ЯЗЫК, ЗНАНИЕ И ИСКУССТВА

Впервые демократия подверглась столь серьезным испытаниям, впервые ей было позволено доказать свою способность создать академические стандарты языка целого народа, пересмотреть систему его высшего образования и перестроить его представления об искусстве. Эта редкая возможность породила массу неясностей и сомнений по поводу того, с какими мерками надо подходить к культуре вообще. Был ли ваш язык «правильным» или «неправильным»? Говорили ли вы на хорошем языке или ваша речь была некультурной? Приобретали ли вы подлинные знания или ложные, воспитывали ли вас, убеждали в чемто, развлекали или просто обманывали? Каковы были истинные пределы вашего профессионализма? Какие роли отводились Учителю и ученику? Что было знанием и что невежеством? Какое знание было «полезным», а какое «ненужным»? Должно ли

искусство быть «прекрасным»? А если нет—то что же такое искусство?

Отражавшие демократический дух изменения в подходящ к суждениям и оценкам основывались на вере в «народ», в присущую ему врожденную мудрость, в его свободу авторитетов или традиций. Принцип «vox populi, vox Dei» (глас народа—глас Божий) стал руководящим в жизни широких слоев американского общества. Если вера в демократию никогда не была всеобщей и только немногие осмеливались ее пропагандировать, то в Америке она стала религией нации. И демократия превратила общество в зеркало, в котором люди увидели существующий порядок вещей и сделали его критерием того, каким он и должен быть.

Америкацы: Демократический опыт: Пер. с англ. /Под общ, ред. и с коммент. В.Т. Олейника. — М.: Изд. группа «Прогресс» — «Литера», 1993. — 832 с.