался в Париже в 1834 г.) А. Марше и Дж. Дюпон выступали противниками федерализма по американскому образцу. Как они полагали, федеративная форма государственного устройства США - не свидетельство “американской мудрости”, она была “навязана” им самим ходом истории и абсолютно неприемлема для Франции .

Автор статьи в журнале “Revue encyclopedique” выражал беспокойство по поводу “неопределенности” федеральных связей в США и неспособности федерального правительства удержать контроль над различными штатами. Однако внутренние разногласия и даже угрозу “распада” североамериканского союза он выводил из особых условий развития страны, обширности ее территории и ни в коем случае не рассматривал их в качестве аргумента “против республики или против федерального правительства” .

В газете “Revolution democratique et sociale” утверждалось, что “американский пример ни в коем случае не может быть полезным”, ибо в Америке “конституция аристократическая и федеративная” .

Автор статьи с характерным названием “Франции нечего заимствовать” в газете “Representant du peuple” решительно высказывался против федерализма, за централизацию. Он критиковал французских публицистов, по мнению которых “Америка должна... играть ту же роль в отношении республиканской Франции, какую играла Англия в отношении монархической Франции” при Луи-Филиппе, и защищавших, с его точки зрения, “республику ограниченную”. Он указывал на опасность организации исполнительной власти по примеру США, что в условиях Франции неизбежно приведет к диктатуре, “тирании” президента .

Один из лидеров социалистического движения, литератор и журналист Ф. Пиа (в будущем член Парижской коммуны) в Национальном собрании 5 октября 1848 г. критически отзывался о заокеанской республике - “республике федеральной, жирондистской... союзе штатов” . В 1848 г. председатель конституционной комиссии Л.М. Корменин, выступая в поддержку однопалатного законодательного органа, решительно отвергал пример США - “английской колонии, которая почти механически воспроизводит обычаи и нравы своей родины” и где существует федерализм . Против двухпалатной системы по англосаксонской модели высказывался и А. Марраст .

Помимо федерализма, а также рабства французские радикальные республиканцы и социалисты не принимали американские индивидуализм и нравы. Особую неприязнь у них вызывал сам характер американского республиканизма, его, как они считали, несовместимость с идеей социального прогресса.

Редакция журнала “Revue republicaine” высказывалась за социально ориентированную республику, за вмешательство государства в отношения между рабочими и предпринимателями . Отношение журнала к американскому опыту было довольно противоречивым. Редакторы Марше и Дюпон в одной из своих статей осудили стремление Гизо расколоть республиканцев на два лагеря. С одной стороны, утверждали они, “с точки зрения практической”, “с точки зрения формы”, “мы - выходцы из американской школы”. Они приветствовали всеобщее избирательное право, принцип выборности властей, ответственности должностных лиц перед народом. С другой, они, категорически не одобряя “американскую доктрину индивидуализма”, “протестантский эгоизм”, которые представляют “английскую мораль и политику”, заявляли: “с нравственной точки зрения”, “мы все выходцы из школы конвента, так как конвент проповедовал миру доктрину равенства и братства людей” . В статье о Лафайете Дюпон предельно ясно сформулировал отличия “революционной” доктрины, отстаивавшей, в духе Жана-Жака Руссо, примат человечества перед индивидуумом, общества перед отдельным человеком, “прав, но в особенности обязанностей для всех”, от американской доктрины - индивид, права конкретного человека прежде всего .

Современный американский исследователь Тони Джадт также видит особенности политического развития Франции, ее республиканизма в том, что с периода революции акцент в этой стране был смещен с прав конкретного индивида на права граждан вообще и права потеряли их прежнее значение ограничения власти .

Восприятие американского опыта сенсимонистским журналом “Revue du progres social” в определенной степени отражало отношение к США самого Клода-Анри де Сен-Симона (отметим, что взгляды учителя и его многочисленных учеников не всегда совпадали). Как известно, он принимал активное участие в войне североамериканских колоний за независимость, сражался в пяти ее военных кампаниях, после возвращения во Францию постоянно “с большим вниманием и с живым интересом” следил за событиями в заатлантической республике. Как позднее отмечал Сен-Симон в письмах американцу, реальному или воображаемому, Соединенные Штаты установили “самый прекрасный и самый простой социальный строй, который когда-либо существовал”. С его точки зрения, “Американская революция свидетельствовала о начале новой политической эры”, она “неизбежно окажет большое влияние на развитие общей цивилизации и в короткое время вызовет большие перемены в социальном строе тогдашней Европы”.

В то же время, внимательно изучая американское и европейское общество, Сен-Симон увидел их “глубокие различия”, ибо в США никогда не существовало феодализма, нет “привилегированных корпораций, нет дворянства”. По его заключению, “цивилизация в обоих полушариях не будет развиваться одним и тем же путем” .

Как и Фурье, он подчеркивал определенную общность политического развития США и Европы. Молодая республика, утверждал Сен- Симон, “несет в себе те же семена гражданского раздора, что и старые европейские общества”.

По мнению автора статьи “Банк США”, Шевалье в своих “Письмах о США” (опубликованные в газете “Journal des debats”, они затем были положены в основу его книги) подверг критике “и доктрину американской школы, и либеральную доктрину”. Республиканское правительство Соединенных Штатов не может служить образцом для подражания: оно не осуществило многих социальных мероприятий, ему не удалось избежать кризисов, США переживают “серьезное финансовое расстройство” .

Некоторые идеи, развивавшиеся редакцией “Revue du progres social”, перекликались с выводами критиковавшегося ею журнала “Revue republicaine”. Главный редактор “Revue du progres social” Жюль Лешева- лье также находил, что республиканская форма правления не может служить гарантией решения социальных вопросов, т.е. “социальный вопрос совершенно отделился от республики”. Он вопрошал: “Что это будет за республика, если она не будет затрагивать вопросов о заработной плате, о собственности, об условиях существования народа, о цивильном листе суверена?”. Он считал, что Июльская революция должна была положить начало “подлинному освобождению рабочего класса”, сотрудничеству пролетариев с собственниками, с буржуазией .

По определению редакции журнала “Revue du progres social”, политическое устройство по образцу США не достойно подражания. Она, как это ни парадоксально, отказывала “республиканскому общественному мнению” в будущем, настаивала на том, что республиканские институты чужды Франции, и в целом поддерживала конституционную монархию. Республиканская форма правления, по мнению редакции, была скомпрометирована в период якобинского господства. В журнале содержались критические выпады против французских республиканцев вообще и, в частности, против журнала “Revue republicaine”. В статье “Современное положение и социальное будущее Франции” Лешевалье с иронией отзывался о республиканизме сторонников газеты “National”, которые, по его мнению, придерживались самых различных доктрин, “если можно назвать доктринами публикуемые время от времени статьи... и некоторые компилятивные материалы о США” . Вслед за легитимистской “Gazette de France” он высказывался против трансатлантических влияний, выражал негативное отношение к “англомании некоторых наших публицистов” .

Основатель журнала “L’Europeen, Journal de morale et de philosophic” Филипп Жозеф Бючез, анализируя работу Токвиля и Бомона опенитенциарной системе США, негативно отзывался об американском индивидуализме и материализме. С его точки зрения, это - порождение протестантизма. “Америка, - утверждал он, - это социально организованный эготизм и... узаконенное зло. Короче говоря, это материализация человеческой жизни”; американцы - “нация невежественных лавочников и ограниченных промышленников... В их библиотеках нет ни одной научной работы, которая была бы создана не иностранцем” .

Редактор журнала “Revue du progres politique, social et litteraire” (издавался в 1839-1842 гг.) Луи Блан объяснял возникновение периодических кризисов в США, затрагивавших американское общество “до основания”, “ошибками индивидуализма, которым здесь руководствуются в гражданских отношениях” .

Фурьеристская газета “D6mocratie pacifique” выражала согласие с выводами, содержавшимися в обращении “ассоционистов” Нью-Йорка Временному правительству и народу Франции, в котором подчеркивалась “недостаточность чисто политических республиканских институтов” по американскому образцу и одобрялось провозглашенное Французской республикой право на труд. Американские фурьеристы заключали, что республиканские институты, “какими бы отличными они ни были, и у нас далеки от того, чтобы гарантировать трудящимся благосостояние и нравственность” . По существу Французская республика приводилась в пример заатлантической. В феврале 1850 г. автор статьи в газете “Democratie pacifique” приходил к заключению, что “республика без социализма является мертвой буквой; Республика, лишенная концепции социального прогресса, может уживаться с рабством, как, например... Соединенные Штаты” .

О настроениях части французских рабочих свидетельствовали плакаты, появлявшиеся на стенах Парижа в 1848 г.: “Не существует свободы для тех, кому не хватает хлеба! ...Для нас республика означает полное освобождение рабочих”. Одна из афиш “Комитета демократических радикальных клубов” гласила: “Республика, так же, как и Монархия, может приютить рабство под своим знаменем”. В качестве примера приводились Соединенные Штаты .

Интересно суждение автора статьи “Французское мнение о США” в американской газете “New York Tribune” (сентябрь 1852 г.). Он находил, что в глазах французской общественности значительный вред имиджу заатлантической республики, американской демократии наносили многочисленные сообщения прессы о нарушениях законов и правил личной безопасности граждан в Америке. Складывалось впечатление, что “Нью-Йорк - хуже всего управляемый город в мире”. Таким образом, утверждал он, подвергалось сомнению высказывание Т. Джефферсона, поставившего в Декларации независимости “жизнь” перед “свободой” и “счастьем”. Один француз признался автору статьи: “Если нами чересчур много управляют, то вами в Америке слишком мало управляют” .

Многие французские публицисты, политические деятели, преимущественно либеральных взглядов, были убеждены в том, что по мере своего “взросления” Америка “догонит” Старый Свет и в своем политическом развитии США будут следовать европейской модели.

Выступая в палате депутатов 12 марта 1834 г., Гизо подверг критике сторонников “американской школы” - “молодых, искренних людей”, “чьи умы занимают доктрины США” и которые рассматривают политическое устройство Соединенных Штатов в качестве “конечной цели всех обществ”, рассуждают о “нормальном состоянии” американского общества. Он полагал, что они заблуждаются, так как в Америке общество находится в младенчестве, “общество - дитя” . Гизо, находивший конституционную монархию по образцу Хартии 1830 г. совместимой со свободой и считавший вполне естественным существование “новой аристократии” во французском обществе, видел в Июльском режиме наиболее подходящий политический строй для Франции, некий конечный рубеж в развитии европейской цивилизации, который завершал эру революций. Этот известный государственный деятель, историк, признававший превосходство политических институтов Великобритании в Европе, в треугольнике Франция - Англия - США значительную роль отводил собственной стране .

По словам автора статьи “Соединенные Штаты и президент Джексон в 1834 г.”, напечатанной в английском журнале “Foreign Review” (опубликована в “Revue britannique” в январе 1835 г.), заатлантическая республика - это “ еще не свершившийся факт”, “это проба, это эксперимент”. Он признавал, что “с эпохи Вашингтона северные штаты совершили огромный прогресс на пути к демократическому духу” .

Французский дипломат Адольф де Бакур был убежден в том, что миссия освоения американского континента была “провиденциальной миссией”, возложенной только на “англо-американскую цивилизацию”; по мере же освоения Соединенными Штатами континента “они пойдут по общему пути с другими нациями”. Как полагал Бакур, книга Токвиля “Демократия в Америке” рассчитана на определенную категорию европейских читателей и призвана “очернить” “наши политические институты”. Американская демократия близка к аристократии и, вероятно, даже идет к “умеренной монархии”. Франция же движется, скорее, к деспотизму, нежели к республике .

По заключению Шаля, демократическое устройство общества характерно только для молодых цивилизаций. Зрелое европейское общество не может “выдержать” демократию: если для республики Нового Света “демократия - колыбель”, то “для нас” она могла бы стать “могилой”, “если не принять мер”. В статье “Американцы в Европе и европейцы в Америке” (она вошла в его книгу “Очерки о литературе и нравах англо-американцев в XIX в.”, вышедшую в свет в 1851 г.) Шаль утверждал, будто американская цивилизация еще не достигла зрелого возраста и ей потребуется время, чтобы “догнать” развитые европейские страны. В настоящее время Северная Америка “достигла более высокой ступени цивилизации”, но Старый Свет “отделяет от нее дистанция, отличающая раннюю молодость от крайней зрелости”. По его мнению, неправомерно судить о США как о сформировавшейся стране: здесь “все неустойчиво, изменчиво”; Соединенные Штаты - “это еще не страна, это набросок; у нее нет развитой политической системы, проводится лишь экспериментирование” . В книге “Нравы и путешествия или рассказы из Нового Света” (издана в 1855 г.) Шаль говорил об американской нации как о “юноше” .

Французский литературовед проводил мысль о том, что США переживают эпоху средневековья, отвергая точку зрения о “новизне” и “простоте” политических институтов заокеанской республики. Как он полагал, в политическом устройстве США нет ничего нового, оно опирается на “старые принципы”, включая “чувство семьи и христианского братства” . С такой интерпретацией политических институтов США трудно согласиться. В то время они были прогрессивными, республиканизм был шагом на пути к демократии в современном понимании этого слова .

В объяснении политической системы заокеанской республики французский литературовед во многом исходил из колониального прошлого Новой Англии. Он сравнивал государственно-политическое устройство США с ульем, где “все помогают друг другу”; “ничего подобного нет в Европе, особенно во Франции”. С точки зрения Шаля, в основе такого улья три элемента: “элемент христианский и кальвинистский, тяготеющий к ассоциации”; “мирный” “германский”, “привязанный к земле и к традиции”; и, наконец, дающий простор предприимчивости, развязывающий инициативу. В истории американской цивилизации он выделял три эры: отсчет первой, полагал он, можно вести с начала XVII в.; вторая, начавшаяся, примерно, в середине XVII в., в середине XIX в. подошла к концу; и наступила новая, третья, эра, характеризовавшаяся духом завоевания, продвижения вперед .

Шаль видел будущее заатлантической республики в ее дальнейшем продвижении на запад, в расширении ее территории. “Чем станет Америка, нетрудно предсказать”: она станет “Европой больших размеров”. Шаль находил вероятным включение в североамериканский Союз, с одной стороны, нерабовладельческих штатов Севера и Канады, а также западных штатов, включая Калифорнию, а, с другой, - объединенных рабовладельческих штатов Юга и Кубы. На будущее Европы он смотрел не столь оптимистично. В книге “Исследования о литературе и нравах англо-американцев в XIX в.” он высказывался об этот очень осторожно, выражая сомнения в том, что французы обладают необходимыми для “англо-американских” политических институтов моральными качествами. По его словам, Юг Европы уже показал свою неспособность следовать “полудемократическим, полуолигархическим” институтам, которые обеспечили высокий уровень благосостояния Англии .

С выводами Шаля и других публицистов перекликаются некоторые мысли Монтегю. Он, например, также во многих своих статьях конца 1840-х - начала 1850-х годов отрицал самостоятельность американской цивилизации, писал, что США представляют Англию, “англосаксонскую расу, освобожденную от традиционалистских пут ...старых цивилизаций”. США, как и Россия, утверждал он, являются “продолжением Европы”. Монтегю подчеркивал влияние европейской мысли на формирование американской цивилизации: “Вся история Америки есть результат идей, идущих из Европы”. Так как, по его мнению, североамериканское общество представляло своеобразный слепок европейского, заокеанской республике не удалось избежать проблем, волновавших в то время и Европу (в этом смысле заключения Монтегю созвучны выводам Кушеваля-Клари- ньи).

Публицист, архивист Ф. Кушеваль-Клариньи в своей статье “Американское общество и писатели Союза” заключал, что США “представляют все стадии развития цивилизации, от наиболее развитых до самых низших”, уникальный пример страны, где можно увидеть один и тот же народ “в различные периоды его духовной жизни”. В этом плане, полагал он, с точки зрения “интеллектуальной и моральной”, Новая Англия отражала не современное состояние американского общества, а то, к чему оно стремится, чем оно станет в будущем. Общество в Новой Англии больше всего напоминало ему рафинированное английское общество , т.е. он также находил, что американская цивилизация будет развиваться по образцу европейской.

Этот публицист был против сравнения всей Франции, “с ее богатыми и бедными провинциями”, или всей Великобритании с одним или двумя штатами североамериканского Союза, преимущественно Новой Англии. Он отвергал точку зрения о сугубо негативном влиянии европейской иммиграции на американское общество".

Кушеваль-Клариньи не отрицал благоприятного географического положения заатлантической республики, “исключительных условий”, в которых происходило становление американской прессы, “не встретившей по ту сторону Атлантики иных препятствий для своего развития, нежели материальные трудности” (впоследствии он опубликовал книгу по истории английской и американской прессы). Но этот публицист обращал внимание на то, что развитие американского общества подчиняется универсальным законам - ему, как и европейскому обществу, присущи социальные противоречия .

Ученый Ж. Кватрефагес в статье “Флорида” приходил к выводу, что в целом североамериканский Союз “находится в средних веках”, хотя развитие американской цивилизации идет неравномерно: в то время как на западных его границах “господствует варварство”, некоторые города Востока страны почти достигли европейского уровня. Не отрицая исключительных условий, при которых происходило складывание американской государственности, Кватрефагес проводил параллели между США XIX в. и Европой XII в. - “то же стремление к войне, то же презрение к жизни индивидуума, та же гордость в победе”. “В Европе варварство и война были отправной точкой социальной организации”, а в Северной Америке “народы формируются под покровительством цивилизации и братства”. По его мнению, формирование американской цивилизации не закончено. О населении Запада, на которое возлагал большие надежды, он говорил как об “англо-американцах по крови”, хотя и “порвавших полностью с европейской традицией”. Будущее заокеанской республики этот ученый видел в воссоединении “промышленно-торгового” “элемента англо-американцев Юга” с французским интеллектуальным элементом Севера, идущим из Канады .

Известный литературовед, сын знаменитого французского ученого и философа Жан-Жак Ампер, совершивший в 1851-1852 гг. путешествие в Новый Свет, практически на протяжении всего 1853 г. публиковал на страницах “Revue des deux mondes” свой дневник “Прогулка в Америку”. Он точно обозначил цель поездки: по его словам, он хотел “прочитать в чертах этой еще молодой цивилизации то, чем она станет в будущем”.

Ампер сближал понятия “цивилизация” и “культура” . В США, по его заключению, “общество демократическое”, но цивилизация по сути своей европейская, “в литературном плане Америка в Европе”, главным образом в Англии. “Литература в США, собственно говоря, не является ни американской, ни демократической”; цивилизация же пришла в Америку из Европы “и туда же возвращается каждый день, в особенности сейчас, когда два полушария так близко соприкасаются друг с другом” .

По мнению Ампера, демократия как форма политической организации общества может быть “покровительницей наук и искусств”. “Что бы ни говорили, я не нахожусь в абсолютно варварской стране”. Но в целом, как полагал ученый, она не в состоянии породить подлинную литературу, ибо “толпа не может создать или вдохновить на создание настоящей литературы”, ее детище - пресса. Но “цивилизация по мере своего развития исправляет... неудобства, которые влечет за собой демократия”. В крупных городах США, как он считал, сформировалось общество, которое “существенным образом” не отличалось от европейского “среднего класса”, а именно на эту часть общества и рассчитаны произведения писателей Нового, как и Старого, Света . Таким образом, Ампер, не разделяя распространенное тогда во Франции мнение о “литературном бессилии” заатлантической республики, все же также отрицал самобытность американской цивилизации.

Согласно Лабулэ, американская концепция свободы основывалась на Великой Хартии. Он утверждал, что “Соединенные Штаты являются новой империей, но древним народом; это европейская нация, чья цивилизация исчисляется не годами, а веками. То, что мы называем молодостью нации, это, напротив, ее зрелость” . Иными словами Лабулэ, отвергая точку зрения о молодости американской нации, также не признавал ее самостоятельность. В противовес ему граф д’Арлинкур считал, что Соединенные Штаты представляют “рождающуюся страну” .

В дальнейшем, по мнению некоторых французских публицистов, США сохранят свою “исключительность”. Так, журнал “Revue britannique” порой проводил мысль о Северной Америке как о “колыбели иной цивилизации”, об ее особом политическом развитии. В одной из статей говорилось о том, что будущее США неизвестно. Отмечались их особое географическое положение, “примитивные нравы” американцев. Автор статьи выражал беспокойство по поводу будущего североамериканского Союза: не потребует ли его “конституция, лучшая и наиболее мудрая из тех, которые могли быть выработаны в тех обстоятельствах ... важных изменений?” В статье “Президенты Соединенных Штатов” указывалось на опасность североамериканской республики для Европы: американская демократия, “которую некоторые публицисты рассматривают как колыбель и как предостережение, сегодня угрожает превзойти старые цивилизованные страны по богатству и могуществу” .

В “Исследованиях о литературе и нравах англо-американцев в XIX в.” Шаль также проводил мысль о том, что в XVIII в. Франция своей политикой, в частности заключением союзного договора с США в 1778 г., “предала дело Европы” и таким образом поставила под сомнение само ее существование, предоставив молодой заатлантической республике возможность “продвигаться вперед” к могуществу и процветанию .

В статье “О гении англосаксонской расы и ее судьбах” (она появилась в сентябрьском номере журнала “Revue des deux mondes” за 1851 г.) Монтегю уже признал, что американская цивилизация отличается от европейской. Америка, которая “еще недавно была, так сказать, европейской, все более и более удаляется от Европы, стремится стать совершенно сама собой”. По его мнению, примерно в годы президентства Э. Джексона (современный французский историк Г. Бертье де Совиньи относит начало формирования американской цивилизации к середине XIX в. ) ее героями перестали быть такие люди, как Б. Франклин, Дж. Вашингтон, Т. Джефферсон; США вступили в эпоху “полуварварства”. Америка постепенно забывает об Европе. Формируется цивилизация, не имеющая прецедентов, подлинно самобытная, будущее которой невозможно предсказать. США представляют для Старого Света все большую опасность, ибо их могущество напрямую зависит от упадка Европы, является предвестником грядущего ослабления Старого Света. Американская демократия, основанная, по мнению Монтегю, на “идее бога” и “идее ассоциации”, чужда ее французскому пониманию .

Однако в это время, в особенности в конце 1840-х годов, начали распространяться и иные идеи относительно места и роли США в современном мире и в будущем. Приверженцы этих идей подчеркивали определенную общность англосаксонской, или американской, и европейской цивилизаций в рамках их принадлежности, выражаясь языком современного американского политолога С. Хантингтона, Западу, единой так называемой западной цивилизации . Собственно, “универсалистскую” традицию можно вести с конца XVIII в. с Мишеля Г. Жана де Кревкера (псевдоним Гектор Сент-Джон де Кревкер) , автора знаменитых “Писем американского фермера”, положивших начало знакомству европейской публики с Америкой и имевших широкий резонанс в Европе, можно отнести к кругу людей, соединявших Старый и Новый Свет, отличавшихся космополитическими взглядами (хотя Кревкер и подчеркивал особенности жизни в североамериканских колониях Англии, отличия американцев от европейцев ).

Убежденными сторонниками данной концепции следует считать некоторых жирондистов, в частности их лидера Ж.П. Бриссо, философа и математика Ж. де Кондорсе, Э. Клавьера, Р. де Ла Платьера. Бриссо являлся одним из основателей в 1787 г. “Галло-американского общества”, а также созданного в 1788 г. в Париже “Общества друзей черных”, автором, совместно с Клавьером, работы “О важности Американской революции для благополучия Франции...” (1787). Он был в США в 1788 г. около пяти месяцев, опубликовав впоследствии дневник своего путешествия . Продолжателями этой традиции в годы Реставрации в определенной степени выступали приверженцы так называемой философской “школы идеологов” .

Жозеф Бонапарт , умело сочетавший республиканские заявления с честолюбивыми помыслами и стремлением к власти, в сентябре 1825 г. писал другу из США: “Невозможно длительное время прожить в этой стране и не убедиться в том, что людьми можно успешно управлять, когда они этого хотят, и что равенство и свобода - плоды, которые в конце концов должны родиться повсюду. Во всех социальных действиях здесь руководствуются интересами наибольшего количества людей... можно ожидать, что в дальнейшем народы Европы смогут оценить эти принципы, избегнув злоупотреблений” .

Однако одним из первых тезис о неотвратимости наступления “демократической эры” сформулировал знаменитый писатель, дипломат Франсуа-Рене де Шатобриан. 7 августа 1830 г., выступая в палате пэров против учреждения республиканской формы правления для Франции, Шатобриан обратил внимание на то, что “представительная республика, возможно, - это будущее мира, но ее время еще не пришло”. В статье “Будущее мира” он прямо объявил о наступлении эры перехода от королевской власти к республике: “Европа быстрыми шагами движется к демократии”. Шатобриан высказал предположение, что новое общество будет иметь тенденцию к индивидуализму - такое общество “мы уже видим в США” . В 1835 г. Шатобриан писал Токвилю: “Демократическая идея витает в воздухе... С ней можно бороться ... но что бы ни делалось и ни говорилось, ей обеспечена победа” .

В своих “Замогильных записках”, опубликованных уже после его смерти (впервые появились в газете “Presse” в октябре 1848 - июле 1849 г., а затем, в январе 1849 - октябре 1850 г., вошли в собрание сочинений писателя), Шатобриан подчеркивал: “Мы склоняемся к тому, чтобы перейти от королевской власти к республике, или, чтобы не уточнять формы правления, к демократии”; этот переход, провидчески предупреждал писатель, “не обойдется без трудностей” .

Интересно, что основные выводы статьи Шатобриана “Будущее мира” показались редакции журнала “Revue du progres social” настолько “опасными” и “неразумными”, что в июне 1834 г. она поместила отзыв на нее молодого свободомыслящего адвоката из Нанта Ипполита Риш- ло, опубликованный в журнале “Breton journal” г. Нанта. Ришло не видел в республиканизме будущего. Особенное его негодование вызвало “ошибочное” утверждение Шатобриана об индивидуалистическом характере будущего общества, выведенное из опыта США. Ришло нелестно отзывался о заатлантической республике: Новый Свет “заключает в себе, скорее, социальные элементы, нежели общество в целом”, а индивидуализм в обществе отражает “лишь переход от старого к новому порядку” .

Как и в своей книге “Путешествие в Америку”, Шатобриан в “Замогильных записках” указывал на опасности, подстерегавшие североамериканский Союз . Высказывания Шатобриана сближают его с выводами Токвиля, дальнего родственника писателя. Как известно, Ток- виль также говорил об индивидуализме людей в странах, где господствует демократия . Его отдельные заключения о США можно трактовать в плане подтверждения им концепции “американской исключительности” . Еще в июне 1831 г. Токвиль в письме отцу признавался: “Сейчас я нахожусь под влиянием двух идей: первая, что этот народ - самый счастливый в мире, вторая, что он обязан своим необыкновенным благополучием гораздо менее свойственным ему добродетелям и форме правления, нежели особым условиям, в которых он оказался” . В этом же смысле можно интерпретировать заключение к его первой книге “Демократия в Америке” и, в особенности, написанное им предисловие к 12 изданию этого знаменитого труда (1848), где опыт заатлантической республики прямо противопоставлялся европейскому , а также его выступление в Национальном собрании 12 сентября 1848 г. при обсуждении вопроса о целесообразности включения в конституцию Французской республики статьи о праве на труд. В своей речи Токвиль недвусмысленно подчеркнул, что в Америке “социалистическая идея не имеет шансов на успех”, и провел антитезу между демократией и социализмом, произнеся свое знаменитое изречение: “Демократия - это равенство в свободе; социализм - это свобода в стеснении” . Собственно, интерпретация идей Токвиля, в частности его слов о том, что в США республика воспринимается “без споров, без возражений, без доказательств, с молчаливого согласия, с чего-то вроде consensus universalis” , и легла в основу “консенсусной” школы, родоначальником которой некоторые историки считают Токвиля.

Многие особенности американского политического строя Токвиль объяснял отсутствием в США, в отличие от Франции, административной централизации (проблеме административной централизации во Франции, ее особенностям он уделил значительное внимание в своем более позднем труде “Старый порядок и революция”, опубликованном в 1856 г. ).

Токвиль, которого никак нельзя заподозрить в пристрастии к демократии как к общественному строю и политическому устройству, рассматривал будущее западноевропейского общества в контексте необратимости торжества “великой демократической революции”. Общеизвестно, что именно поэтому его интересовали США. По его словам, “та самая демократия, которая господствовала в американском обществе, стремительно идет к власти в Европе”, и данный процесс остановить невозможно. В духе “универсалистской” традиции Токвиль видел общие черты в политическом развитии Франции и Северной Америки. Прежде всего, это - “равенство условий, которое, не достигая здесь, в отличие от Соединенных Штатов, своих крайних пределов, ежедневно приближалось к ним”; это - безудержное стремление к свободе (данная тема была впоследствии развита Токвилем в книге “Старый порядок и революция”); это, например, - сила общественного мнения . Подобный, как бы мы сейчас сказали, компаративистский подход к рассмотрению политического развития стран Старого и Нового Света, под углом зрения их идейных взаимовлияний, уже предполагает отказ от теории “американской исключительности” .

Конечно, Токвиль не был сторонником копирования политических институтов США. В том, что касается настоящего и ближайшего будущего Франции, он склонялся к идее о необходимости конституционной монархии. Но, как показывает его труд “Демократия в Америке”, отдаленное будущее Европы, во всяком случае Западной, принадлежит, выражаясь современным языком, либеральной демократии, или демократии с гарантиями “конституционного либерализма” , наподобие американской (со всеми ее положительными и отрицательными сторонами, включая и “тиранию большинства”) . Именно так интерпретировал основные заключения автора “Демократии в Америке” после его смерти Лабулэ. Токвиль, согласно Лабулэ, “наш предвестник” по вопросу о пути развития цивилизации, не разделял распространенное во Франции убеждение в том, что в Америке “цивилизация находится в колыбели и что было бы ребячеством ее изучать”. Токвиль, считал он, чувствовал, что, если когда-либо в будущем Франция обратится к либеральным идеям, она не будет руководствоваться примером Англии, ибо в Великобритании свобода “вышла из привилегии” .

Данная мысль уже сама по себе перечеркивает тезис об “американской исключительности”, именно в этом суть принципиального расхождения Токвиля с Гизо - ведь последний был убежден в том, что политические институты США соответствуют лишь условиям Западного полушария. В этом смысле Гизо можно отнести к одному из родоначальников теории “консенсуса”.

Маркиз де Лафайет, неоднократно называвший себя “последователем американской школы”, часто обращался к опыту Соединенных Штатов. Он поддерживал принцип суверенитета народа, выборности и ответственности главы исполнительной власти, правительства, местных органов власти, структуру законодательного органа, всеобщее избирательное право, свободу прессы по примеру США .

В статье “Некоторые идеи об институтах Франции, США и Англии” Лафайет обращал внимание на международное значение Американской революции, проводил аналогии между Декларацией независимости и

Декларацией прав человека и гражданина. В обращении к избирателям 13 июня 1831 г. он отмечал, что “американская эра основала свободу, не прикрываясь модными названиями республики и монархии, а в сознательных поисках прав, присущих всем людям, всем нациям” .

Секретарь Лафайета и его спутник в путешествии “героя Старого и Нового Света” по Америке в 1824-1825 годах А. Левассер восхищался “республиканской простотой” политических институтов США, их благотворным влиянием на американские нравы. Знакомство с заатлантической республикой убедило его в том, что ни величина государства, ни различия нравов и обычаев обитателей отдельных штатов “не являются препятствием для учреждения и функционирования республиканского правительства” .

Пример Соединенных Штатов в 1830-е годы пропагандировали сторонники газеты “National”, которых называли приверженцами “американской школы”. Они в целом находили возможным распространение политического опыта США (за исключением федерализма) за пределами Западного полушария. В ходе слушания 29 августа 1832 г. дела об обвинении авторов “National” в подстрекательстве к “свержению правительства” и “изменению существующего строя” в суде присяжных департамента Сены прокурор Ж.-Ш. Персил усмотрел крамолу в пропаганде газетой американской формы правления. “National” не желает конституционной монархии, подчеркивал он, чего она хочет, так это президента, избранного на пять лет (это случайное высказывание демонстрирует степень неосведомленности французской общественности о системе организации исполнительной власти в США. - М.С.), ответственного, как в США”. В связи с этим главный редактор газеты А. Кар- рель опубликовал в “National” 31 августа свой ответ прокурору. Конституционно-политическое устройство заокеанской республики Каррель рассматривал как “цель, к которой в настоящее время стремятся усилия общества”. Он считал достойными подражания принцип разделения властей, народного суверенитета, двухпалатный законодательный орган, принцип ответственности главы исполнительной власти и правительства. Как утверждал редактор “National”, с начала 1832 г. газета стала выступать противником королевской власти и защищать выборность и ответственность главы исполнительной власти по примеру США. Каррель поддерживал принцип выборности верхней палаты, где, по его заключению, должна быть представлена “аристократия” - крупная собственность, что позволит “спокойно” открыть нижнюю палату для демократии .

Французская исследовательница О. Руде ль также относит к “американской школе” известного журналиста, государственного деятеля Франции Ипполита Карно (как и всю его семью) . Согласно Рудель, в середине XIX в. сторонники “американской школы” (умеренные республиканцы или левые либералы) были обречены на неуспех .

Журнал “Revue encyclopedique” (его редактировали в это время П. Леру и И. Карно), полностью оправдывая свое название, рассматривал общественно-политическую, научную, литературную жизнь США, новое в сфере образования в тесной связи с тем, что происходило в Европе. В журнале публиковались статьи, статистические материалы о Соединенных Штатах, рецензии на книги американских авторов. В целом для публицистов, сотрудничавших с ним, характерно несколько восторженное отношение к заокеанской республике, в частности к ее политическим институтам (негативную реакцию у большинства из них вызывал лишь федерализм). Многие из них акцентировали внимание на американском республиканизме.

В журнале США часто представлялись Франции как объект для подражания. Рецензент на книгу Левассера о пребывании маркиза Ла- файета в Америке восхвалял нацию, сумевшую “соединить наиболее совершенный порядок с полной свободой”. Он соглашался с выводами секретаря и спутника “героя Старого и Нового Света”, противопоставлявшего республиканскую простоту “англо-американцев”, систему налогообложения в США французской практике .

Автор статьи “Соединенные Штаты Америки” (эта серьезная статья была также перепечатана журналом “Revue universel”) сетовал по поводу того, что английские тори и “партия золотой середины” во Франции представляют европейскому читателю заатлантическую республику в искаженном виде. Как он утверждал, по их работам лишь с трудом, “через микроскоп” можно увидеть “общее благополучие” и “царство свободы” в Северной Америке, то, что США именуются республикой. Автор был категорически не согласен с приписыванием “недостатков” политического строя Соединенных Штатов “господствующему там принципу равенства и отсутствию наследственного суверена” .

Эмиль Перейре счел нужным выразить решительное несогласие с заключениями Солнье в “Revue britannique” и посвятил этому специальную статью “Соображения по поводу финансов Франции и США”. Перейре находил, что неправомерно судить о могуществе государства, благополучии народа по системе налогообложения. С его точки зрения, главный критерий в этом отношении - “положение рабочих классов, низших классов общества”; и здесь явное преимущество у Новой Англии (в качестве примера он приводил Массачусетс) . В целом он поддержал писателя Ф. Купера.

В 1828-1829 гг. на протяжении нескольких номеров в “Revue britannique” публиковались письма о Северной Америке (к сожалению, автор их не указан; точно лишь то, что это не был американец), пожалуй, единственные в своих оценках политической системы США приближавшиеся к демократической точке зрения. Автор акцентировал внимание на международном значении Американской революции: она вдохновила другие народы “также поднять знамя свободы” . В статье обращалось внимание на различный уровень социального развития западных и южных штатов Союза и, что довольно необычно для европейского либерала того времени, не усматривал опасности для американского общества в смешении рас. Автор выражал уверенность в том, что “политическое детство США завершилось; громадными шагами они движутся к зрелости”, хотя в настоящий момент “американский Союз еще находится в переходной стадии”. Он оптимистически смотрел на будущее заокеанской республики, будучи уверенным в том, что “временный беспорядок” уступит место “гармоничному целому” .

Автор статьи, опубликованной в “Revue britannique” в 1846 г., почти в тех же словах, что и Токвиль, приходил к заключению о неизбежности “демократической революции”, сопротивление которой “будет двойным преступлением против духовной судьбы наций”. Он был убежден, что “тенденция нашего века в основном демократическая” .

Мишель Шевалье в своих “Письмах о Северной Америке” находил общие закономерности в политическом развитии Франции и США. Он приходил к выводу, что “Северная Америка - это Европа головой вниз и ногами вверх”. По его мнению, как американскому, так и европейскому обществу свойственны социальные противоречия. Шевалье проводил параллели между реформами Э. Джексона в США, движением за парламентскую реформу в Англии и тем, что происходило во Франции “в среде портных, стрелочников, плотников”. Как считал автор “Писем”, для заатлантической республики и для Западной Европы характерна демократизация общественно-политической жизни: во Франции происходит “подъем демократии или, скорее, радикализма, который еще находится в зародыше и который, если Господь Бог позволит, не исчезнет”, в США - “каприз на восточный лад демократии-гиганта, все более переходящей в радикализм” . Шевалье постоянно сравнивал американское и французское общество: если на севере Соединенных Штатов власть принадлежит “демократии” - фермерам и рабочим, то в его родной стране власть сосредоточена в руках буржуазии. Он признавал превосходство трудящихся классов заатлантической республики над европейскими и, напротив, “отставание” американских высших классов от привилегированного сословия Старого Света (к исходному выводу, отмечал бостонский предприниматель Н. Эпплтон, приходили и другие путешественники). По словам Шевалье, в целом американская “буржуазия” несет печать своего “поражения”. В северных и западных штатах США, утверждал он, нет бедных; положение трудящихся там значительно лучше, чем рабочих во Франции .

Именно так, как было показано выше, интерпретировал выводы Шевалье автор статьи “Банк США”, который разделял точку зрения об общности процессов, происходивших в Америке и в Европе .

Правда, Шевалье был противником федерализма по американскому образцу. Он считал, что протестантизм и республиканизм с их акцентом на индивидуализм применимы лишь в условиях Западного полушария. “Наш национальный гений”, “напротив, хочет, чтобы Франция действовала главным образом посредством обращения к принципам ассоциации (причем ассоциации иерархической. - М.С.) и централизации, которые характеризуют католицизм и монархию” .

Гильом Телль Пуссен , вручая 2 сентября 1848 г. верительные грамоты президенту США в качестве полномочного посланника Французской республики в Вашингтоне, указывал на сходство политических институтов Франции и заатлантической республики . А успешное функционирование демократических институтов, писал Пуссен несколько ранее в своей книге о железных дорогах в США, способствовало могуществу и процветанию заокеанской республики .

Министр иностранных дел Временного правительства Второй республики, известный поэт Альфонс де Ламартин называл Французскую республику “славной сестрой американской Республики”. По его словам, французский народ стремится к той же республике, которую учредили американцы: “это республика прогрессивная, но консервативная в правах, собственности ... в свободе, в нравственных и религиозных чувствах граждан” . А 23 мая 1848 г. в ответ на поздравительные резолюции конгресса США по случаю революции во Франции он утверждал, что Французская республика пойдет по американскому пути, “заимствует ее (Америки. - М.С.) пример стабильности”. Ламартин даже находил, что “имена Вашингтона, Джефферсона, Джексона (примечательно то, что он ставил в один ряд столь различных государственных деятелей. - М.С.) начертаны на знамени новой Республики” .

Правда, выводы Ламартина - правительственного чиновника и Ла- мартина-депутата часто не совпадали. Так, выступая в палате депутатов 6 октября 1848 г. при обсуждении вопроса о способе избрания президента Французской республики, Ламартин решительно отверг американский прецедент. По его заключению, “у Франции нет, не было, не будет ... в ее социальной и национальной конституции ничего общего с этими федерациями, которые нам без конца приводят в пример” . А несколько ранее, в апреле 1835 г., в парламенте Ламартин приходил к выводу о мнимой свободе в США, где существует рабство .

В статье “Соединенные Штаты в 1852 г.”, а впоследствии в своей книге “Очерки о современной эпохе” (1858) Монтегю проводил водораздел между “англосаксонской” и европейской цивилизациями. Но в статье 1852 г. он признал, что как “англосаксонская”, так и европейская цивилизации “движутся к демократии”: Соединенные Штаты - “через свободу и индивидуализм”, опираясь на принципы протестантизма и республиканизма, а “континентальные нации” - “через равенство” (понимаемое как “уравни- тельство”) и монархию, опираясь на католицизм. Монтегю пришел к заключению об общей судьбе этих двух цивилизаций, “развивавшихся параллельно”, а в настоящее время идущих навстречу друг другу “с одним словом на устах” - “и та и другая говорят о демократии и иногда даже о республике”. По мере роста “цивилизованности” американского общества США “будут иметь все больше сходных черт с Англией” .

Подобная идея прозвучала и у Шаля в его “Исследованиях о литературе и нравах англо-американцев в XIX в.”. Наш Старый Свет, заявлял он, приближается к молодому американскому обществу, “еще едва сформировавшемуся”; “Франция Мирабо и Вольтера ищет своего продолжения в новой республике, созданной Локком и Вашингтоном”. По его словам, у Франции много общего с Северной Америкой - эти две страны “исходят из тех же принципов, идут к одной цели, сталкиваются с теми же проблемами: они верят в равенство людей, что опасно; они верят в изначальную положительность человека, как будто бы он лишен и страстей, и интересов, что неразумно”. Они, писал Шаль, рассматривают “материальное и промышленное развитие как панацею от всех бед, что не соответствует истине”. Но, как считал литератор, это исключительное внимание к материальному прогрессу, “опасное для стран высокоцивилизованных” (т.е. США Шаль не относил к таковым. - М.С.), оказывает благоприятное воздействие на Соединенные Штаты .

Автор статьи “Политическое издание в Соединенных Штатах” проводил аналогию между политическими институтами Франции и США, “по крайней мере в том, что бы ... мы назвали основным содержанием политической конституции”, между идеями, пропагандировавшимися французским журналом и американской газетой “New York Tribune” . В газете “Constitution” политическое развитие Франции, Англии и США рассматривалось взаимосвязанно, как прогресс принципов свободы .

Некоторые французские современники - депутаты парламента, а также периодические издания радикально-демократического направления приводили в пример США, т.е. предполагалось, что Франции в дальнейшем желательно заимствовать определенные элементы их политического опыта. В этом смысле чаще всего содержались ссылки на свободу прессы, а также на другие провозглашенные права американских граждан . При этом некоторые французские радикальные издания (в этом смысле подтверждаются выводы американского исследователя Джадта) самим правам индивидуума придавали абсолютный характер. Так, например, один из публицистов заявил: “Когда мы требуем свободы, полной свободы слова и мысли, мы не только требуем свободы говорить и писать, подчиняясь законам ... мы требуем абсолютного права..” . Американские государственные деятели приводились в качестве образца для французских коллег; отмечались их высокие моральные качества, демократическое происхождение .

Многие французские периодические издания демократического направления, не отрицая специфических условий США, отнюдь не рассматривали Северную Америку как страну особого политического развития, указывали на общие процессы, происходившие в общественно-политической жизни республики Нового Света и Европы. В зависимости от своей политической ориентации они акцентировали внимание на проблемах подъема рабочего и аграрного движения, распространения фурьеристских идей как в США, так и во Франции (конечно, значение этих процессов преувеличивалось). Симпатии у некоторых из них также вызывали американские аболиционисты А публицист Виктор Мерсье в статье “Социализм в Америке”, рассматривая социализм как “поиск и осуществление лучшего порядка”, писал о распространении социалистических идей “во всех странах мира”, включая и США. По его словам, “американское общество быстрыми шагами движется к глубоким изменениям” в этом направлении .

Подобное восприятие Соединенных Штатов, безусловно, не отражало точку зрения большинства французов, проявлявших к ним интерес. В это время преобладающая часть французской просвещенной общественности, преимущественно либеральных взглядов, смотрела на республику Нового Света как на некую изолированную общность, не подчинявшуюся мировым законам развития, подчеркивала тезис об “американской исключительности”, самобытности американской цивилизации, сводила к минимуму международное значение Американской революции. В дальнейшем, как предполагали многие французские современники, американская или “англосаксонская” цивилизация “вольется” в европейскую, США пойдут по европейскому пути политического развития. Схожие идеи нередко высказывались, например, на страницах журналов “Revue des deux mondes” и “Revue britannique”.

Отношение французов к заатлантической республике в конечном итоге свидетельствовало об их политических убеждениях - вообще американская тематика во Франции была крайне политизирована. Как отмечал Кушеваль-Клариньи, большая часть европейских путешественников отправлялась в США не с целью действительного изучения данной страны, а “в поисках аргументов в поддержку точки зрения ... своей партии”

По словам французского историка Рене Ремона, в первые недели Второй республики французская общественность “почти единодушно восхищается институтами республики-образца”, возвращается к прежнему (еще периода Реставрации) миражу, идеалу Америки - “свободной, обетованной земли”, “республики мудрой”, “республики согласия”. Однако вскоре во Франции вновь оживились и получили широкое распространение “старые предрассудки”, “традиционалистское” представление о заокеанской республике .

Восприятие французами Америки в XIX в., полагает американский исследователь Дюран Эчеверриа, отражало скорее образ самой Франции. В тот период, когда общественность “видела в американской политической жизни пример системы более либеральной, чем та, которая, по ее мнению, существовала в ее родной стране, она была настроена проамерикански”; “американофобия” же наблюдалась в тех случаях, когда, как считали во Франции, американский политический режим был “правее” французского . Оценка французскими современниками либеральных взглядов политических институтов США - проявление характера французского либерализма, его в целом бескомпромиссности, неприятия демократии, унаследованных от эпохи революции171.

Такая же непримиримость была свойственна и французским социалистам, а также радикальным республиканцам, что накладывало отпечаток на их восприятие Соединенных Штатов. Социалисты в 1830 - 1840-е годы нередко выступали с критикой теории прав человека, каждого конкретного индивида, обращая внимание на права и обязанности граждан в целом. Порой социалисты и республиканцы левого крыла разделяли точку зрения о различных путях политического развития Франции и США. Вслед за Руссо они высказывались в поддержку неделимого, неотчуждаемого верховного органа, централизации, за реформу системы образования и налогообложение в интересах трудящихся, за вмешательство государства в отношения между рабочими и предпринимателями и предоставление социальных гарантий людям физического труда. По их мнению, североамериканская республика не всегда соответствовала этим критериям .

Английский исследователь Т. Сенктон в своей диссертации, посвященной восприятию французской радикальной общественностью Америки, пришел к выводу, что в 1848 г. “после первого начального взрыва американофилии... у левых наметилось прохладное и враждебное отношение к Соединенным Штатам, в которых они усматривали общество скупое и материалистическое”. Этот имидж республики Нового Света сохранялся до Гражданской войны в США .

Истоки антиамериканизма значительной части французских леворадикальных интеллектуалов в годы после второй мировой войны, особенно в отношении массовой культуры, образа жизни, системы ценностей, определенных элементов политического опыта США , следует искать в середине XIX в. (безусловно, учитывая специфику политического развития Франции и США в XIX и XX вв., вступление в силу многих других факторов). В то же время, как представляется, было бы преувеличением утверждать, вслед за известной американским политологом Ханной Арендт, будто бы в этот период европейская “революционная политическая мысль развивалась так, как будто никогда не существовало никаких американских представлений и экспериментов в политической области и в области управления, над которыми стоило бы поразмыслить” , или, напротив, что в эти годы “взоры демократов обращены к США, орлеанистов же - к Англии” .

В 1830 - 1840-е годы некоторые французские орлеанисты, ссылавшиеся на американский опыт, проводили аналогии между конституци- оннно-монархической и республиканской, по образцу США, формами правления (надо сказать, что определенная их часть вообще с безразличием относилась к форме политического устройства). Одобряя и развивая известный тезис Тьера, выдвинутый им в январе 1830 г. в “National”, о необходимости “короля, который царствует, но не управляет”, они усматривали в США некую элитарную республику, где место короля занимает президент с ограниченными полномочиями. Проводились параллели между американским сенатом и французской палатой пэров, функции верхней палаты сводились к сдерживанию демократических влияний нижней . Конституционно-политическое устройство Соединенных Штатов подводилось под английскую политическую модель и полностью лишалось принципа республиканизма .

Именно против французских политических деятелей, разделявших данную точку зрения, было направлено выступление герцога де Монтебелло в палате пэров 26 декабря 1831 г. По его словам, “в США нет наследственной королевской власти - вот уже маленькое различие”; если в Америке вы заикнулись бы о “королевской республике”, “народ разорил бы, поджег бы ваш дом”. Конституция США, заключал он, “основывается на принципах, совершенно отличных от ваших, и невозможно провести никакого сравнения”.

Американский исследователь Евгений Кертис, изучавший влияние американских доктрин на французских парламентариев в 1848 г., пришел к следующим выводам: в Учредительном собрании Франции всего 55 депутатов ссылались на американский пример, из них - 2 “социалиста”, 8 “радикальных республиканцев”, 16 “либералов”, 23 “консерватора”, 4 “легитимиста”, двое не поддаются классификации. Кертис подсчитал, что из 47 членов Учредительного собрания (8 были исключены ввиду невозможности выявления их взглядов) в защиту американского прецедента выступили 10 левых депутатов (имеются в виду умеренные республиканцы, радикальные республиканцы и социалисты) и 23 правых (“консерваторов” и “легитимистов”), а против - 11 левых и 3 правых .

Безусловно, деление депутатов Учредительного собрания по их политическим пристрастиям достаточно условно - группу “консерваторов”, в которую Кертис включил главным образом орлеанистов, он отрывал от легитимистов, некоторые парламентарии “либеральной” группы порой были близки к “консерваторам”, а социалисты иногда примыкали к радикальным республиканцам. И все же прослеживается определенная тенденция: в целом в это время левые депутаты отвергали, а правые поддерживали американскую модель. Хотя голоса умеренных республиканцев “либеральной” группы разделились почти поровну между противниками и сторонниками США, “более радикально настроенные депутаты склонны были отказаться от американской практики” .

В конце 1840-х годов в законодательных палатах Франции, таким образом, в качестве “проамериканской партии” выступали главным образом орлеанисты, опиравшиеся на крупную промышленную буржуазию и финансовые круги. Как отмечал Кертис, “англосаксонские модели всегда привлекали эту партию”, орлеанисты - противники абсолютной монархии и “неограниченной демократии”, надеялись обеспечить свое господство, “просто поменяв английского короля на американского президента” .

Американская цивилизация как исторический феномен. Восприятие США в американской, западноевропейской и русской общественной мысли. - М.: Наука, 2001. - 495 с