ГОРОДА ЗАВОЕВЫВАЮТ ПРОСТРАНСТВО

Прежде чем занять новую территорию и основать новый город, он начинает выжигать леса, с безжалостным рвением сравнивать с землей холмы, навязывая местности, каким бы ни был ее рельеф, свою неизменную схему прямых улиц и перекрестков под прямым углом. Короче говоря, он начинает устройство своего поселения с лихорадочных попыток уничтожить природный ландшафт. Все это он делает не потому, что природа, как она есть, не удовлетворяет его душевных потребностей, а потому, что мы никогда не можем довольствоваться тем, что нам дано... Отсюда это непременное желание изменить, вмешаться, принести с собой новое.

Мужчины и женщины, принадлежавшие к тем или иным социальным группам населения, не очень хорошо знали, где они живут. Крестьянин Старого Света, привязанный к своей земле, испытывал страх перед новыми местами: любовь к земле предков былау него в крови, любовь к той деревне, где на погосте лежали его отцы и деды. Но, приехав в Америку, иммигрант тем самым Демонстрировал свою готовность к перемене мест. Обычно по приезде он неминуемо попадал в город, и многие крупные группы общин переселенцев так и остались жить в городах. Там они и научились поновому использовать свои заокеанские обычаи. И на первых порах своей иммигрантской городской жизни они проявляли гибкость, поразительную в людях, имевших столь глубокие корни в Старом Свете. Они сохранили свои старые обычаи, но привнесли в них чтото американское.

Американский город, торговый и потребительский центр и Источник информации для всей округи, стал почвой для укоренения новых и изменения старых традиций. Большинство людей раньше были связаны с полоской земли, одушевленной солнцем и небом, деревьями и птицами, характерными для определенного края. Это ощущение места теперь пытались вновь обрести американцы в краю заасфальтированных тротуаров, мощенных камнем прямых улиц, среди геометрической правильности небоскребов.

Но в XX веке города, где иммигранты хотели пустить корни, стали как бы растворяться друг в друге. Благосостояние, благоустройство, обновление, поднявшие американское общество на невиданныйуровень, одновременно лишили американцев связи с какимто определенным местом. По мере того как Америка все больше и больше становилась страной городов, американские города переставали быть обособленными организмами с собственной территорией, собственной экономикой и органами управления, перестали иметь даже собственный облик. Чем больше размывались границы городов, тем больше города теряли свою исключительность. Каждый обыватель переставал ощущать себя жителем Нью-Йорка, или Чикаго, или СанФранциско, а становился просто «городскимжителем», очередным американским горожанином. И американцы все больше погружались в городскую жизнь, в проблемы своих городов и пытались найти средства излечить города от пороков или просто бежать из них, хотя и не могли объяснить себе, что же (кроме преступности и загрязнения окружающей среды) они теряли; и они спрашивали себя, где же можно вновь обрести городское сообщество. Должен ли был американский город стать американским Западом XX века, со своими собственными неразрешимыми вопросами, тайнами, ложными обещаниями и радужными надеждами?

Америкацы: Демократический опыт: Пер. с англ. /Под общ, ред. и с коммент. В.Т. Олейника. — М.: Изд. группа «Прогресс» — «Литера», 1993. — 832 с.