ОТ КАТЕГОРИИ «НЕПОСЛУШАНИЯ» ДО «ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ОТКЛОНЕНИЙ»

Вплоть до конца XIX века «дети» не рассматривались как особая группа населения страны, обладающая специфическими чертами и требующая особого подхода. Научное определение «Детства», его социальнопсихологические характеристики были довольно туманными. Для удобства ребенок рассматривался Как «маленький взрослый». Сдвиг в американском сознании наметился лишь после того, как дети стали составлять меньшинство населения США.

Повышение качества и уровня медицинского обслуживания, рост продолжительности жизни привели к тому, что абсолютное число американцев в возрасте до двадцати лет выросло с 17 миллионов в I860 году до 47,6 миллиона в 1930 году. В то же время доля самого молодого населения сократилась с 51 процента в 1860 году до 43 в 1900-м и до 38 процентов в 1930 году. Роберт Бремнер отмечал в связи с этим, что уменьшение доли детей с половины населения страны до одной трети сделало эту часть граждан США «более заметной, было признано, что у них есть свои нужды. Таким образом, у молодежи повысилась степень самосознания, эта категория населения получила четкое определение, она потребовала особого внимания к себе и своим проблемам как самостоятельная категория населения страны».

Дети как социальная группа требовали к себе пристального внимания, так как превращались в новое социальное меньшинство. Одновременно с этим существовали и другие силы, которые способствовали тому, что «дети» становились новой реалией. Различные гуманитарные движения, участники которых требовали улучшения содержания узников в тюрьмах, жизни рабов, выступали за реабилитацию преступников (в этом движении участвовали генерал Джеймс Оглторп и основатели штата Джорджия), набрали силу после Американской революции. В начале XIX века Дороти Дикс и другие общественные деятели, требовавшие более человечного отношения к душевнобольным, слепым, глухонемым, выступали также за то, чтобы воспитывать сирот не в богадельнях, а в специальных заведениях, где они могли бы получить образование. В Филадельфии и Нью-Йорке открылись приюты для глухих детей. В 1825 году в Нью-Йорке был основан приют для малолетних преступников, этому примеру последовали и другие города. К 1840-м годам были открыты заведения для нуждающихся детей иммигрантов, в 1855 году в Филадельфии появился детский госпиталь, который был первым в стране госпиталем, предназначенным только для детей.

В 1859 году широкое распространение получил термин «исправительная школа», что свидетельствовало о развитии новой тенденции в отношении юных нарушителей порядка. Появилась и новая отрасль криминологии, занимающаяся проблемами малолетних преступников. В 1899 году в штате Иллинойс был принят первый закон о «суде над малолетними преступниками» (появился и соответствующий новый американизм), в к 1912 году еще двадцать два штата учредили у себя подобные суды.

В 1909 году в Белом доме президент Теодор Рузвельт созвал перцу10 конференцию, посвященную обсуждению проблем заботы о детях, в том числе беспризорных. В 1912 году при министерстве торговли и труда было учреждено специальное бюро, которое должно было «расследовать и докладывать обо всех насущных проблемах улучшения жизни детей». Несмотря на то что федеральное законодательство о детском труде было объявлено антиконституционным (Хэммер против Дагенхарта, 1918), местные законодательные органы штатов продолжали заниматься этими проблемами. Все большее число американцев начинало осознавать, что дети — это особая социальная группа, со свойственными только ей нуждами и интересами.

Развивавшиеся в то время гуманитарные движения занимались проблемами детей бедняков, малолетних преступников, однако одновременно с ними появилось и стало шириться движение, основанное на изотерических положениях философской науки, которое получило признание в тысячах школ и миллионах семей. Основателем «Движения по изучению детских проблем» в США стал Г.Стэнли Холл, который блестяще сочетал в себе качества священника, пророка, поэта и учено гоэкспериментатора. Он вырос на ферме на западе штата Массачусетс в семье пастора, придерживавшегося строгих авторитарных взглядов и решившего воспитать сына по своему образу и подобию. Для получения образования, которое позволило бы ему занять пост священника, молодого Стэнли отправили в колледж Уильямса. Там он и его друзья, имевшие общие литературные интересы, организовали клуб, где могли совершенствовать свое духовное развитие. Как рассказывал Стэнли своим родителям, «богохульство, увеселительные обеды, курение, спиртные напитки, невежливое поведение были запрещены». После окончания колледжа он некоторое время Учился в нью-Йоркской Объединенной теологической семинарии, где в курс обучения входила воспитательная работа среди падших женщин; это позволило ему хорошо узнать пороки столичной жизни. Во время своей миссионерской деятельно сти» вспоминал Холл, ему пришлось смотреть такие скандаль 8110 спектакли, как «Черный мошенник», и балет, где впервые пи американской сцене появились около ста полураздетых танцовщиц. После повторного посещения спектакля он сообщал своим родителям, что «сидел совсем близко и на этот раз Почувствовал отвращение».

Когда он утратил интерес к теологии и философии и стал увлекаться психологией, Генри Уорд Бичер познакомил его с богатым нью-Йоркским торговцем, который дал ему 500 долларов на год обучения в Германии. Холл приехал в Берлин в 1869 году и обнаружил, что в немецкой философии ведущее место принадлежит неогегельянским теориям. Однако он все более склонялся к занятиям естественными науками, ходил на демонстрации хирургических операций, сам делал вскрытия. После возвращения в Соединенные Штаты он некоторое время обучался в Антиохском колледже, затем в Гарвардском университете. Здесь он познакомился с Уильямом Джеймсом, который как раз начал читать курс по физиологической психологии. Во время своего второго визита в Германию он целиком отдался изучению новой заманчивой науки — экспериментальной психологии.

В 1883 году Холл был назначен на пост профессора психологии в новом Университете Джонса Гопкинса. Он очень ревностно стремился к тому, чтобы ни Джон Дьюи, ни Чарлз Сандерс Пирс не работали вместе с ним в университете. Он даже умудрился вызвать неприязнь у сердечного и терпимого Уильяма Джеймса. В 1889 году Холл оставил Университет Джонса Гопкинса и основал Университет Кларка в Винчестере, штат Массачусетс, специально для того, чтобы разрабатывать новые направления в этой науке. Он решил превратить Университет Кларка в ведущий центр по изучению новой науки — психологии — и выявлению возможностей ее использования в педагогике. Такая позиция лишний раз подтверждала необычайный пророческий характер его взглядов на два основных направления будущего развития американского общества: психологии (новой демократической науки о человеке) и образования (новой религии американской демократии).

Зарубежный опыт Холла повлиял на формирование его взглядов и подсказал ему мысль о том, что реформа образования может стать ключевым фактором для серьезного духовного обновления Соединенных Штатов. Он заметил, что после тяжелого периода наполеоновских войн реформа системы образования способствовала созданию новой Германии. Возможно, что образование станет новой религией для Америки, и Холл будет одним из ее пасторов. Если так, то учение основанное на этой новой религии, должно быть строго научным. В психологий можно было найти и строго научные положения, и элементы религиозного учения, которые бы повлияли на деятельность американских институтов и на основы американской морали

Получили развитие многочисленные отрасли психологии — экспериментальная психология, физиологическая психология, бихевиористская психология, психоанализ и многие другие, которые занимались разработкой научных догм и накоплением научных данных.

В новой научной вере Холла проявлялся демократизм, и в этом была ее необычайная привлекательность. Христианство основывалось на Евангелии, священных писаниях и проповедовало веру во власть и милость Бога. Но в психологии, считал Холл, человек не соотносился ни с каким высшим авторитетом (кроме, может быть, самого психолога). Ее Священным писанием служил опыт, и человек сам устанавливал для себя правила. Вы знаете, каким должен быть человек? Впервые в жизни попытайтесь узнать, каков же человек на самом деле. Вместо положений десяти заповедей Евангелия в психологии будут поставлены и даны ответы на прямые вопросы: «Каков есть человек?», «Как он себя ведет?». Психология, соединившая в знаниях о человеке все, что «есть» и что «должно быть», была в высшей степени демократической наукой. Это произошло потому, что в ней все вопросы, касающиеся поведения человека, рассматривались не в соответствии с какимлибо высшим авторитетом, не с общепринятыми положениями священных писаний, а сравнительно с нормальным поведением людей.

Психологи, ставшие священнослужителями этой новой религии, просто помогали людям разобраться в том, чем же они были на самом деле, как строилось их поведение. Подобно Лютеру и новым протестантским священникам, которые стремились освободить людей от власти духовенства, от верховной власти папы, психологи хотели освободить людей от существовавших страхов, запретов, ограничений авторитарной протестантской морали. Законы и правила морали были заменены нормами. Усилия Стэнли Холла по демократизации морали открывали новые возможности для развития человека, но и рождали новые проблемы.

«Детская психология», пророком которой был Холл, поначалу казалась вполне невинной и достаточно простой наукой. Не были ли американские школы самыми гибкими институтами? Как показал историк Лоренс Кримин, Холл и его последователи за несколько десятков лет совершили в американском образовании революцию, подобную той, которую совершил в науке Коперник. В центре внимания педагогической науки были уже не преподаваемые «предметы» и учитель, а ребенок. До сих пор, объяснял Холл, образование было «школоцентристским» (то есть в центре была школа с ее проблемами), теперь же оно должно стать «педоцентристским» (то есть в центре внимания должен быть ребенок, его нужды и желания). Но для того, чтобы эта революция стала возможной, психологам необходимо было выяснить, что же сам ребенок думал, что чувствовал, каковы были его желания.

В своем новаторском исследовании «Мысли детей» (1883) Холл попытался обнаружить, что ребенок знал и чего он не знал. Он открыл, что с ростом городов дети, поступавшие в школу, имели совсем иные знания, во многом более ограниченные, чем бабушки и дедушки, выросшие на ферме.

Холл предложил не только новый предмет исследования, но и новую методологию. Он воспользовался помощью двухсот анкет. В 1894 году Холл составил пятнадцать дополнительных анкет по различным темам, например об игре в куклы или о ребячьих страхах. К концу учебного года он собрал двадцать тысяч заполненных анкет, в следующем году ему помогали уже восемьсот человек, было собрано шестьдесят тысяч анкет. Слово «анкета» вошло в американский язык в течение последующих пятнадцати лет после проведения исследований в области детской психологии, и во многом это произошло благодаря деятельности Холла. Вместо интроспекции, которую использовали философы от Платона до Канта, или дискуссий, которые были популярны среди профессоров и учителей, американцы, вслед за Холлом, для обогащения своих знаний о человеке изыскивали новые пути проникновения в мысли мужчин и женщин, позволяя им говорить о себе. Анкета была чемто вроде избирательного бюллетеня; она возникла как результат распространения принципа всеобщего избирательного права на предмет исследования психологии.

Полученные данные использовались Холлом в качестве исходного материала при создании «детской психологии», или науки о детском интеллекте. Одно лишь обилие фактов привело к формированию у Холла еще более глубоко научного количественного подхода. Холл начал разрабатывать «нормы» умственного и физического развития у детей. Работая в Университете Кларка, он настоял на том, чтобы Франц Ббас занялся сбором статистических данных о развитии школьников в городе Вустере. Он думал, что таким способом им удастся разработать стандарты «нормального» роста, которые позволят более легко выявить больных или отстающих в развитии детей. Его надежды не оправдались, так как полученные данные оказались слишком разными и весьма многочисленными. Однако стремление Холла разработать необходимые нормы от этого не ослабело. Он продолжил свою деятельность и стал проверять у детей зрение, слух, физические способности, на основании чего разработал количественные стандарты «здорового» ребенка и его нормального развития. Это привело к тому, что некоторые из его оппонентов заявили, что исследования Холла представляют собой угрозу и являются по своей сути антидемократическими, так как способствуют распространению взглядов, по которым «некоторые дети характеризуются как необычные или не совсем нормальные».

Холл соединял в себе черты прагматика, преклоняющегося перед числами, и экстравагантного романтика. «Дети выходят чистыми прямо из рук Бога, — говорил он, — они ничем не испорчены, являются образцом совершенства». «Учителя молодежи» прежде всего должны «не стоять на пути у природы». В своей «генетической» психологии, разработанной на основе теории эволюции, Холл представил развитие каждого ребенка как повторение эволюции человеческой расы. В качестве исходного он взял положение Дарвина о том, что онтогенез является результатом филогенеза, и на основании этого сделал практический вывод, по которому психология повторяет в своем развитии историю. Поведение любого «нормального» ребенка любого возраста несет в себе определенную высшую целесообразность. Любое проявление развития ребенка — это только еще один шаг к более высокой ступени, и поэтому его нельзя рассматривать ни как «хорошее», ни как «плохое».

В другой своей работе, «Детская ложь» (1890), Холл, например, высказывал несогласие с укоренившейся позицией учителей в оценке тех случаев, когда дети говорили неправду. По мнению Холла, детская ложь не была обычным пороком, а являлась сложной формой поведения, значимость и оценка которой менялись в зависимости от возраста ребенка. Детская ложь заслуживала не наказания, а понимания. Она чаще всего являлась выражением мифопоэтических способностей ребенка, которые явно недооценивались взрослыми, его стремлением «освободиться от довольно утомительной обязанности, требующей абсолютной и буквальной достоверности, правдивости». У детей ложь была неотъемлемой частью игры, в ней проявлялась та наивность, которая была свойственна человеку на ранних ступенях его развития. Что касается детских страхов и того, как у них проявлялось чувство гнева, то Холл после изучения этого вопроса пришел к следующему выводу. Он заявил, что они заслуживают уважения и понимания. Гнев, по его мнению, был «неотъемлемой частью нормального развития ребенка».

Основные этапы детского развития, выведенные Холлом, по существу, переосмысливали традиционные этические нормы. Он подготовил родителей и детей к новому подходу в оценке непослушания у детей.

Изучение детской психологии, предсказывал Холл, потребует пересмотра преподавания предметов в школе. «Надо перестать делать фетиш из алфавита, из таблицы умножения, грамматики, таблицы мер и весов, — говорил он, — нам следует вспомнить, что всего лишь несколько веков назад наши предки были неграмотными... что Корнелия, Офелия, Беатриче и даже Богоматерь ничего не знали о буквах».

Предвидя снижение значения и роли грамматики и правил разговорной речи в Америке XX века, Холл предугадал, что грамматика, риторика, синтаксис будут заменены более демократичным «искусством разговорной речи» и публицистикой. Он считал, что преподавание языка не должно быть формальным. Надо поощрять в ребенке стремление высказаться о своих истинных чувствах, какими бы они ни были, и сделать это он должен на своем собственном языке детского сленга, богатого оригинальными идиомами. Ребенок должен «жить в звучащем мире». Ему надо разрешать постоять за себя, когда на него нападают, так как это естественная реакция человека. Иными словами, действия ребенка не следует ограничивать жесткими оковами взрослой морали.

К 1902 году государственные средние школы — новый институт американского общества — вступили в полосу своего расцвета, и интересы Стэнли Холла также изменились. Он стал заниматься изучением психологии подростков, тех изменений, которые происходят с ними в средней школе. В своей работе «Средняя школа как общественное учебное заведение» он высказывался за то, чтобы меньше внимания уделялось зубрежке, дисциплине, оценкам, аккуратности и гораздо больше — «свободе и интересам» детей. По его мнению, это было необходимо потому, что «в это время у подростка развиваются не столько интеллектуальные способности, сколько его душевные качества, инстинкты и интуиция». Холл назвал этот период в развитии человека «подростковым». Это понятие, которое % середине XX века получило широкое распространение (отмечал историк Ф.Масгроув), было новым американским достижением. В 1904 году Холл опубликовал двухтомный труд «Подростки: их психология и развитие с учетом физиологических, антропологических, социологических, сексуальных, религиозных, педагогических факторов и фактора преступности». Предметом его исследования на этот раз был избран период психологического развития подростков от начала полового созревания до Достижения ими полной половой зрелости, их превращения в полноценного мужчину или женщину.

Эта книга, как и все предыдущие работы Холла, соединяла в себе элементы поэзии и голой статистики. Он выявил и описал разные темпы развития способностей, в том числе умственных, у разных возрастных групп детей вплоть до восемнадцатидвадцати лет, когда их дальнейший рост приостанавливался. Для этого он использовал всевозможные графики и таблицы, составленные на основе многочисленных данных проведенного им анкетирования, различных экспериментов и измерений. «Взросление начинается как новая волна повышения жизнеспособности у детей, что отражается в их росте... — торжественно заявлял он. — Это психологическое второе рождение. Как бы открываются шлюзы наследственности, и мы слышим голоса наших отдаленных предков и получаем запас жизненной энергии». Из этого следует, что статистическое сообщество подростков должно быть признано и должно получить автономию, полномочия для самостоятельного развития и самоуправления, то есть то, что присуще любому другому сообществу в рамках большой республики. «Это самый гибкий период в развитии ребенка, его весна, время, более всего подходящее для созревания семян, появления бутонов и пересадки их из питомника на поле... Это более длительный период, во время которого подросток уже не ребенок, но еще и не взрослый человек... Было бы ошибкой характеризовать его как продолжение детства или как чтото подобное годам, проведенным в колледже, за вычетом нескольких лет, когда наблюдался прямой прогресс в развитии. Изза этой глобальной ошибки развились многие пороки и недостатки, от которых мы сейчас так страдаем». Итак, средняя школа должна выполнять одну задачу — «главным образом развивать и использовать все способности подростков, только тогда образование можно назвать свободным и демократичным». Оно должно иметь вполне определенную сущность, над Ним не должны довлеть «нужды» обучения, оно призвано защищать подростков от какойлибо агрессии. Его основной миссией будет служение «этому уникальному возрастному периоду в жизни ребенка, что принесет огромную пользу ученикам и всему обществу». Благодаря средней школе Соединенные Штаты могли бы стать не только в политическом, но и в психологическом плане федеральной республикой: любому возрасту и каждому периоду развития ребенка (включая детство и отрочество, которым раньше не придавалось серьезного значения) будет уделено должное внимание, и ребенок сможет удовлетворить свои специфические желания.

Создание понятия «подросток» в начале XX века было вызвано американскими условиями жизни. Обязательное среднее образование было распространено на детей до шестнадцати лет. Для этого было много причин, и одна из них заключалась в том, что детский труд на предприятиях все чаще оказывался малопроизводительным. Затем появились специальные заведения для малолетних правонарушителей. Вполне возможно, что страна так никогда бы и не излечилась от идеализации подростков, нового отношения к молодежи как к вполне самостоятельной группе населения, новому американскому сословию в рамках союза. Но в конце 1960 — начале 1970-х годов отдельные подростки, поощряемые своими учителями и родителями, объединились в общей идее отрицания школы. Они считали, что любая учрежденная в стране система образования, любое учебное заведение угнетают учеников. Сами студенты в довольно недружелюбной форме называли все школы тюрьмой, а студентов — «неграми». К 1970 году в Вашингтоне появилось лобби, состоявшее из эксцентричных молодых людей, выступавших против деятельности школ. Дважды в неделю они выпускали небольшой журнал «ФПС» (буквы были выбраны произвольно и не соответствовали никаким словам). И по меньшей мере часть маститых ученых предположили, что подобные выступления являются логическим выражением Декларации ООН о правах человека.

Новые статистические сообщества молодежи оказали влияние на семью и другие сферы жизни общества. Исследования в области детской психологии, которые вызвали перестройку американской школы, начали оказывать воздействие и на американскую семью. В середине XX века новые, демократические взгляды относительно автономии ребенка начали проникать в традиционные отношения родителей и детей.

Одним из основоположников нового направления стал Арнолд Гиселл, ученик и последователь Холла, работавший в Университете Кларка. Его исследования дошкольного периода развития детей оказали такое же воздействие на позицию родителей, какое имели открытия Холла для учителей. Когда Гиселл работал в начальной школе и пансионе в небольшом поселке, он заинтересовался проблемами обучения умственно отсталых детей и провел тесты умственных способностей у учеников начальных школ НьюХейвена. (Его доклад был озаглавлен «Необычные дети и отношение к ним в государственной школе» (1921). В американской научной литературе это было самое раннее упоминание эвфемизма «необычные» для определения умственно отсталых детей.) В 1911 году он основал детскую психиатрическую лечебницу «Йельская клиника детского развития», которой руководил вплоть до 1948 года.

Основное внимание Гиселл уделил тому периоду в развитии ребенка, когда у него нельзя еще было взять интервью или провести анкетирование. Для психологов это время было наименее удобным и доступным для проведения исследования. Однако Гиселл разработал оригинальную фотографическую технологию, двустороннее зеркальное приспособление. Вместе со своими учениками он соорудил совершенно новую купЬлообразную модель для наблюдения, похожую на астрономическую обсерваторию, сделанную из перфорированного материала и выкрашенную изнутри в белый цвет. Этот купол можно было вращать, что не исключало возможности проведения съемки 35милли метровой кинокамерой Пате в горизонтальном и вертикальном положении через специальное отверстие в куполе. Ребенка помещали под купол, где он был освещен мягким светом недавно изобретенных ламп Купера — Хьюита. Он не видел, что за ним наблюдают, и его действия можно было зафиксировать на пленке, чтобы потом сравнить их с поведением других детей одного с ним возраста.

Гиселл поставил перед собой задачу записать и проанализировать «нормативный» прогресс в развитии младенца. В дополнение к куполообразному сооружению Гиселл оборудовал специальную студию со всеми элементами домашней обстановки, где на пленке фиксировалось все, что младенец делал в течение всего дня, когда мать была рядом и смотрела за ним. Таким образом, Гиселлу удалось зафиксировать каждое движение младенца, его сон и пробуждение, то, как он ел, купался, иг Рал, вел себя в течение дня и т.д. После двух лет исследований он опубликовал книгу «Атлас поведения младенца» (1934), где было представлено 3200 фотографий, иллюстрировавших нормальное развитие и поведение ребенка в каждый час и год его жизни.

Всю важность этого исследования для жизни семьи американцы осознали в 1943 году, когда Гиселл и его помощник Фрэнсис Илг опубликовали книгу «Младенец и ребенок в сегодняшней культуре: руководство по их развитию дома и в детском саду». Фраза «в сегодняшней культуре» ни в коей мере не преувеличение. Книга была написана во время второй мировой войны, и в ней подробно рассматривалась связь между демократическим обществом и исследованиями проблемы детского развития. Младенцев, как и других американцев, следует защитить от «тоталитарного» правительства, и, наконец, им нужна определенная автономия. В первой главе, «Семья в рамках демократической культуры», отмечалось, что «концепция демократии... имеет далеко идущие последствия для воспитания детей. Даже в раннем возрасте у ребенка должна,быть возможность развить те качества и черты характера, которые сформируют его как личность. Поэтому серьезная забота о развитии его индивидуальных черт должна оставаться задачей первостепенной важности... Только в демократическом обществе психологии развития ребенка может быть уделено должное внимание. Дальнейшее развитие демократии требует более совершенных знаний о детях младенческого и дошкольного возраста». Основу книги составили «фактологические данные об умственном развитии детей до пятилетнего возраста». В ней были собраны данные о «возрастных нормах» и «нодальном возрасте» (время «относительного равновесия на пути ребенка к зрелости») детей от четырех недель до пяти лет. Читатель получал «поведенческий профиль» ребенка и описание типичного для него «поведения в течение дня».

До появления работы Гиселла родители не имели авторитетного источника информации о том, как будет развиваться их ребенок. Конечно, существовали какието общие правила и положения о росте ребенка, о том, когда он должен ползать, ходить, говорить. Чтобы знать, правильно ли развивается ребенок, можно было сравнить его с соседскими детьми, спросить у дедушек и бабушек, как это происходило в их время. В работе Гиселла родители получили исчерпывающую информацию о нормах поведения ребенка, в том числе о том, сколько и как он должен двигаться и спать, как он должен плакать и есть, и даже о том, как он должен двигать пальцами рук и ног.

Все младенцы проходят одни и те же этапы в своем развитии, однако в разное время. Различия между детьми особенно заметны в том, как развиваются их двигательные способности. Например, мы проводили наблюдения над пятью здоровыми детьми. Все они сейчас способные школьникиподростки. Когда каждому было по сорок недель, один из них отставал в своем двигательном развитии, другой опережал всех, остальные трое были средними. Один ребенок «плавал» на животе, не добиваясь никакого прогресса. Второй ребенок ползал, помогая себе только руками. Третий — с помощью рук и ног. Четвертый ползал на коленях с помощью рук. Пятый ходил на четвереньках. Для отставания первого ребенка в двигательном развитии были особые причины. В остальном, в развитии речевых навыков, адаптации к окружающему миру и формировании его характера, все было нормальным.

Матери первого ребенка совершенно не следовало расстраиваться по поводу некоторого отставания ее девочки. Да и матери пятого также не следовало чрезмерно обольщаться по поводу успеха ее малыша, так как общая картина его развития была средней.

Из этого следует, что надо критически подходить к интерпретации установленных возрастных норм и нормативных схем характера детей. Все эти данные полезны не только для выяснения того, нормально ли развивается ребенок, но также и для того, является ли развитие ребенка сбалансированным в четырех основных сферах (движение, адаптация, речь, социализация личности). Наиболее нежелательны отклонения в сфере социализации личности. В том случае, если родители замечают серьезные дефекты или отклонения в поведении ребенка, им следует обратиться к домашнему врачу или специалисту.

Задача Гиселла заключалась в том, чтобы обеспечить родителей новой информацией о нормах развития детей, которые были разработаны в ходе проведения опытными экспертами многочасовых научных экспериментов, а также на основе точных статистических данных.

Разработка стандартов касалась не только правильного поведения детей, но и отклонений от нормы. Нормы поведения традиционно определялись установленными этическими нормами и библейскими заповедями. «Дисбаланс в поведении (который часто отождествлялся с «баловством» ребенка), — предупреждал Гиселл,—является одним из механизмов его роста и не несет в себе особого морального аспекта. Эта форма дисбаланса характерна для переходного периода, когда у ребенка развиваются новые способности или происходит та или иная переориентация. Это время инноваций». Поведение ребенка, которого бабушки и дедушки, вероятно, назвали бы баловным, по мнению читателей книги Гиселла середины XX века, было лишь примером «поведенческой девиации». Как объяснял Гиселл, «в определенном смысле все дети являются трудными Детьми, так как они не могут избежать сложностей своего разви Тия1 и это проблема универсальная. С другой стороны, есть некоторые отклонения в поведении, которые ни исторически, ни по существу не могут рассматриваться как варианты или отклонения от нормального поведения».

Гиселл проявлял изрядную долю здравого смысла и добродушия, когда напоминал родителям, а они действительно все в этом нуждались, что их ребенок — это далеко не первый ребенок, который появился на земле. Большая часть из того, что так торжественно говорил автор на языке психологии, была лишь напоминанием исторического факта, что жизнь на земле существует давно и родителям всегда приходилось решать аналогичные проблемы. Однако Гиселл придавал своим словам совсем иное значение. Он отмечал, что родителям надо поновому подходить к решению проблемы отцов и детей. Им следовало теперь больше полагаться в своих действиях на научные статистические данные, а не на кустарные методы, моральные проповеди и устаревшие суждения.

О новых проблемах, возникших в связи с разработкой норм, писал сам Гиселл:

Вот история об одном очень современном мальчике, который носил роговые очки и был немногим выше стола. Одна добродушная леди очень тактично спросила его: «Сколько тебе лет, малыш?» Он снял очки и задумчиво протер стекла: «Мой психологический возраст, мадам, 12 лет, мой социальный возраст — 8 лет, мой духовный возраст —10 лет, мой анатомический и физиологический возраст соответственно равны 6 и 7 годам; а мой фактический возраст еще не определен. Это в общем не столь важно». Затем он снова надел свои роговые очки.

Гиселл не рассчитывал, что его книгу будут читать все родители. Однако она имела огромный успех и выдержала за один год двенадцать изданий. Новые взгляды на воспитание детей были изложены в популярной форме и прочно вошли в жизнь миллионов американцев. В 1946 году др Бенджамин Спок (родился в Нью-Хейвене, был опытным врачомпедиатром и психологом) опубликовал книгу «Ребенок и уход за ним». Эта недорогая книжка в мягкой обложке в течение десяти лет переиздавалась тридцать раз, она стала популярным справочником по воспитанию детей. Спок предостерегал родителей против использования советов бабушек и рекомендовал руководствоваться индивидуальными особенностями развития своего ребенка. В целом он разделял мнение Гиселла о том, что часы кормления ребенка должны определяться в соответствии с «его потребностью». Спок настаивал на том, чтобы действия матери были «гибкими, определялись нуждами ребенка и делали его счастливым». По общему мнению, эта книга была не только революционной по содержанию, но и являлась «лучшим достижением человеческой мысли». Теперь всем родителям открылась дорога в новый мир норм.

Этот мир породил новые проблемы для американских семей, разве можно было забыть десять заповедей и все, что раньше говорилось о «добре» и «зле»? Но после того, как родители получили на вооружение «нормы» поведения малышей и подростков, они уже не могли больше пользоваться устаревшими правилами. Демократическое общество должно было считаться с естественными желаниями каждого человека, начиная с момента появления его на свет (по Гиселлу, начиная с состояния «полудремлющего новорожденного»).

Америкацы: Демократический опыт: Пер. с англ. /Под общ, ред. и с коммент. В.Т. Олейника. — М.: Изд. группа «Прогресс» — «Литера», 1993. — 832 с.